– Можно вам помочь? – спросила Эни неожиданно даже для себя.

– Если хочешь.

Она присела напротив Эйдала и взяла из ближайшей корзины первый попавшийся камень. Он оказался таким тяжелым, что пришлось как можно скорее положить его на стол перед собой.

– Камни можно раскалывать по-разному, – сказал Эйдал. – Опаловое пламя лучше всего, только надо превратить его в стрелу – маленькую и быструю. Если на камне есть трещины, направлять надо в трещину. Если нет – тогда в середину, и сил вложить нужно побольше.

Эни уже умела использовать опаловое пламя, оно легко вспыхивало в ее ладони голубоватым светом. Чем-то оно напоминало огонь, однако при использовании в бою становилось куда более мощным оружием. При должном умении оно могло испепелить и даже взорвать. Но как превратить его в стрелу, Эни не представляла.

– Ты ведь владеешь магией воздушных струн, – подсказал Эйдал. – Пользуйся этим.

– Лардана мне запретила. А Архела, к несчастью, приказала слушать ее, если я хочу побыстрее закончить обучение.

– Тебе не нужно использовать сами струны. Они – просто инструмент для твоей магии. Ты обучалась через музыку, верно? Звуки – твоя стихия. Опирайся на них.

Эни задумалась, с каким звуком могла бы пронестись опаловая стрела. Представился стремительный звук, с каким проносится порыв морского ветра, и он сразу же расположил ее к нужным ощущениям. Трещин в камне она не увидела, поэтому просто положила палец на его середину и, держа в уме звук, использовала опаловое пламя.

Яркая искра прошибла булыжник насквозь – он раскололся на несколько частей – и ударила в каменный стол, оставив небольшое углубление и черное обугленное пятно.

– Хорошо, только надо чуть слабее. Теперь выбирай руду. Заставь ее тянуться к своим пальцам.

Что-то похожее Эни уже делала под руководством Ларданы. Сначала нужно было напитать частички своей магией, а потом вернуть ее себе. Эйдал делал это необыкновенно быстро, не задерживая пальцев даже на секунду, у Эни же бледно-золотистые крошки выпали из камня медленно и неохотно. Но, по крайней мере, у нее получилось.

– Из вас бы вышел хороший учитель, Эйдал.

– Я был им. Пока Юстал не сбежал.

Когда Эйдал говорил это, ни в его лице, ни в тоне ничего не изменилось. Он продолжал спокойно раскалывать камни и собирать золотистые крошки. Эни впервые об этом слышала и подумала, что, возможно, именно в этом причина нервозности Юста.

Она сильно переживала из-за наказания, назначенного Архелой, и навестила Юста при первой же возможности. Хотя работа с камнями была не слишком сложной, а Эйдал казался располагающим и добрым, таким мрачным Эни не видела его никогда. И еще сильнее удивилась, узнав, что Эйдал – его отец, и прежде Юст жил здесь вместе с ним. Фактически, Архела просто отправила его под домашний арест.

– Это наказание? – тихо спросила Эни, думая, что если так, обязательно попросит Архелу отменить его. – Это ведь не вы сбежали.

– Сначала было наказанием. Пусть сбежал не я, отец несет ответственность за сына. Архела велела заниматься этим делом лишь месяц, но когда срок вышел, я понял, что не хочу возвращаться к учительству. Я устал. Пока я не остановился, не осознавал, как мне больно видеть детей. Эриль умерла. Юстал сбежал. Когда я перебираю камни, чувствую себя куда лучше.

В памяти Эни пронеслось эхо ощущений, которое она случайно получила от Юста, неосознанно использовав способности дайи – чтения эмоций. Тогда его глазами она увидела, как люди убили его сестру, Эриль. Эйдал в последний момент сумел спасти Юста, и они сбежали на Тоа-Дин.

Уже здесь Эни узнала, что мать Юста так и не оправилась от потери. Юст терпел сколько мог, но после ее смерти бросил все и сбежал в Фарадон. Ему невыносимо было прятаться на острове и ничего не делать, пока люди продолжали жить в свое удовольствие и убивать эвендинов.

Теперь Эни стало ясно: Юст чувствовал себя виноватым, и потому находиться рядом с отцом ему было вдвойне тяжелее.

– Вы на него злитесь? За то, что он сбежал.

– Поначалу… Нет, я все же не злился, а скорбел. Я думал, он натворит бед и умрет с искалеченной душой. Так обычно случается, когда кто-то бежит в Фарадон. Но он вернулся, и вернулся совсем иным. Кем бы ни был этот Диос, он сильно на него повлиял.

– А вы не знаете, кто он? – осторожно спросила Эни. – Архела говорила с ним так, словно они раньше встречались.

Эйдал на мгновение отвлекся от камней и посмотрел на нее своими огромными серыми глазами. Пока он занимался своим делом, с трудом верилось, что он прожил уже почти полвека, но тяжелый взгляд развеивал обманчивое впечатление.

– Ты ведь не знаешь, что произошло в Эрбеле, когда туда пришли Гении. Так?

– Королю Дориану явился Двуликий и сказал ему, что эвендины оставят Эрбелу и отдадут власть людям, если он пообещает мирное сосуществование. Король Дориан согласился.