Серьёзно? Он не знает, как пагубно влияет на организм благородный металл? Самоубиться, что ли, решил в прямом эфире? В кадре возникла женская рука, положила перед Сланцем светлое колечко. Певец сгрёб украшение в кулак, поморщился, быстро разжал ладонь, выронив безделушку, и продемонстрировал красный, слегка дымящийся след на коже. Секунда, две, три… ожог начал бледнеть и вскоре совсем исчез. Я напрягся. Похоже, Вернер питается исключительно человеческой кровью, иначе регенерация не была бы столь успешной. Этого, мне кажется, достаточно, чтобы Сланцем заинтересовалось Министерство. Понимает ли новичок, в какое дерьмо он вляпался?

– Полагаю, теперь все окончательно убедились, что я говорю правду. Можно начинать спрашивать, – главное, не пропустить наиболее важный вопрос. Я прибавил звук, но людей преимущественно интересовала судьба группы. Заверив народ, что завершать карьеру исполнителя он не собирается, Вернер ненавязчиво прорекламировал следующий гастрольный тур по России. Не сомневаюсь, билеты на концерты раскупят мгновенно. Потом ажиотаж, конечно, спадёт, однако у группы и без того достаточно поклонников. Интервью продолжалось, люди хотели знать о самочувствии и ощущениях «совы». Ничего нового сказано не было, и, отвлекшись, я чуть не прошляпил самое любопытное:

– Скажите, как вам удалось принять участие в «Проекте 102»? Вы не были смертельно больны, значит, проходили процедуру платно, а это очень серьёзные деньги. Взяли кредит? – певец побарабанил пальцами по столу, словно рассуждая, говорить или нет, и признался:

– Видите ли, я не обращался за помощью к Министерству. Меня сделали обитающим в ночи, так сказать, в частном порядке. Знаю, это не совсем законно, однако вины обратившего в том нет: я и только я захотел, чтобы моим создателем стала конкретная «сова». Надеюсь, власти учтут это и не станут наказывать нарушившего правила, – приплыли. Я быстро набрал сообщение для главного редактора и задумался, стоит ли оповещать вторую начальницу о беспрецедентной просьбе Сланца. Делать людей вампирами в обход системы запрещено, и кара за нарушение самая суровая. С другой стороны, просьбу известного лица, высказанную в прямом эфире, просто так не проигнорируешь. Отбросив сомнения, отправил несколько строчек текста с описанием ситуации контакту «Петрова Н.». Через десять минут телефон завибрировал, оповещая о входящем звонке. Я немедленно принял вызов.

Обычно разговор начинала Ника, но в этот раз в динамике молчало, и я тут же воспользовался паузой:

– Доброй ночи. Мне удалось сообщить новость первым? Как думаете, чем закончится? – ответ прозвучал с небольшим опозданием:

– Если твой Сланец в миру зовётся Георгием Вернером, всё уже закончилось, – какая оперативность. Получается, о нарушителе знали заранее?

– Да, это он. Быстро вы разобрались. А как быть с озвученной на всю страну просьбой не трогать вампира? – ровным монотонным голосом она произнесла:

– Клыкастую тварь уже никто не тронет – нечего. Разве что сам певец соберёт прах, если захочет, в чём лично я сомневаюсь, – меня немного тревожил её тон. Он был каким-то слишком спокойным – ни сарказма, ни недовольства.

– С вами всё в порядке? Обычно вы разговариваете чуть более эмоционально, – надеюсь, госпожа Петрова просто устала, гоняясь за вампиром, и сейчас в обычной ироничной манере выразит своё недовольство моей излишней чувствительностью.

– Чутьё тебя не обманывает. Я крепко влипла, потому и позвонила, – палач в беде? Что-то новенькое. Я был настолько уверен в её непобедимости, что не отнёсся к сказанному серьёзно:

– Хотите пожаловаться? Ну, минут пять я вам уделю, а потом, уж извините, должен вернуться к первой работе.

– Ошибаешься. Я тяжело ранена, точнее, нахожусь на волосок от гибели, поэтому ты сейчас будешь оказывать помощь своему боссу, а не строчить статейки. Разговор записывается, так что не думай бросать трубку – расценят как саботаж после прослушивания, – я притих, только в этот момент осознав, насколько всё плохо.

– Что нужно делать? – в голове крутилось множество вопросов, но лучше задавать их постепенно, если успею, конечно.

– То, что ты так хорошо умеешь – раздражать меня. Вот, пошутить сумела, значит, пока держусь. А если серьёзно – я не должна терять сознания, и для этого требуется вести с кем-то диалог. Ты подходишь лучше всех, кого я знаю. Сразу скажу, чтоб не впадал в панику: помощь вызывать не стоит, я уже связалась со всеми необходимыми службами. Остаётся лишь ждать, оставаясь при этом в уме, – бесить начальство у меня, может, и получается, но как это делать, если внутри всё замерло от страха? Кое-как собравшись, я преувеличенно бодро заявил:

– Хотите сказать, я могу спрашивать, что угодно? Взять у вас эксклюзивное интервью? Тогда трепещите – этим вечером покоя не будет, – еле-еле слышная усмешка:

– Полуфабрикатом журналиста тебя уже не назовёшь. Какой напор… Хорошо, я поведаю обо всём, что тебя заинтересует, при одном условии, – догадываюсь, при каком, и не собираюсь с ним соглашаться. – Если выкарабкаюсь – забудешь обо всём, что услышал, и не станешь включать эту беседу в свои рассказики. Не отпирайся, я знаю: ты потихоньку пишешь о наших с тобой приключениях.