– А что такого-то? Меч – тяжелый. Но вроде как не смертельно, можно как-то освоить.

– Да ничего особенно как-то… Просто у него кило 2 весом, а обычный – всего полтора, если двуручный.

– И что дальше?

– А… хм… ничего. Если ты не видишь разницы, значит и вправду как-то жутко накачала мышцы. Тогда слушай сюда. Каждый большой меч должен иметь Имя. И тебе придется разговаривать с ним, чтобы подчинить себе. Готова?

– Вполне!

– Итак… Как назовешь этот меч?

– «Пляшущий Ветер» скажем.

– Отличное имя! А какое будет твое, чтобы представить тебя мечу?

– Ну… эээ… Волосатая Филин.

– Кхе… кто?

– Филин. Не знаю, как будет самка у Филина. Филинюха – совсем не звучит.

– Нну… да… Ссычуха – звучит еще хуже. Ладно, нормально! Итак, многоуважаемый Пляшущий Ветер, имею честь представить тебе Волосатую Филин. Научим ее орудовать твоим клинком?

Меч – в ответ – как-то странно зазвенел, едва-едва слышно. Это невозможно передать словами. Тонкий такой звон, идущий вроде бы от лезвия, и едва-едва заметная вибрация в руке.

– Ого! Он – согласен! Ты ему, видимо, чем-то понравилась. Ну тогда начинаем.

И весь день я моталась по залу с длинным мечом в руках, прыгала, кувыркалась с ним, резала воздух… Возможности его оказались и впрямь впечатляющие. Ближе его длины – никто теперь не подойдет, ибо встретит свою смерть. Но какой же он и впрямь чертовски тяжелый…

Это я поняла только под вечер.

Из дневника орка Дук-Дук Батон, 20 лет от роду, ученика 17 класса Д Высшей Оркской Школы Полевых Тактиков.

11 херуля 3025 года.

Толчок… Сопение… С длинной и довольно узколицей, темногривою девчонкой, с офигенно нежной кожей. Все три ноздри ее узкого острого носа – задорно, влажно округлились. А у меня, меж бедер – корень: надулся так, что стало больно. А эта сучка – улыбнулась, точнее расплылась в нежной улыбке, верно, почуяв его запах.

– Йо Ги! Давай!!

– Дук-Дук!! Сумеешь!!

Сумею?! Что ж это за сучка?! Что я только «сумею»? А не «точно»?

Но она – правда – очень сильна, хотя и худенькая.

– Аффф!!

– Уффф!!

И отделилась от конторки. И не шатается, напротив, меня шатает. Мы сплелись как питон с гибкой, раскаленной анакондой.

– Ах ты…

– Ух ты…

Уста – слепились. А оба тела – как бревна грохнулись на пол.

– Моя!!

– Мой!!

– Уххх!!

– Охх!

И она – сверху, а я – навзничь, нога -за ногу…

– Ах ты сучка…

Корень вошел в нее как меч: быстро и плотно. И мы – на бок: сплетясь, и тяжело дыша, совокупляясь, сочась потом. Друг друга – вниз, на доски пола… Она – на бок… И губы в рот мне…

– Ах ты зараза!!

Всхлип.. Я – наверх. А твердый корень – в ее щель. Боль… Все мышцы оркнессы – надулись. Мои – тоже.

– Моя!!

– Мой!!

Дрожь… стальной зажим.. И она – навзничь. А я – наверх. И губы – в губы… Толчки… Еще… еще… еще… сопенье…

И эта самка – меня на бок. А сама – туда же.

– Ух!

– Ох!

Друг друга – на пол. Она – на бок. Переплетение… засос… Боль.. И я – на бок, а она – кверху. И мы – опять соединились.

Единоборство. В пыли, лежа. Она – на бок. Я – вверх. Рот – в ее ноздри. Чмок!! И – прижала меня к полу.

– Ах ты…

Мы – снова вместе – навзничь. Возня стоп…

– Ух ты!!

– Ох!!

Я – на бок, орка – на меня. Я – на нее. Переплетенье… Мы вместе – на колени. И я – сверху. И твердый корень – снова в щель…

– Ой!!

Я сцапал в хватке тело крупной, и весьма сильной, в целом, самки. И погрузился в него так, что… Мы взмокли. Дрогнули. Обмякли.

Щека – к щеке. Возня. Сопенье. И вновь – толчки. И эта с.чка – похоже, в полной моей власти. А я – в ее. Переплетенье…

И я ХОЧУ ЕЩЕ. Эта оркнесса меня, похоже, тоже ХОЧЕТ....

И вот мы с ней в соседних камерах. Нас взяли когда мы были уж совсем без сил, ослабли. Брал целый взвод. В бронежилетах, и с автоматами, и в касках. Просто схватили, растащили, скрутили за спины лапы, и привезли сюда.

Как глупо.... Они же тоже понимают, что преступленье – ни о чем. Мы делали ЭТО по обоюдному желанию и согласию. Но…

Мы и вправда там многим мешали, когда валялись между стульев.

Но это все – ЛЮБОВЬ, не шутка!