Шрифт:
– Здравствуйте, Евгений Павлович.
Евгений поднял красные от слез глаза. Перед ним стояла женщина. Она держала в руках термос и бутерброды.
– Я мама Сережи. Простите меня… нас, что так все произошло. Я бы очень хотела, чтобы все было по-другому.
Евгений Павлович встал на колени.
– Это вы меня простите. Это я во всем виноват. Это моя вина. Из глаз его лились слезы. Я так старался. И зарыдал. Из него изливалось все то горе, которое он столько лет держал в себе.
Настя опустилась на колени рядом с ним и обняла его. Мужчина содрогался в рыданиях. Настя просто была рядом. Она понимала, что в жизни этого мужчины давно не было того, кто смог бы понять ту боль, которую он носил в себе годами. Она понимала, потому что делала то же самое.
– Мааам. Коля очнулся. Сергей выглядывал из палаты и испуганно смотрел на взрослых, сидящих на полу.
– Сын! Евгений бросился в палату. Сынок! Как ты? Он взял Колю за руку и прижал к губам. Сынок, ты самое дорогое, что у меня есть. Только, пожалуйста, поправляйся.
В палату вошел врач.
– Так, господа, дайте мне осмотреть больного. Выйдите, пожалуйста. Сестра! Где вы ходите? Помогите мне вывести всех.
Врач не без труда выдворил всех из палаты и занялся осмотром пациента. Парню невероятно повезло. Упасть с такой высоты и не разбиться насмерть.
– Так, дорогой мой мальчик. Как тебя зовут, помнишь?
– Да, Коля.
– А фамилия?
– Полюсов.
– Отлично, может, назовешь еще какой сегодня день?
– Вроде, вторник.
– Ну, нет, уже среда. Доктор улыбнулся. Ты помнишь, что случилось?
– Помню… И мне очень стыдно, я не хотел… Коля заплакал.
– Ну, полно, полно. Чего рыдать, все обошлось пока. Ты оказался крепким парнем, знаешь ли. Везунчиком. Так что побудешь у нас несколько дней, и будешь как новенький!
– Можно мне увидеть папу?
– Да, сейчас позову. Ответил доктор, заканчивая мерить давление пациенту.
– Доктор, а вас как зовут?
– Станислав Иванович.
Коля протянул доктору руку.
Станислав Иванович пожал руку Коле.
– Будем знакомы, дорогой мой пациент.
Коля улыбнулся.
Доктор вышел из палаты.
– Так, папа больного, вас хотят видеть. Ему нужен покой, поэтому пока больше никаких посещений и вы тоже не сильно долго.
Евгений Павлович вошел в палату.
– Сынок, ну как ты?
– Пап, прости меня, я ужасно себя вел.
– Давай мы с этим позже разберемся, сын, сейчас главное твое здоровье.
– А как Сережа? Я вроде его видел. С ним все в порядке?
– Да, они с его мамой тут, пришли тебя проведать, но врач пока не разрешил, сказал, что тебе нужно отдыхать.
– Хорошо, что с ним все в порядке, я бы никогда не смог себя простить, я и сам не понимаю, что со мной творилось, почему я себя так вел. Я не хочу быть таким.
– Сынок, мы поговорим об этом, я обещаю.
Коля внимательно посмотрел на отца.
– Пап, ты другой какой-то. Живой. Настоящий. Такой, какой ты был, когда мама жила с нами.
У Евгения из глаз опять потекли слезы.
– Я теперь буду таким всегда. Прости меня, сын. Он обнял Колю.
В палату вошел врач.
– Евгений Павлович, давайте дадим отдохнуть вашему сыну. Подошел к Николаю, влил ему в рот лекарство.
– Коля, ты отдыхай, набирайся сил.
Станислав Иванович взял под руку Евгения и вывел его из палаты.
– Так, до завтрашнего утра никаких посещений. И вам Евгений Павлович я очень рекомендую поехать домой и отдохнуть.
Он выдворил всех троих из коридора.
Прошел год. На кухне у Евгения Павловича собралась шумная компания. Оба сына, Настенька с Сережей и мохнатый барбос по кличке «Везуха». Они отмечали день, который стал днем рождения их семьи.
История 2. Яблоко.
Аленка сидела у окна, нарезая яблоки для пирожков. За окном шел сильный дождь, и где-то вдалеке гремела гроза. Ее кошка спала рядышком, тихонько мурлыкая себе под нос. И все это умиротворение изредка нарушалось слегка поскрипывающей дверью, которая стоически выдерживала налетавшие порывы ветра.
Гром постепенно приближался, дождь усиливался и стали видны редкие всполохи молний, прорезавших горизонт.
Внезапно весь сад озарился ярким светом, раздался оглушительный грохот. Алена увидела, как ее любимая яблоня, расколотая на две части полыхает. Молния попала в дерево.
Она выскочила на улицу, схватила в руки садовый шланг и открыла воду. В голове была только одна мысль: «Спасти дерево. Спасти дерево. Это все, что осталось…»
Аленка поливала горевшие ветки, дождь теперь просто моросил, а гроза ушла дальше за лес. Когда погас последний уголек, перед ее глазами предстало уродливое чудовище, обугленный остов из двух частей, пахло печеными яблоками.