В общем, есть тринадцать калмыков, и нет ни одного снайперского ружья, кроме тех, что за школами закреплены. Но их брать нельзя, на них смена готовится. Ещё ведь два фрегата строятся в Британии и для них нужны экипажи. Обученные экипажи.

Побежал Сашка на Тульский оружейный завод, мол, господа, а те бракованные ружья полковника Куликовского остались?

А с платформы говорят: это… Нет, дорогой Александр свет Сергеевич, всё вы у нас выгребли, и даже новые продать не можем, так как сверху бдят, очень на Кавказе нужны. Плохо там всё. Бьют наших солдатиков черкесы.

Ушёл Сашка. Решил, что в США купит винтовки Шарпса, тоже хорошая вещь и бьёт далеко и отдача не велика, можно запросто переделать под снайперский прицел. Погода была весенняя, а он в Московский университет наведывался, периодику Европейскую читал. Ну, и решил прогуляться по Москве, посмотреть, что тут да как. Зайти кофею испить в кофейню. А по дороге оружейный магазин. А в окне — витрине наискосок стоит ружьё четырехметровое. Додумаются же гады, как привлечь покупателей.

А чем он не покупатель? Зашёл. А на стене над стойкой с ружьями висит ещё одно такое же ружьё на динозавров. Два муляжа сделали. Народу в магазине не много, кроме Сашки ещё два пузатика себе пистоли выбирают. Один другому в шутку и говорит: «А вон из того ружья по твоему соседу бы пальнуть».

«Ну что вы, господа», — хихикнул продавец в лихой тирольской шляпе с перьями фазана, — «Это утятница. Из этого ружья по уткам стреляют».

— По уткам?!! — Виктор Германович бросил рассматривать сабли и подошёл к витрине за стеклом, потрогал гигантское ружьё. А ведь и правда, это не муляж, это настоящее ружьё. И с казённым заряжанием по системе сходной с первыми осадными ружьями полковника Куликовского.

— Это английское ружьё для охоты на водоплавающих птиц, или так называемая «уточница», одним выстрелом, из которого можно убить до пятидесяти птиц, — увидев заинтересованность прилично одетого азиата подошёл к нему «тиролец» и медленно по слогам это произнёс, но громко. Понятно, если громко говорить, то русский доходчивей для инородца, — в английском охотничьем журнале сам читал-с, как известный охотник Гарри Уэльш в статье «Запретить уточницы» отмечает, что удачливый охотник одним выстрелом убивает до 100 уток, а норма в 30 уток или гусей является обыденной. Конечно же стреляют только по сидящим на воде стаям уток и гусей, причем больше одного выстрела произвести не удаётся.

— Так и не надо. Что делать с сотней уток. Дикость… — Сашка хотел англичан поругать за варварский способ охоты и тут бамс ему по башке тупоголовой: «А ведь это отличная замена ружью Куликовского».

Князь Болоховский осмотрел казённик. Да, точно так же, как и в стержневых ружьях, сюда можно легко поставить казённик от ружья Дрейзе, размеры, естественно, увеличив. Ну и что, что это гладкоствольное ружьё, а не винтовка. Может это не минус, а плюс. Если крупной дробью зарядить такого монстра. Картечью в десять миллиметров, да шарахнуть из десяти стволов по палубе корабля, то там в живых останется, только вша, сидящая в волосах боцманмата. Как метлой всех сметёт с палубы.

— Будете брать, господин… — тиролец изобразил на рожице бакенбардной сочувствие к пернатым.

— А какой калибр? — Сашка в ствол заглянуть не мог. Эта штука метра четыре длиной.

— У нас есть два разных калибра, есть второй… Это, как понимаете, на полфунта свинца. И есть четвёртый — на четверть фунта.

— А в миллиметрах? Во французских мерах?

— Есть как раз французские «уточницы» производства мастерских «Лепаж» и «Роже и сын». Это же дробовик, но если на пули переводить, то пуля второго калибра будет в самом деле весить полфунта или 227 граммов на французский манер. В переводе на их способы измерения второй калибр — это 33,7 миллиметров.

— Ого! — Сашка уже загорелся этой идеей. Вот только, как из него стрелять?

— А сколько весит это ружьё?

— Второго калибра мастерских «Роже и сын» десять килограмм на французские меры, двадцать с небольшим фунтов по-нашему, а четвёртого калибра ружьё от «Лепажа» восемь килограмм. Полпуда.

— Как же их держат охотники.

— Так и не держат. Ружьё укладывают на нос лодки. А для удобства у «Лепажа» есть специальное устройство, чтобы закрепить его на носу лодки. Что-то типа нашей вертлюги у древних фальконетов, — охотно пояснил продавец.

— Покажите. И тащите все ваши «уточницы». Я их все заберу.

Увидев вертлюгу, Кох хмыкнул. Это было настоящее произведение искусства. Имелось две ручки-колесика для поворота ружья по вертикали и по горизонтали. Таких в артиллерии ещё нет. Там наводка на глазок. Эх, теперь уже поздно, — вздохнул Сашка, — но вернётся и попытается лафет для горных хотя бы пушек с таким механизмом сделать. Сподручней Александру будет с турками воевать в Болгарии.

— Есть разных мастеров три «уточницы» второго калибра и две четвёртого, — просиял тиролец.

— А быстро заказать?

— Месяц… даже полтора.

— У конкурентов?

— Хм. Я вам ничего не говорил, но в магазине на Тверской есть оружие английских мастеров, таких как Ланкастер, Пёрде, Скотт, Вестли Ричардс. Про количество не скажу, но несколько ружей второго калибра есть точно, а вот четвёртого с десяток.

Сашка в этот день оббегал все магазины охотничьи и оружейные в Москве, и к вечеру стал обладателем десяти «уточниц» второго калибра и тринадцати четвёртого. А утром уже, доехав на поезде до Тулы, бросился на завод. Нужно на ружьях заменить казённик по образцу винтовок «Драйзе», нужно в тринадцати ружьях четвёртого калибра сделать… нарезать нарезы, нефиг, пулями будут стрелять. Ну и нужно тринадцать этих «вертлюг» — лафетов поворотных изготовить. Есть месяц до отплытия «Паллады» и «Дианы», бросьте, дорогие мастера, все дела и моими хотелками займитесь. Деньгами не обижу.