– Молочным Мором? – переспросила я, искренне не понимая, как обычный разговор при знакомстве вдруг зашёл в такое русло, но волей-неволей заинтригованная этим. – Что ещё за «молочный»? Я не слышала, чтобы кто-то именовал эту трагедию именно так.

– Политически невыгодные термины быстро забываются. Из-за этого вы и знаете так много и так мало одновременно. Подорванное здоровье короля Оникса, ухудшающееся с каждым днём, – справедливая кара за учинённое им зло. Именно такая участь ждёт всех тиранов. Возможно, даже Красный туман ниспослан ему в наказание…

– Тиранов? Вы забываетесь, Дайре, – сказала я таким резким и категоричным тоном, каким, я надеялась, мне ни с кем не придётся говорить в свой собственный день рождения. – Не вздумайте критиковать решения или нрав моего отца в моём присутствии, если не хотите лишиться языка. И не пытайтесь выставить меня глупой, несведущей в истории девочкой. Сами сказали, гейсы не должны нарушаться, так не нарушайте свой. Он ведь ещё совсем свеж.

Я с издёвкой кивнула на его перевязанную ладонь, сжимающую бурдюк, и Дайре послушно склонил голову, будто извиняясь, хотя что-то заставило меня подозревать его в неискренности и здесь. Несмотря на жар, исходящий от четырёх каминов, Дайре не снял чёрной кожаной куртки с геометрической вышивкой. Ромбы, которые она образовывала, напоминали мне что-то…

– Я не хотел сердить вас, драгоценная госпожа. Я лишь подумал, что вам будет интересно обсудить то, что никто другой обсуждать с вами не решается. Прошу, простите меня. Как пятый сын, я не стоял в очереди на трон Дану, потому что всё своё время посвящал изучению истории, но не был обучен политике и светскому этикету. Из-за этого я могу сболтнуть лишнего, – произнёс Дайре, не поднимая головы, и белокурые косы с вплетёнными опаловыми рунами упали ему на щёки. – На самом деле я глубоко восхищаюсь вашим отцом. Сколько всего у него было братьев? Двое, верно? Младшего, принца Оберона, он любил, а вот старшего зарубил топором в семнадцать лет во время охоты, чтобы стать наследником вместо него. Если не ошибаюсь, уже к двадцати пяти годам ваш отец сумел покорить весь континент… Волевой правитель, ничего не скажешь! Только такой и мог объединить все туаты под своим началом, дабы привести их к процветанию, которое мы имеем теперь. Не считая напасти в лице Красного тумана, конечно, который косит нас, простых людей, как саранча пшеницу. Но это всё мелочи, правда же?

Я сжала губы, а вместе с ними и свой кубок, цепляясь ногтями за изумрудную кайму. Кажется, теперь я понимала, почему мой отец назначил Дайре ярлом… Тот говорил, что не был обучен политике, но врал – слова действительно глупого и несведущего человека не звучали бы и как сладкая лесть, и как страшное оскорбление одновременно.

– Ещё одно слово – и я действительно прикажу отрезать вам язык.

– У вас очень красивые волосы, – вдруг сказал Дайре вместо очередных оправданий.

– Что?

Я растерянно заморгала и невольно дотронулась рукой до своей причёски: заколки с драгоценными камнями и узкие косы всё ещё крепко держались, вот только… Пальцы нащупали выбившийся локон. Очевидно, одно из креплений Матти ослабло, из-за чего ослабла и коса. Намотав прядь на фалангу пальца, я ничуть не удивилась, завидев, что выпала та самая прядь, рубиново-красная. Совиный Принц, покровитель удачи, никогда не был ко мне благосклонен.

Устало хмыкнув, я молча спрятала прядь за ухо, подтолкнув её ногтем под основание косы, и выжидающе посмотрела на Дайре, никак не собираясь комментировать это.

– Я кое-что вспомнил. – Дайре зачем-то поклонился мне ещё раз, да так низко, как обычно кланяются в благодарность за что-то. Кажется, он и впрямь не очень разбирался в этикете. – Я опоздал на ваше Вознесение, поэтому не вручил дары и не почтил традиции соответствующим образом. Впрочем, привести сюда мой подарок было бы физически затруднительно…

– Что же это за подарок такой?

Дайре улыбнулся так лучезарно, словно не было прошлого разговора и его неслыханной наглости. Карие глаза вновь потеплели.

– Он ожидает вас в королевской конюшне.

– Лошадь? – удивилась я и едва успела проглотить смешок. – Это… славный подарок, спасибо.

– Да, я знаю, о чём вы думаете. У вас есть собственный дракон, зачем вам лошадь? Однако на драконе не отправишься на верховую прогулку так, как я предлагаю сделать вам это завтра после праздника. Вы будете свободны около полудня?

– Вы приглашаете меня? – удивилась я снова.

После странного поведения Дайре это его почти романтическое предложение звучало нелепо. Однако Дайре был абсолютно серьёзен. Он кивнул и, опустив бурдюк на кресло, сложил руки за спиной – традиционный жест незащищённости, открытости. Так же как была открыта его грудь для любого ножа, должно было быть открыто и его сердце.

– Я никогда прежде не бывал в туате Дейрдре и не общался с высшими господами, кроме своей семьи. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о своих землях, а я бы, в свою очередь, поделился с вами своими познаниями в истории. Точнее, не самыми популярными её моментами… – загадочно протянул Дайре, явно играя с моим любопытством, как кошка с мышью. Мне и впрямь пришлось приложить титанические усилия, чтобы прямо здесь и сейчас не начать расспрашивать его и тем самым не выдать свой интерес. – Надеюсь, ваш зверь отпустит вас.