Это был знаменательный момент в короткой истории ее членства в "Ордене блуждающих душ". Еще совсем недавно, всего день назад, она ломала голову над тем, как объяснить свою неизменную преданность "Ордену". Потребность верить во что-то оставалась в ней по-прежнему сильной, и принять окончательное решение полностью порвать с тем, на что она возлагала столько надежд, было нелегко. Но на данном этапе дальнейшие попытки отрицать очевидное были невозможны.

Джон Уэйн рассказал ей несколько по-настоящему тревожащих вещей после того, как трахнул ее накануне. Этот человек был не кем иным, как сумасшедшим. То, что он задумал для своих последователей, было достаточно безумным, чтобы занять почетное место в списке самых печально известных маньяков мира. Насколько это было вызвано ухудшением его состояния, оставалось открытым вопросом. По его словам, это было частью его плана с самого начала, но ухудшающееся состояние здоровья вынудило его осуществить его раньше, чем планировалось изначально. Кили не былa в этом так уверенa. Этот "эндшпиль" мог быть чем-то новым, придуманным его раздробленным разумом. В тот момент даже сам Джон Уэйн зашел слишком далеко, чтобы знать всю правду.

Винтовая лестница, ведущая на первый этаж, была пуста, как и то, что она могла видеть в просторном вестибюле за ней. Она начала спускаться по лестнице, напряженно прислушиваясь к другим голосам или приближающимся шагам. Она знала, что Джон Уэйн по-прежнему хотел, чтобы она оставалась в своей комнате, поэтому за ее дверью всю ночь дежурил новый охранник. Его привязанность к ней оставалась сильной. Она была одной из его избранных, по крайней мере, так он говорил, но то, что она была одной из избранных, очевидно, не означало, что он доверял ей оставаться, предоставленной самой себе. И все же ее личная охрана - и, похоже, все остальные - исчезли. Она была рада отсутствию людей, но не могла не видеть в этом ничего зловещего.

Она спустилась по лестнице и оглядела большое фойе. Архитектура была дорогой, с множеством декоративных элементов и мраморной плиткой на полу. В углу на пьедестале возвышался скульптурный бюст Джона Уэйна. Скульптура была прекрасной, почти как живая. Можно было почти поверить, что настоящий Джон был обращен в камень и разрезан пополам. Это было чертовски жутковато.

Кили осторожно открыла входную дверь и вышла на длинное крыльцо. Ее сердце екнуло при виде двух вооруженных мужчин, прислонившихся к черному "Xаммеру". На мужчинах были черные солнцезащитные очки, а за плечами висели полуавтоматические винтовки. Они курили и тихо разговаривали, когда Кили вышла на улицу. Ее появление вызвало короткую паузу в их разговоре. Они посмотрели на нее с любопытством, и на один в высшей степени пугающий момент она была уверена, что ее сейчас отведут обратно в комнату.

Но они, казалось, не проявили к ней никакого интереса и вскоре возобновили свой разговор. Кили оставалась на месте еще несколько мгновений. Это произошло в основном потому, что ей было трудно поверить в эту кажущуюся свободу передвигаться по территории без сопровождения. Она все время ждала, что кто-нибудь выбежит из дома и затащит ее обратно. В эти моменты она рассматривала мужчин, прислонившихся к "Xаммеру", стараясь казаться незаинтересованной в них. Она подозревала, что это выглядит не совсем убедительно, но они все равно продолжали игнорировать ее.

Она подошла к краю крыльца, чтобы лучше слышать их разговор. По-прежнему было нелегко разобрать, о чем они говорят, но Кили чувствовала явное напряжение. И хотя из-за обрывочных фраз, которые она услышала, трудно было сказать наверняка, общий смысл она уловила. Они планировали избавиться от Джона Уэйна и его организации при первой же возможности. Для Кили это стало дополнительным подтверждением того, что бегство было абсолютно правильным шагом.

Она начала спускаться по ступенькам, стараясь идти не слишком быстро, чтобы не напугать и без того встревоженную охрану или не привлечь внимание кого-нибудь, кто, возможно, все еще предан Джону. На первый взгляд, это не казалось проблемой. Еще пара черных "Xаммеров" были припаркованы у подъездной дороги, ведущей прочь от комплекса. Возле этих машин никто не слонялся без дела, а их тонированные стекла не позволяли разглядеть пассажиров. Кили подозревала, что внутри них было больше сотрудников службы безопасности, но, по крайней мере, в данный момент, она сомневалась, что они вообще интересовались ею.

Спустившись на землю, она пошла неторопливым шагом, все еще изо всех сил стараясь не выглядеть так, будто кто-то пытается сбежать. Она повернула направо, за угол дома, и продолжила свой путь, а "Xаммеры" и охранники исчезли из виду через несколько секунд. Нервно оглянувшись через плечо, она убедилась, что за ней никто не следит, и ускорила шаг. Бежать сломя голову, вероятно, все еще было плохой идеей, но чрезмерная осторожность могла обречь ее попытку скрыться на провал. Ситуация в большом доме была в тяжелом состоянии, и люди бегали туда-сюда, как цыплята с отрубленными головами, совершенно не зная, что делать дальше, но рано или поздно кто-то важный заметит ее отсутствие и поднимет тревогу. Ее единственная надежда заключалась в том, чтобы убраться из этого места до того, как это произойдет.

Она заметила пункт назначения примерно в сотне ярдов впереди. В большом красном амбаре больше не было ни лошадей, ни тюков с сеном. Вместо этого его использовали для другого склада. Кили смутно вспоминала тот день, когда она поклялась Джону Уэйну и "Ордену". В то время она была под кайфом. Неудивительно, ведь она была под кайфом почти все время на протяжении последних нескольких лет. Одним из требований членства в "Ордене" была сдача всего материального имущества. И она вспомнила, как один из работников ранчо загнал ее темно-бордовую "Tойоту" в сарай, когда Сьюзен Вагнер уводила ее из большого дома в отведенный ей домик.