– Возле какого Жукова? – спросила Даша у трубки.

Но та, как и она, была не в курсе.

Памятник Жукову Даше совсем не понравился. Лошадь явно страдала каким-то врожденным пороком и парила в воздухе, неестественно выпрямив ноги.

– У лошадки-то полиомиелит, – констатировала она, заметив рядом с собой синие и темные как грозовое небо, глаза.

– Пройдемте, мадам, – Полетаев крепко ухватил ее под локоть и потащил в сторону Никольской.

– Что за обращение, мужчина! – начала было возмущаться Даша. – А где «Здравствуй, дорогая, как поживаешь»?

– Я тебе сейчас устрою «как поживаешь»! – полковник шипел и пенился. – Ты что, не соображаешь, что по моему телефону нельзя нести что попало?

– А что особенного я сказала?

– О каком серийном убийстве ты говорила?

– Хордовых.

– Хордовы? – Мужественный лоб перерезали две не менее мужественные морщины. – Это семья?

– Да, семья. Цихлидовых.

– Так Хордовы или Цихлидовы? Они кто, кавказцы?

– Африканцы. – Даша развлекалась от души.

– В смысле негры?

– Фу, как неполиткорректно! Афро-африканцы.

– Ненавижу эту западную пропаганду! – полковник поморщился. – Запомни: есть латиноамериканцы, есть татаро-монголы, афро-американцев нет.

Даша фыркнула:

– Какие еще татаро-монголы? Есть татары, есть монголы, но в отдельной упаковке, а во-вторых, во-вторых, я не сказала афро-америкацы, я сказала афро-африканцы.

– Негры что ли?

Даша вздохнула.

– Солдафон. Если хочешь знать мое мнение…

Но, как и Юлька, Полетаев не собирался ее дослушивать:

– Да плевать мне на твое мнение, лучше скажи, где этих негров убили – в Москве или в Праге?

– А кто сказал, что речь идет о неграх?

– Ты же сама сказала – афро-африканцы.

– Ну так не негры же.

– Слушай, зови их как хочешь, хоть королями Вселенной, только скажи: кто, где и когда.

Видимо, что-то висело в воздухе: судя по Паэгле и Полетаеву, люди в Москве стали более раздражительными.

– Нет. Либо ты перестаешь на меня плевать слюной, либо я больше не произнесу ни слова.

Полетаев смотрел так, словно примерялся, не ударить ли ее по темечку, но в конце концов решил прибегнуть к более миролюбивой тактике.

– Вопросов нет, – он поднял руки. – Африканцы так африканцы. Хочешь, я и цыган буду звать индо-славянами, мне все равно. Я в детстве вообще состоял в клубе интернациональной дружбы.

– С кем дружили? – на всякий случай поинтересовалась Даша.

– С испандейцами.

– С кем?!

– В обществе своих шовинистически настроенных знакомых я бы, конечно, сказал, что с кубинцами, но для тебя испандейцами.

Даша состроила гримасу.

– Как смешно!

– Зато мне не до смеха. – Полковник снова перешел на шипение. – Ты расскажешь, что произошло или мне идти за клещами?

– Клещей не надо. Кстати, знаешь, что больше всего меня удивило в этой истории?

– Нет.

– Вот вроде рыбы как рыбы, а губы в точности, как у африканцев. – Для наглядности Даша вывернула губы. – Вот как так?

Полетаев смотрел диковато:

– У тебя с головой все в порядке?

Нечасто рыжеволосому детективу выпадало счастье блеснуть эрудицией в присутствии всезнающего сотрудника секретной службы, и она с удовольствием воспользовалась выпавшим шансом.

– С головой у меня все отлично, – высокомерно заметила она, – а вот у тебя с зоологией, видимо, не очень. Цихлиды – это такие африканские рыбы.

Некоторое время Полетаев молчал.

– И что, из-за них произошло убийство? – спросил он.

– Нет. Это их убили.

– Прости, их что?

– Их убили.

– Убили?

– Да.

– Рыб?

– Да.

Достав из внутреннего кармана пиджака, сшитого на заказ, золотой портсигар, полковник откинул крышку с выложенной камнями монограммой, выбрал сигарету, постучал о крышку и не торопясь прикурил.

– Поправь, если я ошибаюсь: убили рыб, а тебя наняли расследовать это убийство?

– Совершенно верно.

В синих глазах заплясали искры. Не скрывая ехидной улыбки, Полетаев достал мобильный телефон и набрал чей-то номер.