– Ну ладно, - пробормотал он, - все в конце концов можно понять... и что Михаил уже есть, это вполне естественно. Но ты мне скажи, - он обратил взор сначала на Лаэрта-второго, потом на Верочку-вторую, - скажите, дача-то у вас... у нас... откуда дача-то? Ведь не было ни у меня, ни у Верочки, а заработки учителей, сами должны знать...

У Лаэрта Анатольевича, живущего несколькими годами спустя, вдруг гордо блеснули глаза.

– Ах да, ты же не знаешь, да и откуда тебе знать? Могу сообщить, что я... что ты... ну, что, в общем, мы... что год назад мы получили Нобелевскую премию. Вот и дачу смогли купить, обустраиваем, как видишь, помаленьку. Кстати, этого ты тоже еще не знаешь... в школе я... ты... мы больше уже не преподаем. Мы с тобой теперь...

Он не договорил: Лаэрт-первый после его слов с потрясенным лицом сел прямо в контейнер, уже наполовину наполнившийся смородиной.

Но уже мгновение спустя глаза его сверкнули с той же гордостью, как совсем недавно глаза Лаэрта-второго.

– Я знал, - тихо сказал Лаэрт-первый и поднялся.
– Я всегда верил. Значит, случилось все-таки!

И он вдруг бросился Лаэрту-второму на шею. А тот как будто этого только и ждал, потому что добрых несколько минут после этого оба Изобретателя колотили друг друга по спинам и плечам ладонями и обменивались какими-то неясными восклицаниями.

– Вот оно, значит, как, - выговорил Степан Алексеевич, потрясенный не меньше Лаэрта-первого.
– Нобелевского лауреата мы в нашей школе воспитали!

– Я всегда знала, что Лаэрт Анатольевич многого добьется, - с искренним удовольствием сказала Александра Михайловна.

Нобелевские лауреаты, будущий и настоящий, прервали свое занятие, но только на мгновение.

– В Стокгольме премию вручали?
– выкрикнул, задыхаясь, Лаэрт-первый и даже всхлипнул от счастья.

– В Стокгольме, где же еще, - так же задыхаясь, ответил Лаэрт-второй.
– И шведский король был, и мантия была, и лекцию нобелевскую я... ты... мы читали!

– Молодец! Молодцы!!
– крикнул Лаэрт-первый и снова принялся колотить Лаэрта-второго.

Но вскоре он остановился, пораженный внезапной мыслью.

– Послушай!
– вымолвил он, с трудом переводя дыхание.
– А за что мне... тебе... за что премию-то нам дали?

Лаэрт-второй поправил воротник своей рубашки.

– Скоро все узнаешь, - ответил он с достоинством.
– И все узнают. Расскажу и покажу. Но прежде нас ждет обед. Все готово. Мы же знали, что вы именно сегодня появитесь. Перекусим, что там Иван Иванович приготовил, а после обеда посмотрим мою... нашу лабораторию, полистаем лабораторные журналы. Я и сейчас на пороге такого! А еще только вчера...

Похоже было, что оба Лаэрта, увлекшись общностью взглядов, уже напрочь забыли обо всех остальных, да и вообще обо всем на свете, несмотря на всю фантастичность ситуации.

И Верочка-вторая, жена Лаэрта-второго, стала наводить порядок.

– Александра Михайловна, Степан Алексеевич, - позвала она.
– Да не обращайте вы внимания на этих нобелевских лауреатов. Каждый день одно и то же! Заходите в дом. Костя. Петр, Златко, Бренк! Вы что стоите?! И ты, Верочка, - голос у Верочки-второй очень заметно потеплел, - заходи, родная! Еще немного, и ты ко всему привыкнешь. Я знаю, я сама тобой была.

Должно быть, еще никто из прибывших на несколько лет вперед, за исключением, конечно, Златко и Бренка, полностью не пришел в себя, потому что Верочке-второй все повиновались совершенно автоматически, безропотно, не проявляя никаких эмоций.

Правда, Петр, человек действия, видно, уже немного освоился в этой удивительной обстановке. Он толкнул Костю локтем и недовольно проговорил:

– Обещали невиданные приключения, а тут пока самый обыкновенный обед. Дома мы, что ли, не могли пообедать! Ну пойдем!

– Будут приключения, наверняка будут, - пробормотал в ответ Костя. Не могут не быть, раз Бренк и Златко с нами!

Но в данный момент его поглощала другая мысль.

– Знаешь, какое у меня самое первое впечатление?
– тихо спросил он Петра.
– Лаэрт только внешне чуть-чуть изменился, а суть та же. А вот Вера Владимировна за несколько лет стала другой. Ты заметил?

3. Приключения начинаются

Обед вопреки опасениям Петра оказался не таким уж и обыкновенным.

Во-первых, за большим столом на открытой террасе гостям прислуживал тот же самый робот, что прежде косил траву на лужайке. Он с безукоризненной точностью разливал по тарелкам суп из огромной супницы, раскладывал закуски и вторые блюда и вообще безошибочно оказывался как раз в том месте, где был нужен.

Во-вторых, кушанья нескончаемым потоком поступали к столу по ленте транспортера, змеящегося из маленького окошечка в стене. Следовало полагать, что на кухне полностью царила автоматика, потому что хозяин и хозяйка ни во что не вмешивались.

Верочка-вторая о чем-то негромко переговаривалась с Верочкой-первой, то и дело с сияющими глазами посматривающей на своего будущего сына Михаила.

Тот, по всему было видно, еще никак не привык, что мам стало вдруг две, и ел угрюмо, ни на кого не глядя.