Внизу, под поместьем Малфоев, раскинулись паутиной настоящие средневековые катакомбы, переплетающиеся лабиринтами и уходящие вглубь, в самое чрево земли. В одной из таких подвальных комнат с завязанными глазами лёжа на полу, предстала перед Гермионой её первая жертва.

Волдеморт стоял за спиной ведьмы, положив руку на её плечо. Беллатриса с улыбкой устроилась на стуле в углу мрачной камеры. Жертва была без чувств, и первое, что ощутила Гермиона, увидев её…

– Жалость – не лучший советчик, – вкрадчиво сказал Волдеморт, сжимая её плечо. – Всё в мире относительно, Кадмина. Тебе её жаль? Понимаю. Но подумай – чем она заслужила твоё сострадание? Эта женщина ненавидела тебя. Она отравляла твою жизнь, жизнь твоих друзей. Она самовлюблённая и недалёкая. Она не ценит в человеке ничего, что ты когда-либо считала важным.

– Но, если посмотреть…

– О нет, Кадмина, это особый случай. Тут, с какой стороны не посмотри, – всё едино. Можешь ли ты назвать что-либо, могущее защитить право на существование Долорес Амбридж?

– Ну… она… человек.

Беллатриса неуловимо взмахнула палочкой, и две чёрные полоски ткани, связывавшие глаза и рот пленницы, слетели. Тёмный Лорд и Белла накинули капюшоны. Короткий блик, и лежащая на полу женщина пришла в себя.

– Ты?! – взвизгнула она писклявым голоском, полным яростного возмущения после того, как в панике осмотрелась по сторонам. – Как ты смеешь?!

– Человек, – приглушённо проговорил Волдеморт.

– Ты за это ответишь, дрянь! Ты сгниёшь в Азкабане, паршивая грязнокровка!!! Получишь Поцелуй дементора! Развяжи меня, немедленно! Какое ты имеешь право?! Я – служащая Министерства магии!..

– Человек, достойный быть человеком.

Гермиона сжала палочку.

– За это ты попадешь в Азкабан! – На губах Амбридж показалась пена. – Где я?! Слышишь, развяжи меня, я узнала тебя! Я…

– Человек, достойный защиты дочери Лорда Волдеморта.

– …маленькая тварь, мразь, что же ты стоишь?!

– Той, в чьих жилах течёт кровь великого Салазара Слизерина. Той, что может отомстить сейчас за всё. Драко Малфой рассказал, как сложились ваши с ней отношения… И ты сейчас можешь заставить эту женщину превратиться в грязь. За все те унижения, за всё, что она сделала тебе и твоим близким без всякого на то повода… Но, да, она человек. Безусловно, имеющий право на существование.

– Негодяи, подонки, развяжите меня!!! Кто вы такие?! Как вы смеете?! Я ведьма, чистокровная волшебница, государственный чиновник! Вы будете отвечать перед Визенгамотом! Подохните в Азкабане!!!

– Молчать! – внезапно рявкнула Гермиона.

– Сама заткнись!!! – завизжала Амбридж. – Поганая грязнокровка! Следовало научить тебя послушанию ещё давно! Посмотрела бы я на тебя после…

– Силенцио! – прошептала Гермиона, и Амбридж зашевелила губами в негодовании, но уже беззвучно.

– Смотри, – сказала Белла, вставая на ноги. – Есть куда более подходящие заклятия. Круцио!

Едва заметный свет вырвался из её палочки и попал на коротенькую, сосископодобную ногу Амбридж. Глаза злобствующей колдуньи полезли из орбит.

– Прекрати! – взвизгнула Гермиона, и Беллатриса тут же отвела палочку.

– А знаешь, что бы она сделала с тобой, дай ты ей волю? – тихо спросила Белла. – С тобой, с твоими дружками, с твоими назваными родителями? Знаешь, как отплатила бы тебе за спасение? Вспомни!

Перед мысленным взором Гермионы вставали образы прошлого. Пятый курс, бесконечные самодурства генерального инспектора, а затем и директора школы. Изощрённые издевательства над студентами, унижения и моральные пытки… Она не давала им учиться, не давала им говорить, накладывала свои склизкие лапы всюду, чуть ли не на мысли и чувства каждого из учеников; ставила свои глупые, отвратительные табу. Оскорбляла и унижала тех, кого уважала Гермиона… Она напустила на Гарри дементоров, она угрожала непростительным проклятьем несовершеннолетним ученикам. И применила бы его, не обмани её тогда Гермиона! Пришлось унижаться перед этой жабой, пришлось перенести тогда эти пусть и быстрые, но такие обидные и болезненные взгляды близких друзей…

– Власть, Кадмина, – гипнотизирующий голос Беллы вырвал гриффиндорку из пучины воспоминаний, – почувствуй власть над теми, кто неприятен тебе. Почувствуй власть над той, что тебя презирает. Покажи ей свою власть. Иди ко мне.

Волдеморт убрал ладонь с плеча Гермионы, и она сделала несколько неуверенных шагов к матери. Белла подвела ведьму совсем близко, и обе опустились на корточки перед пленницей. Одной рукой Беллатриса обхватила свою дочь, а второй легонько сжала палочку, проводя её концом по щеке Амбридж.

– Есть люди, Кадмина, а есть такие, как она, – зашептала Беллатриса прямо в ухо Гермионе. – Есть враги – смелые, преданные долгу, сильные. Мужественные и самоотверженные. Чувствовать власть над такими – величайшее наслаждение. Понимать, что ты сильнее. А сейчас перед тобой совсем иной случай, – Белла опустила палочку в карман и взялась за кисть Гермионы, тоже сжимавшей волшебное древко. Она подняла руку дочери и провела уже её палочкой по лицу Амбридж, остановившись на шее и легонько надавив. Ведомые Беллатрисой пальцы Гермионы невольно сжалась. – Когда у твоих ног лежит такое существо, ты чувствуешь себя выше. Достойнее. Чувствуешь себя человеком. Я уверена, ты сравнивала эту женщину с жабой, Кадмина, – Белла начала водить палочкой Гермионы по шее пленницы. – Мерзкая, омерзительная, заполняющая собой всё вокруг. Отравляющая слизью мир, открытый для тебя. Оставляющая на коже бородавки навсегда, – уже совсем шептала Белла. – Такие жабы ползают вокруг человека. Он сильнее, умнее – но он не может ничего сделать. Его уничтожают. Медленно, отвратительно. Вспомни, Кадмина. Вспомни…