Связавшись с Корытиным, Семен детально и в подробностях доложил ему о своих приключениях в Бийске, но вместо критики его действий или совета услышал приказ немедленно возвращаться домой.

– Послушай, капитан, – начал разговор Корытин, – я родился, рос, получал образование и делал свои первые шаги по службе во времена Советского Союза. Тогда всеми гражданами руководила партия коммунистов со своей определенной идеологией, и, хоть жизнь показала полную несостоятельность социалистических принципов, один постулат, который утверждал, что необходимо быть убежденным материалистом, я принял для себя как верный и до сих пор им пользуюсь. Быть материалистом – это означает не витать в облаках, а воспринимать жизнь в ее реалиях такой, какая она есть. Если проще, то любому невероятному событию есть простое земное объяснение. Я тебя, Семен, понимаю, но в нашей работе можно доверять только проверенным фактам и осязаемым предметам. Что у нас есть: во-первых, настоящий, живой Шитин и неопознанный труп, похожий на него; во-вторых, у нас есть реальный покойник Дергун и его бодрый двойник, и тот и другой из Бийска, и тот и другой сейчас в Турции. У меня такое предчувствие, что они не вернутся обратно, и поэтому есть только одно решение: необходимо срочно вылетать в Анталью. Их местонахождение там известно?

– Удалось выяснить, только где отдыхает Шитин: он брал тур в агентстве, и они нам сообщили отель, в котором он остановился. С Дергуном сложнее: он в туристические бюро не обращался, и определить его локацию невозможно, – сообщил Крамер.

– Я уверен: если найти одного, то обнаружится и второй. Этих ходячих мертвецов, похоже, что-то связывает между собой. Когда заканчивается у Шитина бронь отеля?

– Через пять дней.

– Значит, так: ближайшим рейсом вылетай в Анталью, заселяйся в тот же отель, где отдыхает Тарас Петрович, любым способом завоевывай его доверие и выясняй, кто он на самом деле. Поскольку наше расследование не имеет статус международного, ты едешь в Турцию как обычный турист. Конечно, от этого сокращаются возможности, и помощи ждать неоткуда, но это будет хороший повод проявить все твои способности и изобретательность. Кстати, на расческе обнаружилась та же ДНК, что и у неопознанного трупа в парке.

Последнюю фразу полковник произнес без всякого акцента – так обыденно, как будто он сообщал о том, что земля имеет форму шара.

– Так это значит… – начал говорить Крамер.

– Ничего это не значит, – перебил капитана Корытин, – помни о материализме – и в добрый путь!

Поездка на морской курорт для Камера за всю его жизнь была только третьей. Еще когда он был школьником, его летние каникулы, как правило, проходили у дяди Миши в Астрахани. Дальние родственники жили в поселке недалеко от города, их дом стоял у самой Волги, и через два летних месяца Сема возвращался к родителям окрепшим, с бронзовым речным загаром и стойким отвращением к арбузам, которыми его закармливали гостеприимные дядя с тетей.

Первый раз отдыхать на море Крамер поехал с семьей, когда его сыну исполнилось три года. Из немногочисленных вариантов были выбраны черноморские субтропики, где по совету друзей они не стали тратиться на отель, а сняли квартиру у частника, что оказалось действительно недорого, но за скромную цену им достались в награду спартанские условия проживания.

Заявленная горячая вода отсутствовала напрочь; впрочем, и холодная была достаточно редко. Поймать живительные струи из крана можно было только ранним утром, когда совсем не хотелось просыпаться, или поздним вечером, когда все уже валились с ног от усталости.

В первый день курортники дружно сгорели, после чего двое суток семья мазалась кефиром и отсиживалась в тени во дворе дома, даже не думая о походе на пляж. Вторым сильным впечатлением от побережья для Крамера стала вечная битва, возникающая на каждом шагу: она начиналась с завоевания места на узких пляжах и далее продолжалась локальными стычками в остальных общественных местах.

Отдыхающие постоянно дрались за место в кафе. В ресторанах разворачивалась нешуточная битва за свободные столики, а в очередях, которые были повсюду, происходили регулярные столкновения между агрессивными гражданами. Окончательно добивала дороговизна, которая преследовала на каждом шагу. Деньги таяли быстрее, чем апрельский снег, не доставляя при этом ощущения, что они были потрачены с пользой.

Вернувшись с юга, семья капитана приходила в себя в течение месяца, при этом всем друзьям и знакомым они предпочитал врать, рассказывая, что отдых был замечательным, дабы их не посчитали за провинциалов, плохо разбирающихся в отдыхе на черноморском побережье.

Во второй раз Крамер с женой решили кардинально поменять географию морского курорта и вместо теплых южных мест поехали на запад, к побережью Балтики. Это был конец августа, казалось бы, самый сезон, но пляжи были пустынны, дюны придавали ландшафту свою изюминку, и с первого взгляда могло показаться, что они попали в рай. Подвох семья капитана ощутила практически сразу и пережила его очень болезненно в прямом смысле этого слова. Оказалось, что вода в Балтике была невероятно холодной, а для того, чтобы дойти до глубины, требовалось прошагать в ледяном море метров сто. Результатом таких купаний стала жуткая простуда всей семьи, с которой они боролись почти весь отпуск, а когда горе-курортники наконец избавились от боли в горле, соплей и глухого кашля и были готовы вновь опробовать балтийские пляжи, пришло время уезжать домой. После этого второго отрицательного опыта тема отдыха на морских курортах перестала обсуждаться навсегда, и летний отпуск семья Крамера стала проводить исключительно в местах средней полосы, на озере или тихой речке, где рядом шумел сказочный лес.

Выйдя из салона самолета в аэропорту Антальи, Семен Ильич сразу ощутил волну теплого воздуха с запахом моря, который мгновенно, как одеяло, окутал все тело. Будучи за границей в первый раз, он слегка волновался и постоянно думал о том, как будет проходить паспортный контроль, опасаясь, что ему могут отказать во въезде. Все формальности прошли незаметно, багажа у капитана не было, и он с сумкой на плече сразу направился к выходу. Управление оплатило Крамеру не только перелет и проживание, но также позаботилось об индивидуальном трансфере из аэропорта в отель.

Пейзажи, мелькавшие за окном автомобиля, были пресными. Капитану, который рассчитывал увидеть тропические заросли, вдруг представилась обычная картинка, состоящая из домов простенькой архитектуры, множества полей, садов, желтой выцветшей травы и коричневой почвы. Вдалеке проплывали невысокие горы, и, если бы не пальмы, которые иногда встречались при въезде в населенные пункты, можно было легко спутать эту дорогу с трассой где-то между Ростовом и Краснодаром.

Через сорок минут Крамер вошел в прохладное лобби отеля «Кристалл» и направился к ресепшен. Высокий турок быстро оформил номер следователю, после чего он подозвал носильщика. Семен знал по рассказам, что тем, кто понесет твой багаж, потом надо будет дать чаевые. У него в кармане было триста долларов сотенными банкнотами, которые ему выдали в управлении на непредвиденные расходы, при этом мелочи не было по определению. Улыбающийся во весь рот носильщик не растерялся: увидев отсутствие чемоданов у приезжего и не желая оставаться без чаевых, быстро попытался снять с плеча Крамера его сумку, но капитан ухватился за нее железной хваткой, громко повторяя: No, thanks. После непродолжительной схватки, напоминающей перетягивание каната, носильщик сдался и налегке, быстрым шагом повел капитана к его апартаментам. Семен еле успевал за обиженным турком, тот же, указав на дверь его комнаты, только стукнул по ней костяшками пальцев и, не поворачиваясь лицом к постояльцу отеля, мгновенно удалился.