Ослепительная вспышка света парализовала Олафа на несколько секунд, сухие щелчки выстрелов, все было кончено в одно мгновение. Сильные руки скрутили Олафа на его голову надели непроницаемый мешок, довольно долго его куда то несли.

"Ну вот и все! Допрос, казнь!" на смену горячности боя пришли равнодушие и спокойствие, только предательская дрожь била все тело. Мешок сняли в помещении оборудованном, судя по всему в этой же самой пещере. " Это что же, мы в самое логово врагов пришли?!" – Ирония, помогла взять себя в руки. Эти самые руки связанные за спиной долгое время, сильно ломило.

Из полумрака каменных сводов показался силуэт, женщина в черной хорошо подогнанной форме, хотя знаки различия отсутствовали – ее походка, властный взгляд давали понять что она тут главная.

– Меня зовут Лидия. Я Первый Легат. – Голос воительницы, глубокий женственный с нотками стали, совершенно не вязался с образом кровожадного врага, как впрочем и ее внешность, красивой женщины едва ли старше 35 лет. "Но, Первый Легат – это же маршал по аналогии с Имперской Армией!? Лжет, но зачем…" – Оценивал вошедшую, Олаф.

– Олаф Паркер, я намерена вас кое с кем познакомить. – Дама прервала ход мыслей Олафа.

В зону освещения вошел Михаэль, грязный всклокоченные волосы беспорядочно разметались вокруг лица, мундир порван, но что то с ним не так. Руки! Его руки небыли связаны. Ком в горле не дал пленнику произнести ни звука, страшная догадка как огненный шар сжигала его мысли.

– Да, Олаф дружище, ты все правильно понял. Но не торопись осуждать меня.. – Олаф не дал закончить фразу, ловко вывернувшись из рук конвоиров он дернулся в сторону и нанес сокрушающий удар тяжелым военным ботинком в живот Михаэля, и мощный удар в скулу. В это же мгновение удар в затылок погасил сознание Олафа. Пульсирующая боль в голове, перед тем как открыть глаза Олаф ощупал затылок, гигантская гематома саднила, но рану ему обработали, крови на руках не было. Осмотрелся, маленькая плохо освещенная камера, скамья стол, ложе. Воспоминание вихрем пронеслись, разматывая клубок событий последнего времени. "Как он мог!? Я верил ему больше чем себе, даже в Академии не было друзей ближе. Нет этого не может быть! Однако Олаф сразу вспомнил мелкие детали их с Михаэлем дружбы и предупреждения этого майора, как его Макконори кажется. "Я должен был догадаться! Нужно было внимательнее следить за ним, в конце концов как то же он поддерживал связь с Дикими." Что то внутри Олафа надломилось, его непоколебимая вера в справедливость мира, вера в людей хороших и добрых. При этом собственная судьба его совсем не волновала, было обидно и горько, а еще досадно что его который раз провели как мальчишку. Сначала эти подозрительные родственник Клары, а теперь его друг, бывший друг! Да и сама Клара появилась в его жизни благодаря невероятному приключению. Думать было больно, Олаф прилег и провалился в сон.

Ему снилась Клара, ее нежные узкие ладони и теплые пальцы перебирают локоны Олафа, даже запах любимой почувствовал..

– Мой бедный маленький Олаф! – Ворковала во сне девушка.

Он открыл глаза, ведение не исчезло. Олаф готов был поклясться, даже при скверном освещении камеры узнал Клару, девушка была одета в такую же черную униформу что и дама, накануне.

– И ты тоже! – Вскочив с ложа Олаф свел свои пальцы на хрупкой шее девушки, Казалось, еще усилие и он сломает ей шею. Но не смог, все таки Олаф любил ее. Они сидели по разным углам маленькой камеры, Олаф угрюмо молчал, за то Клару невозможно было остановить, ее речь как звонкий ручеек непрерывным потоком лилась в окружающее пространство. Олаф давно потерял "нить повествования", он лишь смотрел на любимую и глупо улыбался. Никаких мыслей и эмоций не осталось, только звенящая пустота внутри. " Ну и ладно, ну и пусть…" – Единственная мысль в голове.

Через какое то время Клара ушла. Едва за ней захлопнулась тяжелая дверь, как в камеру вошли охранники и повели Олафа по длинным гулким коридорам, тускло освещенным и мрачным.

Лидия ждала их у шлюза. Они проследовали в аэротранспорт, салон которого богато отделан – дорогие ткани и декоративные деревянные панели в золотом обрамлении, все говорило о художественном вкусе владельца. Олафа не сковали, однако двое охранников подобно теням следовали за ним и Легатом по всюду. Окна плотно задрапированные не давали понять куда они летят, по внутренним ощущениям не менее часа, следовательно тысяча миль от района боевых действий, прикидывал Олаф.

Солдаты и офицеры церемонно вытягивались при виде Первого Легата, впрочем прием нельзя было назвать пышным, окружающие продолжали заниматься своими делами, лишь только начальственная процессия проходила мимо. Множество тоннелей и мрачных коридоров радиально расходящиеся от центрального прохода, электрокары снующие взад и вперед. Наконец они приехали, охранники молча указали Олафу на теплую арктическую одежду

– Одевайтесь, друг мой, вам это понадобиться. – Лидия указала на амуницию, сама натянула теплый комбинезон.

Пройдя через шлюз процессия вышла на территорию некогда зарытую огромным куполом, его масштабы, настолько впечатлили Олафа, который даже представить не мог что созданное руками людей сооружение может быть настолько большим. Купол был разрушен, в дымке тумана едва угадывались обрушенные своды на противоположной стороне гигантского строения. От удивления, Олаф стоял с приоткрытым ртом, совершенно пораженный.

– Месяц назад это было нашей надеждой на бедующее. Агрогород, крупнейшее предприятие аграрной промышленности, миллион тон пищевых протеинов каждый месяц. Планировали избавить страну от голода навсегда, строили более десяти лет, соблюдая режим секретности. Он существовал пол года, затем имперская бомбардировка и все. Крах.

Олаф в сопровождении Лидии еще долго бродил по грандиозным развалинам, восхищаясь таланту и великому труду дикарей, создавших подобное.

– Голод, древний бич Ансгорма (государства Диких), голод сокращает наше население, многие смертельные болезни от голода, только половина наших детей достигает совершеннолетия. Наш народ талантлив и трудолюбив, но голод не дает нам развиваться так как мы того достойны. – Произнося эти слова, Лидия как будто обращалась не к Олафу, она говорила это сама себе.