– Спасибо, – Хьюго по телефону был угрюмым и задумчивым.

– Я не думал, что когда-нибудь случится этот день, – голос бывшего редактора был приподнят, звенел, – «Лиефдэ Вур» стал настолько знаменит, что у меня заканчивается место в бумажнике! Ха-ха-ха! – он остановился и перевел дыхание, – ты же вроде бы утонул. Как тебе удалось сохранить книгу?!

– Честно говоря, не припоминаю, – писатель задумался, – в памяти отложилось лишь то, что я иду на дно и обнимаю рукописи крепкой хваткой. Удивительно, что бумаги остались практически целы, а чернила настолько стойкие, что их только слегка размыло водой.

– Прекрасно! Ты просто гений! – Ридчарсон продолжал восхищаться своим бывшим подопечным, – может найдем время, посидим за чашечкой-другой, в том самом кафе, – ему нужно было услышать немного одобрения.

– Прощу прощения, мистер Ридчарсон…

– Давай просто Бенор. Мне так проще будет. Тем более, мы с тобой больше уже не деловые коллеги.

– Я не тот, что был раньше, – писатель посмотрел вниз, на свой слегка отвисший живот, – всего скорее, у меня больше не получится писать книги…

– Почему?! – Бенор был по-настоящему расстроен, – я ведь мог бы стать твоим агентом, – тут что-то щелкнуло внутри, – кстати да, я же поднялся по карьерной лестнице.

– Это все замечательно, – Хьюго слегка улыбнулась, – но все же нет. Вы сейчас в Окрэите, а я в Олуасэте.

– Ну надо же, почти одинаковые города, – Ридчарсон ухмыльнулся, – по первой букве в названии точно!

– Да, есть такое. А я и не задумывался.

– Ладно! Всего хорошего тебе, мой старый друг! – Бенор почти выкрикнул эти слова и закончил разговор.

Ну надо же, какие сюрпризы преподносит жизнь. Раньше он был никем, а сейчас литературный агент.

Палец Хьюго поднялся вверх. Жизнь, однако, хитрая штука. Как ловко она находит тех, кто ей нравится, и как быстро она расставляет приоритеты, хотя многим это кажется нечестным, абсурдным.

С подобными мыслями о несправедливости, мужчина пошел к холодильнику. С тех пор прошло много времени, и как говорится, достаточно воды утекло. В его съемной квартире, от коридора и до кухни тянулся аромат лапши быстрого приготовления со вкусом морепродуктов.

«Ласточка» навсегда останется в его памяти. Тот лайнер и его капитан, с басистым сочным голосом, как сейчас помнил Хьюго, говорил лишь то, что все хотели от него услышать. Игра судьбы, вероломное крушение судна и один выживший – бывший писатель. Створка холодильника открылась, на коже появилось легкое покалывание от морозной свежести.

Я хотел поменять свою жизнь. Я бросил пить и больше не могу смотреть на «Кристиансе». Либо он мне противен, либо равнодушен.

В руке появилась сдобная булочка, когда уже давно на плите вскипел чайник. Успел остыть, а Хьюго смотрел вперед, в

окно. Он поменял одно зло на другое, но любовь к еде – это такое же успокоение сердца через желудок. То есть, в обратном направлении. Он не считал количества блюд, сколько он успевал съедать за один день. Да и деньги не заканчивались, пока еще оставалось несколько шуршащих купюр от гонорара.

* * *

Вот она та самая знакомая дверь. Известный не по наслышке, а по прошлым дням встреч, скрип при входе. Радостная маленькая собачка Боня. Виляние хвоста, гавканье и радостные прыжки. Только так она встречала любых гостей. Питомец подобен характеру своей хозяйки, а потому, такой же добрый и приветливый.

– Проходи, дорогуша, – Тари выглянула из-за угла, указав пальцем на тапки возле входа.

– Приве-е-ет, – Фрейя была счастливой оказаться вновь в знакомом и почти родном месте.

– Милости оставь на потом, – дочь хозяйки была не в настроении, – бери тапки и проходи в зал.

Девушка никак не ответила на подобные слова. Она вообще очень редко замечала подобные неприятии со стороны людей. Ее больше привлекали любовь и взаимность, нежели грубость и агрессия.

– А вот и мы! – Тари на удивление смогла изобразить радостную девушку, – мама, это Фрейя, – она указала на нее рукой, ладонью вверх.

– Здравствуйте, миссис Брелина.

Она хотела увидеть, даже надеялась, женщину с приподнятым настроением и отменным макияжем, как обычно. Но вместо этого, сильно уставший человек смотрел на нее яркими глазами.

– Здравствуй, милая моя! – она была радостна, несмотря на свое физическое состояние, – не пугайся, золотце. Ты всегда отличалась от других людей своим добрым сердцем. Присаживайся, не стесняйся.