И вот этот человек оказался предателем.

Гарет на секунду скрылся в тени и тут же вернулся с бокалом вина. Глориана дрожащими руками взяла бокал и отпила глоток.

— Зачем ты сделал это? — прошептала она наконец, все еще дрожа от нервного напряжения, но не испытывая больше страха.

— Тебе придется побыть здесь некоторое время, — мягко проговорил Гарет, придвигая табурет и садясь напротив Глорианы. — Но надеюсь, что недолго, — добавил он, увидев ее беспокойство. — Ты не в чем не будешь нуждаться, обещаю тебе.

— Мне нужна моя свобода, — сказала Глориана, и по щеке ее пробежала слеза.

У Гарета был такой вид, будто он и сам вот-вот заплачет. Это потрясло Глориану, потому что Гарет отнюдь не был слабовольным человеком. Даже его непримиримый враг, барон Мерримонт, признавал его силу и храбрость.

— Я не могу объяснить сейчас, — с горечью сказал Гарет. — Поверь мне, Глориана, на то есть очень веские причины. Доверься мне, только об этом молю я тебя.

— Как я могу верить тебе после того, что ты сделал?

Гарет вздохнул и поднялся с табуретки, не сводя с нее глаз.

— И все же я надеюсь, что ты доверишься мне. Ты ведь знаешь, что на всем свете нет более преданного тебе друга, чем Гарет Сент-Грегори.

Это было правдой, в которой обиженная Глориана не хотела признаваться самой себе. Ее все еще терзали сомнения, и недоверие росло с каждой минутой.

— Подожди, — сказала она, — вот узнает об этом Элейна!

— Леди Элейна помогла мне спланировать твое похищение, — ответил Гарет и скрылся в тени. Глориана услышала бряцание его шпор, громкий стук и скрип петель открывающейся двери.

— Спокойной ночи, Глориана, — произнес Гарет, и дверь за ним захлопнулась, оставив ее одну в комнате, где она была пленницей.

Глориана долго сидела, смотря на тускло светящую лампу. Она пыталась прийти в себя, растирая затекшие руки и ноги. До ее сознания никак не могло дойти, что два человека, которым она безгранично доверяла, сговорились похитить ее и запереть здесь. К тому же ей не объяснили причин происходящего. Глориане ничего не оставалось, кроме как подчиниться воле своих мучителей.

Допив вино и немного отдохнув, Глориана взяла лампу и стала осматривать свою темницу. Комната была огромной — примерно с треть большой залы в замке Хэдлей. В каждой из четырех стен было окно, через которое в помещение проникал свежий ночной воздух.

Глориана подошла к окну, выходящему на северную сторону. Вдали виднелся замок и поблескивающее в свете луны озеро. Глориана поставила лампу на широкий подоконник и, сложив руки рупором, закричала что есть силы.

— Помогите! — кричала она, хотя и понимала, что это бесполезно.

Никто не услышит ее, а если даже ветер донесет ее крик до дороги, то проходящий путник примет ее за приведение, живущее в разрушенном поместье, и в страхе убежит прочь. Единственной ее надеждой оставался Эдвард. Не найдя ее утром, он, возможно, догадается искать ее здесь, где они провели столько счастливых дней.

Прошло уже довольно много времени, и вдруг Глориана услышала со стороны двери какой-то шум.

— Кровь Христова! — пробормотал кто — то. — Он тяжелый, как бык!

— Смотрите не пораньте его! — прогремел другой голос.

— И это мы слышим от того, кто трахнул этого беднягу камнем по башке! — весело произнес третий.

Глориана застыла перед дверью и в тот же миг, когда она открылась, рванулась в нее. Но ее тут же поймали чьи-то сильные руки и внесли обратно в комнату. Она болтала что есть мочи ногами, стараясь лягнуть мужчину, и вдруг с удивлением увидела, что двое других втащили в комнату не кого иного, как Кенбрука. Он был без сознания. Его бросили на пол лицом вниз.

Глориана высвободилась из рук человека, схватившего ее в дверях, и подбежала к Кенбруку. Опустившись на колени на холодный каменный пол, она с испугом обнаружила, что его золотистые волосы на затылке обагрены кровью.

— Дэйн? — прошептала она.

— Скоро с ним все будет в порядке, — послышался из тени голос одного из солдат Гарета, а затем мужчины покинули комнату, заперев за собой дверь.

Глориана тронула мужа за плечо.

— Дэйн, — позвала она снова.

Он застонал.

— Моя голова, — прорычал Дэйн, тщетно пытаясь подняться.

— Полежи минутку, — попросила Глориана, вскочила на ноги и схватила лампу, которую оставила на столе. — Я сейчас принесу воды и поищу какую-нибудь тряпку.