Горечь утраты, упущенная возможность и… пустота.

Дилан Хантер Солт сегодня лишился части своей души.

Окончательно и бесповоротно.

Он поднял пояс с кобурой и направился к двери. Как он и ожидал, снаружи караулили двое его верных людей. Кортес и Элкай. Девушка смотрела на своего командира и силилась по его лицу определить, насколько все плохо. Роджерс же оставался внешне спокоен, как море в штиль, но внутреннее волнение никак не удавалось побороть.

Хантер сохранял безразличный вид ровно до тех пор, пока не взглянул в глаза каждому из них. Нет ничего красноречивее молчания, сопровождающегося таким взглядом.

Безжизненным. Пустым.

Губы Кортес задрожали. Она сорвалась с места и буквально влетела в каюту, где лежали погибшие. Увиденное настолько ее поразило, что сдержаться оказалось чем-то невозможным. Крик, полный отчаяния, оглушил в небольшом помещении. Ингрид, только что обретя лучшую подругу, лишилась в один миг всего. Она, конечно же, не тешила себя надеждами, что кто-то в этом помещении остался жив, иначе главнокомандующий не провел бы столько времени здесь, не позвав медиков.

Рухнув на колени перед бледным телом Джоанны, Кортес схватила ее за руку и прижала к себе. Боец из отряда главнокомандующего армией Хэйвена в одночасье превратилась в несчастную маленькую девочку, которая хотела казаться сильной и непобедимой. Та, которая помогла ей понять себя и стремиться к лучшему, мертва. Ингрид искренне восхищалась Джоанной и не могла до сих пор поверить, что ее больше нет. Больше не даст совета, не улыбнется тепло, сказав, что все будет хорошо. Что она – Ингрид Кортес – может и станет лучшей версией себя.

Вытирая сопли со слезами, что горячим потоком обжигали лицо, солдат не заметила движение за спиной, а когда на плечи опустились чьи-то тяжелые ладони, непроизвольно вздрогнула.

– Эй, это я, – тихо произнес Элкай.

И тут Кортес словно прорвало. Она всхлипнула и, развернувшись, уткнулась в грудь Роджерса, оглашая каюту горькими рыданиями.

Элкай успокаивающе гладил девушку по спине, а сам не мог оторвать взгляда от тел. Не верил, что Мэлвин мог погибнуть, ведь за плечами была не одна вылазка, а еще и военная подготовка. Но, видно, никто не идеален. Именно это заставило его задуматься о будущем. Что их ждет дальше? Какая будет цель?

Хантер в это время искал Уиллера, чтобы сообщить о… сообщить обо всем. Нашел его на верхнем уровне, где находился капитанский мостик. Мужчина осматривал приборы.

– Рассказывай, сынок, – Уиллер повернулся к Хантеру и одарил его понимающим взглядом.

И главнокомандующий рассказал. О том, что ему пришлось сделать.

Но не о чувствах, которые испытал.

Это останется с ним навсегда, пока сердце не пробьет последний удар.

Уиллер терпеливо выслушал названного сына, после чего, не задавая лишних вопросов, предложил тела погибших взять с собой в штаб «Ястребов», чтобы достойно похоронить. Носилки с собой были у всех – специальные, складные, в которых можно было переносить раненых бойцов.

В отряде Уиллера насчитывалось двенадцать солдат – все они были теми, кого «Ястребы» спасли от расстрела. Именно такой исход был уготован правительством для тех, кто узнавал о мутантах. Трое женщин и девять мужчин принялись переносить тела на железный стол, который находился на мостике корабля. Пока раскладывали носилки и разматывали веревки, которыми потом планировалось привязать тела, никто не заметил никаких странностей.

Хантер, все это время разговаривая с Уиллером по поводу дальнейших действий, предложил прерваться. Он совершил обход верхней палубы и перепроверил нижние, не заходя в ту самую. И так знал, что там увидит. Возможно, это место будет приходить ему в самых ужасных кошмарах.

Вернувшись к мостику, он задержал взгляд на том столе, где лежали они.

Кровь словно прекратила свое движение, остужая вены.

Сердце пропустило удар.

Жесткий ком в горле не давал сглотнуть.

Хантер смотрел и снова отказывался верить в происходящее.

Надеялся, что спит, но оклик Уиллера убедил его в реальности.

Джоанна Бэйтс открыла глаза и повернула к нему голову.

Ее глаза наполнились льдом.

Она была неподвижна, словно статуя. Даже в глазах не было живого блеска, но они открыты и смотрели прямо на него. Пронизывающий до самых костей ледяной взгляд Джоанны впился, казалось, в самую душу, лишая воли.

Он не раз видел, как укушенные обращались, но происходило это совершенно иначе. С первых секунд они проявляли агрессию ко всему живому, что окружало их. Отсутствие этого аспекта замедлило реакцию Хантера, не давая ему прекратить существование того, чем стала Джоанна.

Хантер оцепенел, что не укрылось от Уиллера, который отдал приказ навести оружие. Хантер подошёл ближе к ней.

– Сынок, стой, где стоишь! – предостерегающе выкрикнул Уиллер. – Она уже не человек.

Хантер тоже так думал, но ничего не мог с собой поделать. Было что-то, что удерживало его от того, чтобы вытащить кольт, взвести курок…

Параллельно с ним двигался солдат в полной боевой готовности, ожидая приказа.

– Уиллер, – низким тоном произнёс Хантер. – Прикажи опустить оружие.

Это была не просьба. И Уиллер послушался, кивнув солдатам, которые обернулись к нему в ожидании команды.