Шрифт:
– «Старбакс»!
От радости, что встретила любимую сеть кафе, я крикнула так громко, что заставила обернуться почти всех посетителей.
– Ильсиюша, – начал папа, отхлебнув кофе из зеленого стаканчика со стилизованным изображением сирены. Мой пульс тут же перевалил за сто. Так всегда. Стоит родителям назвать меня Ильсиюшей – жди не очень приятных вестей. Я оказалась права. – Я уезжаю с командой Гиви на сборы и взять тебя с собой не могу. Не сердись. Гиви получил травму, и больше ехать некому.
Тренер по классической борьбе из Грузии прибыл в Индию со своим многочисленным семейством, не зная ни слова ни по–английски, ни по–русски, и все с интересом наблюдали, как он освоится, так как даже с папой общался на пальцах.
– Но ты не переживай. – Папа положил свою большую ладонь мне на руку. – О тебе позаботится мой ученик Санджай Датарайя. Он учился в Питере, и как никто другой знаком с нашими порядками и обычаями. С ним будет легко и безопасно. Я оставлю тебе его номер телефона. На всякий случай.
– Воин? Защитник?
– Друг, прежде всего. И хороший гид. – Папа мягко улыбнулся. – Вот ему–то ты точно не откажешь пойти посмотреть на черепки.
Глава 2
На следующее утро, позавтракав со мной, папа укатил на своем джипе «Махиндра», пообещав звонить каждый день. А я занялась уборкой.
Достав замшевые балетки из коробки, ахнула. Их покрывал тонкий слой плесени. Да что же здесь творится? Одеваешься во влажную одежду, спать ложишься в сырую постель, и нет спасения от этой сырости. Вода, кругом вода…
Вспомнились трех–четырехэтажные жилые дома, что видела по пути на виллу. Они пугали своей чернотой.
– Копоть? – спросила я у отца, крепко держась за раму джипа, подскакивающего на кочках.
– Плесень. От высокой влажности.
Еще бы, пять месяцев дождей.
Высотки в центре выглядели совсем иначе: сверкающие стекла, современная архитектура, яркие рекламные баннеры. Пятизвездочный отель «Вестин Пуне» в виде огромного корабля и похожее на НЛО офисное здание компании «Инфосис» казались пришельцами из других миров на фоне развешанных на кольях тряпок и хижин из картонных коробок, покрытых плесенью жилых домов и куч мусора. Блеск и нищета Индии.
Только попав в центр, я поняла, почему папа предпочел поселить меня в пригороде. Бесконечный людской поток перемежался с потоком машин. Шум двигателей и запах отработанного топлива убивали все впечатления от красот зданий эпохи колонизации и ярких храмов, стоящих чуть ли не в каждом дворе. Дорогие автомобили и проржавевшие корыта ехали в ряд с бесконечно сигналящими моторикшами и скутерами, школьными автобусами и огромными траками, не подчиняясь никаким правилам движения. Махнул левой рукой, высунув ее в окно – дал понять, что сворачиваешь налево.
Но как же в Пуне было зелено! Казалось, воткни в землю палку, и она непременно зацветет. Джунгли неустанно отвоевывали пространство у города, лезли лианами на дома, распускались экзотическими цветами под ногами, кидали воздушные корни баньяна на проезжую часть.
Протирая насухо пол в доме, боясь, что и он может покрыться плесенью, я залезла под кровать. Один из каменных изразцов, заменяющих плинтус, привлек мое внимание – за него все время цеплялась тряпка. Я ткнула пальцем, чтобы вдавить выступающий угол, но добилась обратного – плитка вовсе отвалилась.
Под кроватью было тесно, и я никак не могла пристроить изразец на место. Мешал пот, капающий даже с носа, поэтому я не сразу заметила, что за плинтусом открылось пустое пространство.
– Вот шайтан! – Пытаясь пальцем поддеть провалившийся куда–то вниз изразец, я порезалась об его край. Боль, нетерпение, даже злость заставили меня вылезти из–под кровати и сдвинуть ее в сторону. Только тогда я поняла, что обнаружила тайник – в щели лежало что–то, завернутое в ткань. Потянув за край, я извлекла на свет прямоугольный предмет. Хотя меня съедало любопытство, решила поступить разумно – сначала обработать рану, а уж потом разворачивать клад. Мало ли какую заразу можно здесь подцепить!
Красная ткань оказалась куском сари. На ум пришел рассказ Анилы о невестах, которые в Индии традиционно выходят замуж в сари красного цвета.
Моя фантазия рисовала шкатулку с драгоценностями, но все оказалось гораздо прозаичнее. Передо мной лежал дневник – небольшая книжица с отлично сохранившимся кожаным переплетом. И что удивительно – ни пятнышка плесени! Даже золотое тиснение «My diary» нисколько не потускнело.
– Ну вот, а Анила говорила, что в доме останавливаются только мужчины, – вслух проворчала я, беря в руки явно женскую вещицу: дневник закрывался с помощью двух атласных лент. И все–таки назвать его современным я не могла: закругленный срез страниц, отделка кожи и шрифт выглядели очень уж старомодными. Я даже понюхала дневник. Он совершенно не пах двадцать первым веком.