У Кукера потемнело в глазах, и я увидел летящее навстречу отражение перьев и гребня. Раздался всплеск, и наступила тьма.

Экскурсия кончилась.

Я хотел навестить Ломаса сразу после опыта, но меня отправили в карантин на всю ночь, отключив служебные линки. Я хорошо выспался, а утром меня вызвали для дебрифинга.

Ломас выслушал мой отчет, не поднимая глаз – он перебирал какие-то бумаги в папке, пока я говорил. Выглядел он мрачно.

Сделав мне знак замолчать, он ознакомился со снятыми в джунглях клипами. Затем спросил:

– Как себя чувствуете?

– Хорошо, – ответил я. – А зачем...

Ломас приложил палец к губам и лично налил мне коньяку. Большая честь – такого в его кабинете удостаивается не каждый оперативник. Судя по тому, сколько жидкости плескалось в моем стакане, начальство собиралось серьезно меня поковырять.

– Выпейте залпом. Быстрее придете в себя.

Коньяк был превосходен, так что я выпил его не без удовольствия. Но настоящий сибарит не стал бы глотать все сразу и разделил бы такую огромную порцию на два или три приема.

– Сигару теперь.

Я послушно взял дымящуюся в пепельнице гавану и несколько раз пыхнул дымом. Это была тонкая настройка – как маленькая верньера под большой.

– Вот, – сказал наконец Ломас. – Все хорошо, что хорошо кончается. Я вас проверил. Вроде чисто.

– А что случилось?

– Вы ничего вчера не заметили?

– Кукера подняли на рога. Какая-то мезозойская корова.

Ломас махнул рукой.

– Это неважно. Важно то, что произошло прямо перед этим.

– В симуляции?

– Да. Было что-то или нет? Вспомните.

Я рассказал про переживание бесконечного зла, пришедшего на встречу с Кукером.

– Наверно, связано с рогатой коровой, – предположил я. – Кукер телепатически ощутил ее приближение или что-то в этом роде.

– Нет, – ответил Ломас. – Это было другое.

– Что же именно?

– Ахилл. Вернее, его демон.

– Откуда вы знаете?

– Вы когда-нибудь думали, каким образом всемогущий дух зла проникает в симуляцию?

– Нет.

– Он делает это с помощью своей магии. Но эта магия проецируется на нейросетевую реальность как кодируемый эффект. Выглядит все так, словно какая-то программа поступила из сети во время вашего сеанса прямо на трип-бокс заключенного Кукера.

– И где эта программа теперь? – спросил я.

– Ее нигде нет, – ответил Ломас. – Она исчезла. Но перед этим у нее произошел высокоскоростной контакт с Кукером.

– Что с ним cлучилось?

– Мы пытаемся получить полный доступ к его памяти. К той самой секунде. Но ничего не можем увидеть. Похоже, он получил какой-то сверхсжатый информационный пакет. Наши нейротехники не знают, как его распаковать.

– Кукер жив?

– Да, но психологически травмирован.

– Где он?

– У Сердюкова в лагерной лаборатории. Сердюков допрашивает его после вчерашнего. Вам стоит за этим проследить. Я позже подключусь. Мы уже запустили к ним микродрон для объективного контроля.

– Вы полагаете, происходящее связано с видением сестер-кармелиток?

– Я не полагаю, – ответил Ломас и впервые за весь наш разговор посмотрел мне в глаза. – Я в этом абсолютно уверен, Маркус. Ад уже здесь.

Field Omnilink Data Feed 23/21

Оперативник-наблюдатель: Маркус Зоргенфрей

P.O.R Капитан Сердюков

Кукер с черными кругами вокруг глаз (нелегальная тушь из березовой сажи и велосипедной смазки, сваренная лично для него умельцами из братвы) лежал на кушетке в кабинете Сердюкова.

– Пернатый, я тебе вопросы задавать буду, – сказал Сердюков. – Извини, если глупые, но я по научному протоколу должен. Для раппoрта [3].

– Для рапорта так для рапорта. Валяй, кум.

– Скажи, ты петух?

– Ответ уклончивый.

– В каком смысле?

– По распоняткам от перьев отказываться нельзя. А по уголовному уложению нельзя признаваться, что петух. Новый срок кинут за оргпреступность. Поэтому правильный ответ такой – кум, сосни шершавого. За него пять суток кондея максимум.

– Сердобольским властям известно, что ты петух?

– Ясный пенис.

– Но ты же отказываешься отвечать на вопрос.

– А то они не знают.