Глориана придвинула табурет поближе к кровати и присела, положив руку на холодный и белый, словно восковой, лоб Элейны.

— О Элейна, — прошептала она, — неужели ты должна так скоро покинуть этот мир?

Дэйн поднялся и подошел к открытому окну. Он молчал — в словах не было нужды, Глориана прекрасно понимала, о чем он сейчас думает. Дэйн винил себя в том, что жизнь Элейны уходила. Бели бы не гибель Эдварда, не смерть Гарета, не вынесшего горя утраты…

Элейна слабо пошевелилась и приоткрыла глаза. Глориана наклонилась к ней. Ее не обнадежил этот внезапный проблеск сознания, она знала, что жизнь может ярко вспыхнуть, прежде чем угаснуть навсегда.

— Дэйн, — позвала она шепотом. Внутренний огонь осветил на миг тусклые глаза Элейны. Она взяла руку Глорианы и сжала ее с неожиданной силой.

— Гарет мертв, — сказала она. Глориана кивнула, стараясь сдержать слезы.

— Да, милая, я знаю.

— Ты… ты можешь все изменить… вернуть моего мужа… и бедного Эдварда…

Холодок пробежал по спине Глорианы. Она не произнесла ни слова, не посмела поднять глаза на Дэйна. Сознание того, что она вернулась слишком поздно, чтобы предотвратить нелепую гибель Эдварда и смерть Гарета, до сих пор мучило ее.

Горящими глазами Элейна смотрела на Кенбрука, который отошел от окна и стоял теперь позади Глорианы так близко, что она чувствовала тепло его тела.

— Дэйн, — прошептала Элейна, тяжело дыша.

— Гарет успел рассказать тебе правду? Что ты наследник замка Хэдлей, несмотря на то что рожден вне брака?

Глориана была потрясена. Но голос Дэйна звучал на удивление спокойно:

— Да, миледи, я уже давно знаю правду, с того самого дня, как меня посвятили в рыцари, Элейна некоторое время лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Длинные ресницы подрагивали. Она собиралась с силами.

— Прости меня, — сказал Дэйн. Он наклонился и запечатлел на ее бледной щеке нежный поцелуй.

— Мне не за что прощать тебя, — прошептала Элейна, не открывая глаз. — А теперь ступай, мне нужно остаться наедине с Глорианой.

Глориана прижала тонкие пальцы Элейны к своему лбу, не в силах больше сдерживать слезы. Дэйн коснулся плеча Глорианы и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Элейна внезапно открыла глаза. Ее слабый голос звучал сейчас более уверенно.

— Выслушай меня, Глориана, — быстро проговорила она. — Ты должна хорошенько запомнить то, что я тебе сейчас скажу.

Глориана подняла голову. На ее мокром от слез лице отразилось изумление.

Слова леди Хэдлей показались ей эхом последних слов Дэйна.

— Прости меня, — прошептала Элейна. — Я должна была рассказать тебе, но никогда не говорила… — Умирающая замолчала. Глориана приподняла ее голову и влила в рот несколько глотков воды из стоявшей на подоконнике деревянной чаши. — Я знала правду о том, что происходит с тобой, Глориана. Прошло слишком много лет, и ты забыла. Я ведь была там, когда ты впервые появилась в нашем мире. Мое заклинание перенесло тебя сквозь время.

У Глорианы пересохло во рту, слова Элейны повергли ее в изумление. Она не удивилась, узнав о том, что Элейна была у монастырских ворот тогда, много лет назад. Глориана смутно помнила об Этбм, хотя Эдвенна всегда уверяла ее, что она просто все выдумала. Ее потрясло признание Элейны в том, что она не только помогла ей пересечь границу миров, но и сама раскрыла ворота в тринадцатый век.

— Возможно ли это?

По губам Элейны скользнула слабая улыбка.

— Я исповедовала древнюю религию, — проговорила она. — И ты — свидетельница! Небеса не покарали меня сверкающей молнией, когда я произносили заклинание, на наши головы не обрушился гнев Господень. Я всегда повелевала такими силами, Глориана, о которых смертные боятся даже говорить, я с детства занималась магией. — Элейна замолчала и сделала еще несколько глотков воды из чаши, которую Глориана поднесла к ее губам. — Это была белая магия! Доброе волшебство… Но даже его приходилось держать в секрете.

— Гарет знал?

Печаль заволокла сверкающие глаза Элейны.

— Это и было одной из причин, по которым он отдалился от меня. Он так никогда и не понял.

— Ты сказала, что твое заклинание перенесло меня сквозь время. Как это произошло?

— Я увидела твой мир словно сквозь тонкую вуаль. Я всегда видела твой мир. А потом в моих снах мне стала являться ты. Я увидела прелестную одаренную девочку. Но ты была таким несчастным, одиноким ребенком. А потом однажды ты пришла к воротам. Ты стояла в стороне от других детей, сжимая в руках маленькую куклу, будто она была твоим единственным другом. Мне стало жаль тебя, и я позвала тебя и протянула руку. Оказалось, что ты можешь видеть и слышать меня, и тогда я поняла, что ты способна пересечь границу миров. Ты не принадлежала своему времени. Я хотела оставить тебя себе — у нас с Гаретом ведь не было детей, — но знала, что муж не позволит мне. Он пустил слух о моем сумасшествии, чтобы уберечь от тех, кто видел во мне сподвижницу.

Глориану охватила дрожь. Теперь она ясно вспомнила тот солнечный весенний день, когда она вместе с другими девочками — учащимися школы Браейрбрук — приехала на экскурсию в древнее аббатство. Она знала, что родители отказались от нее, что они не любят ее, что она не нужна им. Они оставили ее в школе-интернате и уехали, чтобы больше никогда не вернуться.

— И ты отдала меня на воспитание Эдвенне.

Элейна кивнула.

— Да. Жена торговца шерстью была доброй женщиной, и у нее было достаточно средств, чтобы вырастить тебя. Я знала, что она будет любить тебя как родную.