— О, как они прекрасны, Глориана, твои сильные и благоразумные сыновья и твои дочери. Которые так мудро руководят сердцами своих мужей.

Глориана обрадовалась, что рядом с ними никого нет, и никто не может услышать опасные для того полного суеверий времени замечания Элейны.

— Ты их видишь? — спросила шепотом леди Кенбрук. — Моих детей?

Широко раскрытые глаза Элейны заблестели, словно она разглядывала какую-то разноцветную панораму. Леди Хэдлей, несмотря на помутнение рассудка, а может быть как раз благодаря этому, часто открывались видения грядущего. Многих бед и невзгод удалось избежать благодаря мудрым предупреждениям Элейны. Однажды она рассказала Гарету, что урожай будет погублен, а в другой раз поведала о том, что зима будет необычайно суровой.

— Да, — ответила Элейна, сощурив глаза, будто ее видение начало затуманиваться. Ее пальцы вцепились в руку Глорианы, как когти хищной птицы. — Я видела их.

Глориана испугалась внезапной перемены, произошедшей с Элейной.

— Что ты видела? — прошептала она, боясь услышать ответ.

— Тебе предстоит много страдать, чтобы осуществить свое предначертание, — ответила Элейна. — И Дэйну тоже. Но если ты не устоишь перед лицом всех испытаний, Глориана, твои дети никогда не будут рождены и не сыграют своей важной роли в создании нашего будущего.

Глориана нервно оглянулась по сторонам и заметила группку служанок, стоящих всего в нескольких шагах от них, в тени одной из высоких колонн, поддерживающих потолок. Схватив за руку впавшую в экстаз Элейну, она потянула ее за собой. Выйдя в боковой коридор, они оказались в большом саду старого церковного двора Кенбрук-Холла. Все вокруг было залито лунным светом.

Здесь, под этими древними камнями, лежали римские офицеры вместе со своими женами и детьми. Здесь же были похоронены и многие поколения предков Дэйна. Поместье и земли достались Дэйну в наследство от его матери Аурелии, покоящейся в семейном склепе под плитой с мраморными фигурками ангелов.

— Скажи, что мне делать, — умоляла Глориана, беря Элейну за руки. — Я так боюсь, что меня разлучат с Дэйном…

— Так и будет, — твердо, спокойным голосом сказала Элейна. — Потом придет день, когда ты окажешься на перепутье. Твой разум будет вести тебя в одну сторону, а сердце — в другую. Любая благоразумная женщина на твоем месте выбрала бы первый путь, но у тебя, Глориана, должно достать храбрости следовать другой дорогой. Твое смелое сердце, сердце львицы, приведет тебя к счастью, если ты последуешь его зову.

У Глорианы подкосились ноги, и она упала на каменную скамейку. По щекам ее струились слезы.

— Я не хочу покидать Дэйна, я не вынесу разлуки с ним! Мы и так слишком долго ждали друг друга…

— Другого пути нет, — ласково проговорила Элейна. — А теперь, Глориана, возвращайся к гостям. Позаботься о своем муже, но держи наш разговор в тайне. У Дэйна хватает собственных забот, не омрачай его счастья, не говори ему о том, что вам недолго осталось быть вместе. Это подорвет его силы, так необходимые ему для борьбы.

— Но почему? — с отчаянием воскликнула Глориана. — Почему мы не можем жить как обычные люди?

— Потому что вы не обычные люди, — строго прервала ее Элейна. — Ваши потомки — и мужчины, и женщины — будут мудрыми советчиками. Многие короли, нетерпеливые и необузданные в своих желаниях, будут прислушиваться к их советам.

Сознание всей ответственности перед историей, что лежала на ее плечах, едва не сокрушило Глориану.

— Я могла бы выдержать все, если бы только рядом со мной был Дэйн, — сказала она.

Элейна подошла к ней и положила руку на плечо.

— Так же как сталь закаляют огнем, человеческий дух испытывают разлукой. Следуй своей тропой, Глориана. Если ты отступишь, то через несколько поколений род Кенбруков угаснет, и это станет большой потерей для всей Англии. — С этими словами Элейна наклонилась, поцеловала Глориану в лоб и повернулась, чтобы возвратиться в дом.

Глориана задержалась возле низкой стены, за которой виднелась часовня и церковный двор. Она раздумывала обо всем, что услышала от Элейны. Она сумасшедшая, напомнила себе Глориана, но в глубине души знала, что Элейна сказала ей правду. Леди Кенбрук была в отчаянии, но сердце ее не покидала надежда на счастье, которое придет в награду за все испытания.

Она закрыла лицо руками, не в силах даже заплакать. Ее вырвут из жизни Дэйна, из его сердца, и она даже не знала, как долго будет длиться эта пытка.

— Ты устала, — послышался позади нее знакомый мужской голос, и Дэйн нежно взял ее за руку. — Пойдемте, леди Кенбрук, вам надо прилечь.

Глориана повернулась к человеку, которого любила и ждала с самого детства. Всхлипнув, она обхватила его шею руками и судорожно вцепилась в него.

— Что случилось, милая? — спросил Дэйн хрипло, беря ее на руки. — Элейна сказала что-то такое, что расстроило тебя? Не огорчайся, она сама не знает, что говорит.