– Там написано: всё для блага человека, всё во имя человека, – сказал Байкалов – Согласны вы с этим?

– Согласен, – почему-то едва заметно ухмыльнулся экзаменуемый кандидат. – Да их много этих лозунгов и все хорошие, – добавил он, подавив улыбку.

– Ну, ладно. А вот скажите, что такое КПСС?

– Это партия, – уверенно ответил кандидат и как-то странно посмотрел на хмурого командира. Чего же, мол, тут непонятного. Все знают эту аббревиатуру.

– Понятно, что не… мафия, – брякнул командир отряда и тут же поправился. – Я прошу подробнее объяснить.

– Ну, это ум, честь и эта… как её, совесть наша. То есть нашей эпохи. Такой лозунг висит всюду.

– Ум, честь и совесть наша? – переспросил командир и обратился к залу. – Все так думают?

Что думали в зале – неизвестно. Ответом ему было гробовое молчание. Даже беспартийные, которые обычно выдавали на такие вопросы какой-нибудь юмор, молчали. Слишком уж двусмысленными были вопросы, задаваемые залу. И кем? Командиром лётного отряда.

Кандидата забраковали.

Второму Байкалов задал единственный вопрос:

– Каковы цели и задачи партии?

Ни о целях, ни о задачах кандидат ничегошеньки не знал. Честно говоря, не знали точной формулировки и несколько «махровых» коммунистов, сидящих в зале. Кандидат что-то лепетал о построении коммунизма, но в зале раздались смешки, и он замолк. Ведь коммунизм – это все знали – партия во главе с Хрущёвым обещала в 80-м году. Сейчас шёл год 85-й. И если это коммунизм, то… какого же чёрта теперь делать партии, если она его, этот коммунизм, уже построила?

И этот кандидат ушёл на второй круг.

Следующий соискатель партийного билета срезался на правах и обязанностях члена КПСС. Единственное, что сказал, это о правах платить членские взносы, чем вызвал ветерок негодования в зале.

– Держи карман шире, – прокричал кто-то. – За что им платить?

– Партию нужно подкармливать, чего доброго отощает. Что тогда делать без неё будем?

– Ну! Ей же тяжело живется. Она все тяготы с народом делит.

– Да уже поделила всё, делить больше нечего.

В итоге дали отсрочку и этому кандидату, который неожиданно обрадовался.

– Куда же таким глупым в народный авангард? – восклицал Митрошкин. – Разве с такими людьми коммунизм построишь?

– Дурачок, он уже построен.

Последнему кандидату всё же дали добро. Он знал о целях и задачах. Знал права и обязанности. Успел, таки, прочитать.

– Для сведения следующих кандидатов, кто собирается вступить в члены, – сказал командир отряда, вставая и похлопывая по ладони небольшой брошюрой устава партии. Потом поднял её и потряс над головой. – Эту книжицу вы должны знать не хуже руководства по лётной эксплуатации самолёта. Кому не понятно?

Понятно было всем.

– Собрание закончено, – объявил Агапкин. – Кому нужно на партком для утверждения на авиа химработы – собраться здесь в составе экипажей в четыре часа. В этом же зале.

Заседание партийного комитета объединённого отряда началось ровно в четыре часа. Ближе к задним рядам расселось больше сотни человек: механики, техники, пилоты. В первых рядах расположились (ох, не пропустить бы кого-то):

– командир лётного отряда Байкалов.

– заместитель Байкалова Токарев.

– замполит лётного отряда Ахунов.

– начальник штаба отряда Чувилов.

– инженер отряда Зевин.

– секретарь партбюро отряда Агапкин.

– командир 1-й эскадрильи Бек.

– командир 2-й эскадрильи Глотов.

– два заместителя вышеуказанных командиров эскадрилий.

– восемь командиров звеньев из обеих эскадрилий.

– и, наконец, два помощника командиров эскадрилий.

– шесть секретарей (по три с каждой эскадрильи) профсоюзных,

комсомольских и партийных.

От объединённого отряда присутствовали:

– председатель профсоюзного комитета ОАО.

– секретарь ВЛКСМ (кто забыл – всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи) объединённого отряда.

– секретарь парткома ОАО Леднёв.

– замполит ОАО Агеев.

– начальник штаба ОАО Шилов.

– начальник инспекции по безопасности полётов ОАО Кухарев.

– заместитель Боброва по лётной подготовке, недавний выпускник академии ГА Заболотный.

Нет, кого-то всё же забыли. Ну, да ладно. Заболотный. Лётчики его не знали, особенно молодые. Почти никто не помнил, на чём он летал, да и летал ли вообще? Те же, кто его знал, утверждали, что летал он нисколько не лучше посредственного второго пилота. Так потом и вышло, когда его не допустили к самостоятельным полётам и назначили дополнительную тренировку из-за плохой техники пилотирования.