– Это правда? – не поверила Ева.

– Ну… – Кошмар почесал за ухом. – Такая ходит молва. Людям надо во что-то верить, так им проще живется. Вот еще вспомнил. Если девица купит у цветочной ведьмы первый букетик весной, то к осени замуж выйдет.

– Ох, сколько всего я еще не знаю, – молодая ведьма покачала головой.

– Ничего, постепенно всему научишься.

Осторожно подхватив хрупкие стебли, Ева вышла на улицу. Молодки тут же подлетели к ней и, галдя, разобрали цветы. Причем платили женщины по два пенни за букетик, что было даже дороже, чем она продавала утром.

Довольная ведьма высыпала монетки в карман юбки и собралась вернуться во двор, но краем глаза заметила на другой стороне улицы знакомую долговязую фигуру колдуна.

С ним она не желала встречаться – вот старый обманщик! Поэтому молча развернулась и скрылась за углом дома. Полюбовалась новыми оконными рамами и резными ставнями на первом этаже. Затем прошлась вдоль забора, вспомнила, что до сих пор не нарезала веток для живой изгороди, и зашла в дом с черного входа.

Надо было разобрать покупки и готовить обед.

Пока она возилась с покупательницами, Дрозд времени зря не терял – набил печку остатками обшивки дома и щепками и уже раздувал огонек, чтобы плита скорее нагрелась.

Ведьма одобрительно кивнула мальчишке и спросила:

– Как дела у твоей сестры?

Тот бросил на нее быстрый взгляд и опустил голову.

– Лекаря бы ей… да денег нет.

– Разве ты недостаточно зарабатываешь? – нахмурилась Ева.

– На еду и уголь хватает. Но господин Роджерс за визит целый шиллинг берет…

– Ох, и правда так дорого… – она обескураженно покачала головой. – Но ты говорил, что твоя сестра сама недуги лечит. Разве она не может себя исцелить?

Дрозд подозрительно шмыгнул носом и с особым усердием начал ворошить разгоревшееся пламя.

– Нет, только других.

Несколько минут Ева наблюдала за сгорбленной спиной мальчика. Потом сунула руку в карман и сжала в горсти монетки. Сегодня она вряд ли заработала шиллинг. Как сказал Дрозд, на еду и топливо хватит. А вот о чем-то большем пока рано мечтать.

– Знаешь, – сказала она, ругая себя за мягкосердечность, – я пока деньгами помочь не могу, но если вы с сестрой согласитесь жить в кухне…

“С ума сошла!” – тут же взъярился кот.

Все это время он мирно лежал на подоконнике, изображая обычного домашнего питомца. Но сейчас подскочил с грозным мявом и поднял шерсть дыбом. Да так, что Ева и Дрозд дернулись от неожиданности.

– Что это с ним? – спросил мальчик, с опаской косясь в сторону животного.

– Наверное, блохи кусают, – быстро нашлась ведьма. – Не обращай внимания.

“Нет у меня блох! – развозмущался кот пуще прежнего. – И нечего из нашего дома проходной двор устраивать! Жилище ведьмы – священно!”

Но хозяйка уже схватила его в охапку и выбросила за дверь. Затем прижала дверь спиной и выдохнула:

– Ну так что, ты согласен?

Дрозд медленно поднял голову и глянул на Еву:

– А как же ваше проклятье?

– Откуда?! – она побледнела.

Совсем вылетело из головы! Зовет к себе жить мальчишку с больной сестрой, а ведь им в ее доме будет еще опаснее, чем в старом лодочном сарае, продуваемом всеми ветрами.

– Господин Нокс сказал, чтобы я тут не ошивался, потому что вокруг вас люди мрут.

– Вот старый мошенник! – в сердцах выдала Ева. – А он не сказал, случайно, что это проклятье – его рук дело? Но ты прав, с предложением я поспешила. Прости.

Вся в смешанных чувствах, она положила на стол пару пенсов:

– Вот, это за сегодня. Спасибо, что помог. Можешь идти.

– Вы меня прогоняете? – мальчик недоуменно захлопал ресницами.

– Нет, но… Вокруг меня и в самом деле очень много смертей. Не хочу, чтобы ты пострадал.

– А как же мистер Брейди и другие работники?

Ева смутилась:

– Проклятье действует только на моих близких.

Сказала это – и замерла, осознав, что искренне беспокоится о мальчишке. А раз так, значит, ей небезразлична его судьба, значит, и проклятье может его задеть.

Дрозд молча поднялся. Подошел к столу, сгреб монетки в кулак и направился к выходу.

Ева посторонилась, пропуская его. На душе было гадко.

Неужели мальчик уйдет и уже не вернется? Она снова будет одна. И дело не в том, что придется самой выполнять всю работу по дому, а в том, что ее удел – одиночество. Пока проклятье не снято, ей нельзя никого к себе приближать. Сторониться людей, избегать отношений, быть одиночкой – вот на что обрек ее мстительный старик.