Выпущенные 2 мая тысячи снарядов превратили русские позиции в сплошное крошево, после чего штурмовая пехота вбила первый клин в оборону противника. Сопровождая австро-венгерского главнокомандующего, я присутствовал 2 мая при начале битвы возле Горлице, а 3 мая – при Тарнуве и стал свидетелем штурма населенного пункта Горлице немецкими солдатами, видел вызванные артиллерийским огнем гигантские пожары на нефтяных полях и наблюдал за бесконечным движением колонн пленных русских.

Стал я и свидетелем тех жертв, которые понесли бравые австро-венгерские императорские егеря [8] при штурме оборонявшихся в течение нескольких месяцев и доведенных в инженерном отношении до совершенства русских позиций возле Тарнува. Под их напором русские поддались, попытались закрепиться в окопах второго эшелона, но были смяты и отброшены до реки Сан.

Очень скоро пришли в движение и соседи. 5 мая армия Бороевича фон Бойна, 7 и 8 мая войска фон Бем-Эрмоли, а также левый фланг армии фон Линзингена начали преследовать медленно отступающего противника. Бои протянулись вдоль Вислы, а 10 мая русские отступили с позиций на реке Нида.

Первая цель наступления была достигнута в считаные дни, а угроза для Венгрии ликвидирована. Начатый в правильном месте, тщательно подготовленный и всесторонне продуманный удар в ходе Горлицко-Тарнувской операции стал отправной точкой для изменения ситуации на всем фронте с Россией.

Горлицко-Тарнувская операция

Только тот, кто пережил глубокую депрессию после Карпатской битвы, может по-настоящему искренне ощутить то, что означал достигнутый успех под Горлице – освобождение от невыносимого давления, вздох облегчения после самых тяжелых переживаний, вновь обретенная уверенность и пылающий взор на перспективы достижения победы. Поэтому первая поездка германского императора в Цешин и проходила под непосредственным впечатлением от результатов сражения под Горлице. Она была больше чем простым визитом вежливости и служила доказательством приверженности братству по оружию, которое, несмотря на тяжелейшую обстановку на фронтах, постоянно демонстрировало свою жизнеспособность. Украшенная флагами союзников, встреча проходила под восторженные крики населения и звон литавр при ясном, безоблачном небе.

Поэтому если сегодня стремление к слиянию в единое государство и жизненное сообщество и пронизывает сердца немцев, то в этом свою роль сыграли те события в Горлице и тот знаменательный день в Цешине. Ведь тогда ценность и значение союза ощущались как нечто физически осязаемое, и солдаты радовались тому, что австрийский и германский национальные гимны звучали как одна мелодия.

Сначала русские под первым впечатлением своего поражения приняли решение оставить Пшемысль и отступить к оборонительному рубежу вдоль рек Днестр и Вишня. Однако, как стало ясно из перехваченной радиограммы от 12 мая, затем они изменили свои намерения и замыслили «по политическим причинам» во что бы то ни стало удержать Пшемысль, а следовательно, оборонительный рубеж вдоль реки Сан. Для этого примыкавшему на юго-востоке фронту надлежало надежно остановить продвижение австро-германских армий, наступавших в общем направлении на Лемберг [9] . В результате уже находившиеся на марше русские войска были остановлены и частично переброшены к Пшемыслю, а частично развернуты к юго-востоку от него. Кроме того, в район главного сражения началась переброска необходимых частей с других фронтов.

В Буковине русские запланировали организовать наступательную операцию. И здесь «политические причины» – непосредственная близость выжидающих румын – заставили их отказаться от решения отступить за Днестр и, по-видимому, организовать наступление. При этом относительная слабость армии фон Пфлянцер-Бальтина давала им возможность добиться успеха, развитие которого в отношении юго-восточного фланга союзников могло повлиять на общую ситуацию на фронте и на Румынию. Предпосылкой для этого служило также то обстоятельство, что австро-венгерские и германские карпатские войска были остановлены и не могли двинуться на восток и юго-восток. Ведь в противном случае атака русских на Буковину была бы с легкостью отбита.

Этими соображениями и объяснялась упорная и поддерживаемая контратаками оборона русскими своих позиций, которую пришлось преодолевать армиям фон Линзинге-на, фон Бем-Эрмоли и фон Бойна. Поэтому за овладение местностью к югу от города Стрый и приднестровским заболоченным районом возле населенного пункта Самбор и крепости Пшемысль велись ожесточенные бои. При этом русским удалось остановить наше продвижение и, несмотря на наши атаки с юга, удержать оборонительные позиции на реке Сан. Стрый был взят только 31 мая, а оборону юго-восточнее Пшемысля противник держал до падения крепости.

Возле реки Сан русские продолжали держать оборону, сохраняя плацдармы на ее западном берегу. Однако уже 14 мая им пришлось оставить город Ярослав, и союзнические войска крепко закрепились на восточном берегу. Когда же вклинение немецких и австро-венгерских частей в русскую оборону стало угрожающе расширяться, то там и в районе впадения реки Сан в Вислу неприятель начал предпринимать ожесточенные контратаки. Однако это не смогло решительным образом изменить сложившееся положение. Не помогла русским и возникшая возле города Сенява в результате предательства опасная ситуация [10] , ликвидированная благодаря хладнокровию командования и храбрости войск.

Вначале предполагалось, что крепость Пшемысль будет взята соединениями левого фланга армии фон Бойна, и данную задачу поручалось осуществить не очень прославившемуся в ходе битвы в Карпатах 10-му корпусу. Но он и на этот раз не особо отличился. Пшемысль пал лишь 2 июня, когда прославленная 11-я дивизия с северо-востока ворвалась в крепость и русские, посчитав дальнейшее сопротивление безнадежным, ее сдали.

По стране снова прокатилось ликование, а командующий 11-й армией фон Макензен послал главнокомандующему австро-венгерской армией эрцгерцогу Австрийскому Фридриху телеграмму следующего содержания: «Ваше высочество, прошу сообщить его императорскому величеству о том, что 11-я армия бросила Пшемысль к его ногам».