Я так и не узнала, кто там желал видеть меня в качестве породистой кобылы, точнее «выгодного инвестиционного вложения», но факт того, что я для такого дерьма буду больше не актуальна, заставил выдохнуть. Ведь Петра отметила, что для ее клиента помимо основных характеристик моя эксклюзивность имела первостепенное значение.

Кажется, мое заявление нашло одобрение у собеседников, но логичный вопрос последовал:

– Тогда в чем причина? – поинтересовалась Зура.

– Не хотелось платить неустойку, – криво усмехнувшись, ответила я.

В моем случае, за счет того, что сданный материал разрешено использовать только на территории Конгломерата, неустойки за неполные персональные данные не будет. Все данные, относящиеся к юрисдикции Вишала Ратна, я предоставила корректно.

– Неустойка смешна по сравнению с суммой уступки, – веско заметил Манис, наоборот еще сильнее нахмурившись.

Я пожала плечами.

– Учитывая наши разногласия с Нарвиной и Ашуас, сотрудничать ни с кем из корпораций, у меня желания нет, – вздохнув, ответила я честно.

Манис вздохнул и посмотрел уже снисходительно:

– Ваши разногласия вовсе не являются неразрешимыми, – мягко возразили мне, – собственно мы являемся экспертами в нахождении точек соприкосновения даже в очень сложных ситуациях.

Но я лишь отрицательно помотала головой.

– Я ценю ваше участие, но в этом вопросе я предпочту оставить все как есть, – вежливо ответила я, – Если удастся убрать их легальные претензии ко мне, хорошо. В остальном, вы ведь сами понимаете, вряд ли в наших с ними отношениях что-то изменится в лучшую сторону.

Теперь он покачал головой, неодобрительно:

– Я знаком с вашей историей в Ашуас, – признался он, чем не то, чтобы удивил, но заставил напрячься немного сильнее, – так что могу даже понять причину возникших разногласий с Нарвиной. Но вы должны понять и нас тоже. Мы не ввязываемся в бесполезные противостояния! И не укрываем политических активистов-провокаторов! Никому от них лучше не становится.

Последнее высказывание меня даже развеселило.

– Уверяю вас, провокаций не будет! У меня нет цели кого-то дразнить. И политикой я тоже не занимаюсь. Я всего лишь хочу помочь своим друзьям, ну, и себе заодно.

На меня посмотрели насмешливо.

– Сам этот процесс дразнить будет очень многих! – не согласилась со мной Зура, – Важно какой эффект он после себя оставит!

– Пять человек смогут спокойно жить, не оглядываясь. А охотники больше не смогут легально портить мне жизнь, – хмуро ответила я, – Вот такой результат мне нужен!

На этот раз скепсис проявил Манис:

– Насчет ваших друзей, о том, что жить получится совсем свободно даже у них, утверждать не возьмусь, – заявил он, – Процесс будет резонансным! Участники невольно привлекут к себе много внимания. А простым людям со столь привлекательными генетическими характеристиками такие вещи вредят. Чтобы выжить, им придется держаться безопасного пристанища и покровителей. Я уверен, на территории Конгломерата они смогли бы найти и то, и другое. Вопрос, нужно ли это нам?

Я тяжело вздохнула.

– Чего вы хотите от меня? – уже прямо спросила я, устав от всех этих хождений вокруг да около.

Кажется, ему мой вопрос понравился, так что он снова одобрительно улыбнулся:

– Гибкости, – ответили мне без обиняков, – Мы не сомневаемся в положительном результате рассмотрения дела! Базу вы подготовили хорошую, расходы готовы нести, способны проявить сдержанность, отдав предпочтение здравому смыслу. Для нас такой результат тоже положительно скажется на репутации, но…

Я набрала воздуха, ожидая какую-нибудь очередную гадость.

– Мы не хотим ссориться с Нарвиной, а потому вам тоже придется прийти с ними к компромиссу, – глядя мне в глаза, заявил Манис. Благожелательность и снисходительность с его лица исчезли, остались лишь холодная уверенность и беспристрастность.

– Вы действительно считаете, что примирение возможно? – скептично усмехнулась я.

– Да, и мы готовы, принять удар, помочь вам в этом нелегком деле. Нам в какой-то мере это тоже выгодно. Но именно с вашей стороны нужна воля, чтобы нужного результата достичь!

Выдохнуть все же не получилось. И ответила я не сразу, обдумывая только что сказанное:

– Я готова буду проявить гибкость, когда они отзовут свои обвинения, награду за мою голову, охотников, и вообще оставят меня в покое, позволят жить, не опасаясь засады. Не раньше! – жестко ответила я, не сильно веря в успех данного мероприятия, а затем добавила главное, – Так же никаких новых долгосрочных контрактов ни я, ни мои друзья не намерены заключать с ними ни при каких обстоятельствах!

Собеседник снова улыбнулся и кивнул, принимая мои слова к сведению. Как ни странно, но мое «согласие» его, кажется, удовлетворило. Судя по выражению лица его коллег: Зуру и Инеши, тоже. А я вот не знала, радоваться мне такому повороту или наоборот еще сильнее напрячься.