У входа в «администрацию студии» нас встретил дядя Вадим, вручив мне под роспись опечатанный пакет, устно добавив:

– Просили отзвониться по этому, – кивнул на бандероль. – Как можно быстрее.

– Спасибо, – поблагодарил я, и мы вошли в фойе.

Здесь у нас есть гардероб, и мы сдали в него верхнюю одежду. Усевшись на диванчик прямо здесь, напротив гардероба, вскрыл конверт. Лист первый, написанный дед Пашиной рукой, содержал выжимку из отчета работающих над шатанием стратегического противника группы аналитиков, которые рекомендовали мне пригласить в гости негра Фанки Флейма, который уже среднего ранга звезда, ходит в розовой шубе и обвешан золотыми «блингами» – так американские негры называют ожерелья – по самое «не могу». А еще ему скоро придется умереть, поэтому мне вполне человечно предложено выбрать – соглашаться или нет. Ну конечно я согласен – Родине ведь так будет лучше.

Листочек второй содержал очень неожиданную новость.

– К нам в гости, послезавтра и негласно, приедет целый Джон Леннон, – поделился я с Вилкой.

– Кто?!! – полезли ее шары на лоб.

– Ага, – поддакнул я.

Все она расслышала, удивляется чисто по инерции.

– Как?

– Самолетом, – пожал я плечами. – Сначала в Москву, потом – в Хабаровск. Там нам его нужно будет встретить, и в ходе двухдневного визита привить чистоту понимания. Грядет эпоха гостей – после Леннона привезем моего фаната афроамериканского артиста с потенциалом суперзвезды, а в декабре к нам заглянет мой корейский друг Юра.

– «Ловушку» для Леннона готовить? – спросила она.

– Он с Йоко Оной приедет, – покачал я головой. – Она – на тебе: в музей сводишь, об искусстве поговоришь. Папочка на нее для облегчения твоей участи уже в пути, – вздохнув, добавил. – Бардак у нас в стране все-таки, не могли чтоли все сразу отправить?

– Мужики, нам кровь из носу нужно за сегодня и завтра выучить пятнадцать минут материала, – открыв дверь личной репетиционной точки, заявил я своим музыкантам.

Они товарищи уже многоопытные, поэтому удивляться и роптать не стали, вместо этого разобрав партии.

– Попурри? – догадался ударник.

– Типа того, – кивнул я, навешивая на себя гитару. – Со второй с половиной минуты – секретное, подписки через полчасика принесут.

– А у меня уже путевки куплены, – расстроился клавишник. – Три года жена круиз выпрашивала!

– Ну и поедете, – пожал я плечами. – Я договорюсь. Но подписку дать все равно придется.

Я же не изверг, и положенный по трудовому договору отпуск товарищам предоставляется. Не всему коллективу сразу, а по очереди, чтобы «временщик» картины сильно не портил.

– А для кого секретную музыку играть будем? – спросил гитарист.

– Послезавтра к нам в гости приедет Джон Леннон, – ответил я, втыкая шнур звукоснимателя.

– Кто?!! – почти хором выпали музыканты в осадок.

– Джон Леннон из «Битлз», – объяснил я.

– Брешешь! – не выдержал клавишник.

– Вот те крест, – побожился я.

Народ нервно гоготнул.

– А Леннон тоже подписку давать будет? – гоготнул гитарист.

– Не, его мы запугаем, – покачал я головой.

Переждав хохот, провел по струнам и скомандовал:

– Все, время не тратим, настраиваемся на рабочий лад. Кто опозорится, тому фотографии с легендарным «жуком» не видать!

– Так он что, правда едет? – не отстал басист.

– Такими вещами не шутят, – развел я руками. – Мужики, время идет!

Состав взял себя в руки, и на три ближайших часа мы выпали из реальности, осваивая новый (для них) материал. В начале проблем не было – простенькая, привычная этим временам музыка, но, начиная с середины «попурри», мужики начали сбиваться и лажать. Оно и понятно – как «эксперименты» с упором в панкуху не играй, но сходу «бахнуть» металл мало кто сможет. Другие бы вообще потерялись и впали в апатии, а мои – ничего, к необычным звукам привыкли. Пришлось разбить материал на кусочки и осваивать их по одному.

– Дальше сами, – посмотрев на часы, я снял с себя гитару. – Товарищ Леннон по итогам визита к нам должен максимально о*уеть от того, что у нас тут творится, товарищи, поэтому прошу вас эти два дня попахать в две смены.

– Да не вопрос, Серега, – вытерев платочком пот со лба, улыбнулся ударник. – Мы же понимаем зачем это – показать, что мы тут не то что не пальцем деланы, а впереди планеты всей! А он не сопрет?

– Колян, Леннон – и сопрет? – возмутился клавишник. – Да ты чего!

– А ты что, думаешь он святой? – сложил ударник руки на груди. – Блюз с рок-н-роллом негры придумали, а поют белые. Не воровство?

– Воруют все! – безапелляционно заявил я. – Но тут проблем не будет – я полсотни песен в это попурри замешал. Поди пойми, что и как именно спереть.

– Чтобы Леннон – и не понял? – фыркнул гитарист.

Кругом одни битломаны!

– Ты уже лучше него играешь, дурак, – приложил его ударник.

– Причем тут навыки? – возмутился тот.

– Отставить! – скомандовал я. – С другой стороны зайдем для присутствующих битломанов – у Леннона свой звук, и, если он вдруг резко сменит его, фанаты не схавают и закидают помидорами. У него и так сольный альбом идет плохо – боится, переживает, к психологу ходит лечиться.