Трупы друзей и противников, павших в битве, и всех оставшихся в живых раненых погрузили в повозки. Их было решено отвезти в замок Хэдлей и в Кенбрук-Холл, дабы похоронить умерших и вылечить раненых.

Копыта лошадей стучали по обветшалым камням — Дэйн и Максин, проехав под аркой, достигли наконец замка.

Дэйну чудилось, что Глориана уже выбежала ему навстречу, что ее длинные волосы развеваются по ветру, а глаза горят тревогой за своего супруга и господина. Но ее нигде не было видно. Лишь мысль о том, что он вновь увидит Глориану, поддерживала силы Дэйна.

От разочарования, что она не вышла поприветствовать его, Дэйн покачнулся в седле.

Четверых убитых отнесли в часовню. После отпевания их должны были похоронить. Раненых, семеро из которых были людьми Кенбрука, отправили в аббатство под опеку сестры Маргарет и монахинь.

Дэйн отвел в конюшню своего верного скакуна, накормил и напоил его. Лишь после этого хозяин Кенбрук-Холла вошел в дом, чтобы справиться о жене.

Служанка Глорианы Джудит сидела, скорчившись, у огня и дожидалась господина. Увидев Дэйна, она задрожала и в отчаянии заломила руки.

— Где твоя госпожа? — стараясь держаться спокойно, спросил Дэйн. Однако он понимал, что случилось нечто ужасное. С того самого момента, как он въехал во двор замка и не увидел своей жены, он заподозрил что-то неладное.

Девушка сжалась, сгорбив худенькие плечики. По щеке ее катилась слеза, а губы дрожали.

— Ее забрали, милорд.

Дэйн выпрямился и замер, борясь с искушением схватить служанку за плечи и вытрясти из не вразумительных ответ.

— Что ты хочешь этим сказать? — хрипло спросил Дэйн, но он уже и так знал, что произошло.

— Она была на церковном дворе, милорд, — всхлипывая, проговорила Джудит, пару раз неуклюже присев. — Шел дождь, и я подумала, что госпожа может простудиться. Я сбегала за плащом… — Джудит замолчала, ее била сильная дрожь. — Когда я вернулась, то увидела, как госпожа упала на колени, будто от невыносимой боли. Я побежала к ней, но было уже поздно. Она… Милорд, она исчезла. — Девушка смотрела на Дэйна безумными глазами, в лице ее не было ни кровинки. — Говорят… говорят, что за ней пришел сам дьявол и утащил ее… — Последние слова служанка произнесла испуганным шепотом. — Утащил прямо в преисподнюю… Дэйна охватила бешеная ярость.

— Передай всем, — сказал он холодно, — что если я еще раз услышу подобную чушь, то выгоню всех вас прочь.

Джудит вспыхнула, вновь побелела как мел и вскинула на Дэйна полные отчаяния глаза.

— Вы ведь найдете ее, милорд? Вы сможете вернуть ее?

Волна такого сильного отчаяния захлестнула Дэйна, что он покачнулся на ногах. Он не знал, что за сила разлучила их с Глорианой, и не знал, как с ней бороться. Но он должен найти какой-то выход, должен отыскать Глориану.

Лишившись ее, Дэйн потерял свое сердце, свою душу. Ему не жить без Глорианы.

— Произошла какая-то ошибка, — произнес он наконец, сам не веря в свои слова. Ложь не принесет утешения ни ему, ни этой несчастной девочке, служанке Джудит. — Такого не бывает. Люди не исчезают, растворившись в воздухе, как привидения.

Джудит хотела было возразить, но передумала и промолчала. Вздохнув, она в знак согласия кивнула. Потеря Глорианы буквально сразила ее. О своих чувствах в этот момент Дэйн боялся даже подумать.

В конце концов какая теперь разница…

— Мои люди устали и проголодались, — сказал он. — Позаботься о том, чтобы в зал принесли еды и дров.

Джудит вновь кивнула и поспешила выполнять приказание. Дэйн так и остался стоять неподвижно, не в силах сделать ни шагу, потом поднялся в башню. В их спальне горела лишь одна лампа, слабо освещая комнату.

Дэйн зажег все светильники, заставив тень отступить, и принялся терпеливо обыскивать комнату. Он искал какой-нибудь знак, какую-нибудь весточку, какой-нибудь след Глорианы. Но нет! Бе одежда была на месте, шахматные фигурки расставлены в ожидании очередного сражения. Но в воздухе еще ощущалось незримое присутствие Глорианы. Казалось, она в любой момент могла вбежать в распахнутые двери и забросать Дэйна вопросами о сражении.

— Глориана, — прошептал он.

Потом отстегнул пояс, сбросил запачканную кровью одежду и быстро ополоснулся в тазу. Надев простые шерстяные штаны, тунику и сапоги из мягкой кожи, он взял со стола лампу и вышел из комнаты. Стараясь не думать об усталости, Дэйн обыскал весь замок сверху донизу, комнату за комнатой, коридор за коридором. Он спустился в римские бани, но и там не нашел ее. Он звал Глориану, умоляя вернуться к нему.

Глориана проснулась только утром. Ярко светило солнце. Открыв глаза, она поняла, что все еще находится во второй половине двадцатого века. Ей хотелось кричать от отчаяния, но она знала, что этим делу не поможет, и сдержалась, закусив губу.