Наконец, окончательно замёрзнув и завидев какое-то тусклое мерцание в окнах небольшого супермаркета на первом этаже очередного небоскрёба, я вошел внутрь. После отчаянного рёва работающих на улице машин и завывания холодного пронизывающего ветра здешняя тишина показалась мне абсолютной. В неярком слабом свете, источник которого скрывался где-то за продуктовыми стеллажами, я заметил, что в магазине уже успели побывать мародёры: в отсутствии сотрудников денежные ящики касс были опустошены, то тут, то там на полу валялись случайные товары. И как бы в подтверждении своим мыслям о царящем здесь беспорядке меня тут же угораздило наступить на открытый пакет с чипсами, которые мгновенно жалостливо захрустели под моей ногой. В этот момент мне почудилось, что обитающее теперь в ещё недавно оживленном универсаме безмолвие да и вся серая мгла помещения замерли в ожидании, устремив на нарушившего их одиночество свой тяжёлый немигающий осуждающий невидимый взор.

Убедившись, что скорой расплаты за вторжение не последует, я направился на поиски того места, откуда лился свет, ощущая, как постепенно от холода высвобождаются озябшие руки и промокшие ноги и где-то глубоко внутри просыпается голод.

У самой дальней от входа стены в отделе, где продавались книги, газеты и журналы я наткнулся на небольшую группу греющихся у костра людей, который они развели из хранящейся здесь же на полках макулатуры. Осунувшиеся печальные лица имели отчаянный и болезненный вид. Стояла тишина, как будто самое важное люди уже обсудили, и можно предположить, что, скорее всего, этот прошедший разговор вряд ли принёс в их головы ясность и облегчение, отчего молчание было напряжённым, и каждый был погружён в собственные безрадостные размышления и думы. Мерцающее разноцветное свечение, которое привлекло моё внимание на улице, испускали разложенные вокруг неоновые палочки, которые тоже, по-видимому, не так давно ещё являлись товарами этого магазина.

Я по-прежнему мало что понимал в неожиданно объявшем город ужасе, однако явственно ощущал довлеющее над всеми собравшимися здесь уныние, обречённость и – страх. Наверное, взглянув на себя со стороны, я убедился бы, что и сам представляю собой нечто подобное: жалкое существо, лишённое воли, эмоций и сил. Однако я чувствовал, что истинная причина начинающего зарождаться во мне страха и паники скрывалась в отсутствии какого-то ни было понимания о событиях, приведших к такой кардинальной перемене погоды, а также, и наверное, в больше степени, в невозможности принятия того факта, что у меня большие проблемы с памятью.

– Как мало нужно, чтобы погрузить нашу жизнь в хаос, – как будто читая мои мысли, сказала сидевшая перед костром молодая женщина. – Всего лишь несколько часов сильной непрекращающейся снежной бури, и всё, – она располагалась ко мне лицом, поэтому в её устремлённых на огонь глазах я безошибочно увидел застывшие слёзы.

Конец ознакомительного фрагмента.