Хоббс даже глазом не моргнул — у этого сукина сына ложь от зубов отскакивала.

— Нет, я не встречался с ним.

— Вам случалось контактировать с ним напрямую в ходе расследования?

— Нет.

— А после того, как следствие было приостановлено?

— Нет.

Я задал Хоббсу еще несколько вопросов о деятельности Дорси в период, к которому относилось расследование, — те же самые вопросы, которые перед этим задавал Конноли. В конце я спросил:

— Были ли вы знакомы с человеком по имени Роджер Кэхилл, также известным как Джеффри Стайнз?

— Нет. Не считая того, что слышал от вас и читал в газетах.

— Спасибо, — сказал я. — Больше нет вопросов.

Мне ужасно хотелось добавить: «Вот ты и попался, сукин сын», но я сдержал этот порыв. Дилан вновь отказался от перекрестного допроса, и я немало удивил его и Хоббса, попросив Топора не отпускать Хоббса, дабы он был доступен для повторного вызова сегодня же утром. Я заметил мимолетную тень беспокойства налице Хоббса, но он до сих пор не догадывался о том, какую яму только что вырыл себе.

— Защита вызывает Синди Сподек.

Синди поднялась с места и направилась к свидетельской кафедре. Пройдя мимо Хоббса, она заглянула ему прямо в глаза. Если до сих пор он не знал, что попал в яму, то теперь должен был понять.

— Агент Сподек, — начал я, — кто ваш непосредственный начальник в ФБР?

— Особый агент Дарен Хоббс.

— Человек, который свидетельствовал перед тем, как вы сюда вышли?

— Да.

— Вы присутствовали в зале суда в то время, когда он давал показания?

— Да, присутствовала.

Краем глаза я заметил, как Хоббс напрягся, внимательно вслушиваясь.

— Вы слышали все, что сказал особый агент Хоббс с этой кафедры?

— Да.

— Насколько вам известно, говорил ли он правду?

— Нет.

Дилан и Хоббс одновременно вскочили с мест. Дилан, вскочив, выкрикнул: «Протестую, ваша честь». Хоббс же понятия не имел, что делать, поэтому он озадаченно огляделся и сел на место.

Топор вызвал нас обоих на совещание, чтобы обсудить протест Дилана. Дилан кипел от ярости, и поскольку присяжные не могли его слышать, он начал терять терпение.

— Ваша честь, Карпентер превращает суд в фарс!

Начинать разговор с Топором с того, что его суд — это фарс, — не самая мудрая стратегия. Все-таки он получил свое прозвище не за то, что гладил юристов по головке, и вполне возможно, что сейчас мы все станем свидетелями еще одного обезглавливания. А я просто стоял рядом, вел себя хорошо и был совершенно ни при чем.

Дилан мгновенно понял, что он сказал, и попытался отыграть назад.

— Прошу прощения, ваша честь, но это абсолютно недостойная адвоката тактика.

— Какую тактику вы имеете в виду, Дилан? — спросил я елейным голосом.

Но Дилан не собирался вступать со мной в пререкания — он обращался только к Топору.

— Ваша честь, защита вызвала агента Хоббса, используя ложный повод.

— Какой повод вы имеете в виду, Дилан? — промурлыкал я.

Тогда Топор повернулся и уставился на меня.

— Я предпочел бы, чтобы вы объяснили, к чему вы ведете, прежде чем я остановлю вас.

Я кивнул.

— Ваша честь, я сказал, что допрошу этих свидетелей, включая Хоббса, и вопросы будут касаться их знакомства с Дорси. Я это и делаю. Я предполагал, что подозреваемый Хоббс будет лгать, но я не знал этого точно, пока он не солгал. И эта ложь, как я намерен продемонстрировать суду, имеет прямое и ключевое отношение к делу.

— Он обвиняет своего собственного свидетеля, — возмутился Дилан.

— Своего собственного враждебного свидетеля.

Я знал, что Топор недоволен мною. Он считал, что я манипулирую судом в собственных целях, и фактически я делал именно это. Но я не лгал, и у него не было никакой законной причины запретить мне продолжать.

— Мистер Карпентер, я намерен позволить вам продолжать, но будьте очень осторожны. Если я замечу, что вы поступаете нечестно по отношению к суду, у вас будут большие неприятности.

— Да, ваша честь, я понимаю.

Я приготовился возобновить допрос Синди, которая непреклонно стояла за свидетельской кафедрой, без сомнения наблюдая, как ее карьера с треском рушится. Хоббс уставился на нее, пытаясь запугать. Но не тут-то было.

— Агент Сподек, вы сказали, что особый агент Хоббс в своих показаниях говорил неправду.

— Да, он лгал.

— Какая часть его показаний была ложью?

— Почти все, что он сказал после того, как представился.

Присяжные засмеялись, но Сподек даже не улыбнулась. Она была суровой женщиной.