Рис. 1: Попытайтесь переосмыслить простой одуванчик. Из-за их стойкости и изобилия об одуванчиках часто думают, как о простых сорняках, но они не только питают почву, на которой произрастают. Даже в самых суровых условиях (в трещинах в асфальте и т. п.), после окончания периода цветения, уже увянув, одуванчики помогают буйно разрастаться на их месте другим растениям.

Одуванчик идеален для пчел и опылителей, его листья съедобны, из корней делают заменитель кофе, а еще его издавна используют в медицинских целях, поскольку он богат витаминами.

При этом ему нужно совсем немного ресурсов и достаточно только ветра для переноса семян на расстояния, казавшиеся ученым невозможными до тех пор, пока не выяснилось, что каждое семечко одуванчика создает под собой вихревое кольцо, которое позволяет ему преодолевать расстояния, превышающие дистанцию между континентами.

Воображение – не наука. Мы считаем, что воображение играет роль в определении направления для изменений и в создании нарратива, подчеркивающего изменения в социуме. Зачастую воображение необходимо для четкого изложения человеческих мыслей: как и зачем мы делаем выбор, как общество принимает решения и как используются ресурсы.

Наука говорит нам, разумны ли эти мысли, совпадают ли они с современным видением мира. Однако наука не позволяет вычленить истину (хотя мы росли, веря, что это именно так), она – лишь один из удобнейших инструментов познания текучего, меняющегося мира.

Писатель Юваль Ной Харари [1] считает, что изменения в обществе возникают после появления концепций, которые становятся приемлемыми, а не проверяемыми. Для изменений нужно, чтобы новые концепции казались лучше, чем те, которые есть у нас сейчас. И очевидный старт для таких изменений – это сама идея экономики (экономической модели).

Пришло время рассмотреть экономику в ее современном виде.

Экономисты XIX и начала ХХ века вдохновлялись трудами физиков-материалистов и искали параллели между законами экономических отношений и законами физики. Если бы они сумели их отыскать, экономика стала бы царицей социальных наук. Если физики могут разобрать все до основания и использовать этот анализ для понимания, предсказания и контроля, почему бы не посмотреть на экономику через те же механистические линзы?

В эру машин мы представляем экономику как особый механизм. Отдельная фирма или работник (потребитель) – рационально действующее лицо, которое принимает законы рынка, поскольку это дает самый эффективный результат. Таким образом достигается равновесие [2] . Эти индивидуальные решения можно аккумулировать, чтобы описать экономику с большой буквы Э.

Метафора немного меняется: экономика кажется нам специально разработанной системой трубопроводов. По трубам текут деньги. Деньги представляют собой все обменные процессы производства и потребления. В конце концов, цены – это сообщения. Так исторически сложилось, что мы представляем себе архетипическую экономику как систему, описывающую циркуляцию денежных потоков. Вот знакомая диаграмма из учебника, основанная на «Экономике» Пауля Самуэльсена – бестселлере ХХ века.

Рис. 2 (слева): Упрощенная модель экономики по Паулю Самуэльсену [3]

Иллюстрация: Грэхем Притчард

Этот трубопровод – стилизованный замкнутый цикл обмена денег. Что неудивительно для трубопровода, тут сплошные клапаны и никаких протечек. Рынок, взаимодействие спроса и предложения в итоге приводят к общему равновесию. А как иначе-то, это же трубопровод! В нем нет ничего творческого или неопределенного. Эта схема задумана, чтобы отражать экономику, несмотря на все, что, очевидно, остается вне ее рамок: отсутствие энергии для движения, среду, от которой он зависит, сообщество, которое дает ему цель и в котором само существование чего-то долговременного подвергается сомнению. Деньги – смазка в машине обмена.

Конечно, это просто иллюзия, даже если все расчеты верны. Если бы люди вписывались в такую экономическую модель, то все было бы хорошо; она, безусловно, успешна, не несет убытков и настолько эффективна, насколько это возможно. Но модель явно утопична, т. к. расчет идет на то, что люди смогут в нее интегрироваться, правительство будет уравновешивать бюджет, а курсы обмена валют – торговлю.

Судя по всему, благодаря технологиям экономика, описанная в схеме, способна к самостоятельному росту без влияний извне. Но это создает неопределенности в метафоре: вы слышали когда-нибудь о трубопроводе, который разрастается сам по себе?

Тут нас подстерегает разочарование. Но это ведь упрощение реальности, верно? Просто срез состояния. Разве он может охватить все? И достаточно ли он охватывает? Определенно он удовлетворяет критериям Харари относительно социального изменения, поскольку это последовательная концепция о том, как можно улучшить будущее. Но, основываясь на доказательствах 2020 года, мы можем сделать вывод, что диаграмма Пауля Самуэльсена не применима к реальности.

Чтобы найти стартовую точку для идеи экономики, которая получит более глубокий отклик, давайте углубимся во времена до механистической науки, к архетипу регенеративного процесса. Вот алхимическая иллюстрация (рис. 3), на которой видно, что оживление земли, ее плодородие – результат циклического процесса: предполагается, что четыре элемента, земля, воздух, огонь и вода, одушевляются пятым – жизненной силой, квинтэссенцией, которую представляет так называемый «змей-дракон», Уроборос, который «бесконечно пожирает свой хвост, чтобы оставаться в живых». Алхимики верили, что совершенствование человека и всех вещей происходит посредством циклов растворения и соединения (solve et coagula), которыми могут управлять те, кто избран и знает правильное время и место («системные условия»). Им необходимо многим пожертвовать, чтобы добиться «Многоценной Жемчужины». Процесс этот называется «Великое делание». С момента появления печатного станка Гутенберга (середина XV века) и до конца XVIII века было напечатано свыше 4600 книг по алхимии.