До того как…

Аннотация

Альтернативная история по книге "Неправильный выбор"

Была написана по просьбе читателей.

Страшное время, опасные связи.

Димка Поляков — деревенский мальчишка, случайно преступив закон, попадает в настоящую криминальную группировку. Парень быстро становится авторитетом, но случайная встреча меняет его планы. Справится ли Поляк со своими "демонами", чтобы сказать два важных слова "Ради тебя"?

Глава 1 Лениво ворочаясь на скрипучей панцирной кровати, довольно улыбался. Сегодня вечером у меня свидание с Ольгой. Девчонка, конечно, не первой свежести, но поговаривают, что хороша. Многие наши парни уже давно побывали в жарких объятьях местной путаны, но мне не довелось. А буквально вчера я встретил ее у реки в районном центре. Разговорились и поняли, что потеряли слишком много времени. Нет, она не была моей первой. Сельские девушки очень быстро росли. За ними никто не присматривал особо, потому они быстро становились легкодоступными и спешили поскорее выйти замуж. А вот я совсем не собирался жениться. Мне нравилась девушка, что не так давно приехала из города к бабушке на каникулы, хотя не выглядела школьницей. Симпатичная, смуглокожая, с длинными волнистыми волосами и большими миндалевидными глазами. И имя у нее было необычное. Инга. Но красотка упорно не замечала меня. А мне ужасно хотелось женской ласки. Потому Олька была отличным вариантом для того, чтобы выпустить пар. Кроме этого, девчонка умела работать ртом, и это было чем-то новым для меня. В этом году я только окончил среднюю школу и мечтал уехать в город, чтобы поступить в Мореходку. Общага, девушки и выпивка. А что еще нужно парню, которому завтра исполнится восемнадцать? Во дворе запели петухи, оповещая о том, что день начался. Дверей между комнатами не было, и потому запереться от родителей и младших брата и сестры я просто не мог. Накрыв лицо подушкой, постарался все же уснуть, но не тут-то было. Шаркающей походкой в комнату вошел отец. — Вставай! Не слышал петухов? Я обещал свозить тебя на рыбалку. Подсобишь, — ворчал мой батя. Но, несмотря на то, что мне уже не десять, я все еще боялся его. Или уважал. Что, в принципе, одно и то же. Потому я неохотно встал и, натянув спортивные штаны, потянулся. В самом селе реки не было. Нужно было ехать в район. И, несмотря на неблизкий путь, мы все равно частенько там бывали. И вчера тоже. Но отцу об этом знать не стоит. Единственное, что жутко бесило, что мое горячее свидание могло сорваться, но я старался гнать прочь эти мысли. Хотя, по сути, я мог себе позволить встречаться с любой девушкой в селе, просто не хотел связывать себя обещаниями. Целью все-таки был город, а не женитьба по залету. А Оля удобная в этом плане. Деваха достаточно хороша. Умела доставлять и получать удовольствие, и денег за это не брала. Хотя условия все же были. Девушка росла с дедом. Родители ее давно погибли, когда ей было лет семь. Самой истории их гибели никто не знал, но девочку всем было жалко. То платье подарят, то куклу. Став постарше, Оля нашла свой собственный способ обеспечить себя продуктами и шмотками. Каждый, кто проводил с ней ночь, приносил все, что было в семье. Кто мясо, кто соления, кто яйца. Я же решил отличиться и купил ей комплект белья, когда ездил с матерью в город посмотреть на Мореходное училище. План по охмурению девушки зрел в голове давненько, и только вчера мы договорились о встрече. С рыбалки вернулись достаточно поздно, и если честно, то желания идти к девушке уже не было. Но если гора не идет? В общем, Ольга приперлась сама, проехав полсела на стареньком велосипеде. — Дим, а ты че не идешь ко мне, что ль? — девушка надула губы. — Мне ж от тебя и подарки не нужны. — С отцом на рыбалке был. Сейчас в летний душ и прилечу, ладно? — Ой, какой душ? Поехали у меня искупаешься, — девушка отставила велик и поправила огромную грудь. — В этом деле, Поляков, каждая секунда дорога. Загрузив Олькин велосипед на верхний багажник отцовской Лады, привязал веревками и усадил девчонку на пассажирское сиденье. Село у нас было небольшим и насчитывало всего-то две тысячи жителей. Потому тут каждый друг друга знал. Но я надеялся, что отец не узнает, что я украдкой спер ключи от машины, а тем более о том, что провел ночь с Олей. Стоит добавить, что прямо в селе расположилась колония общего режима. Многие женщины и даже молодые девушки находили утешение в переписках с заключенными. Кто-то даже выходил за них замуж, совсем не зная, кого ведут в собственный дом. Лишь редкие сидельцы исправлялись и строили прочные семьи. Остальные колотили жен, а после снова отправлялись туда, откуда явились. Запарковавшись у Олькиного дома, вышел и открыл ей дверь. Мать с детства привила привычку уважать женщин, какими бы они не были. В доме девушки отвратительно воняло, и я невольно поморщился, пытаясь подавить острый приступ тошноты. Девка была красивой. Про таких в народе говорят: «Кровь с молоком». Немного полновата, но это не портило общей картины. Огромные голубые глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами, тонко выщипанные брови. Нос слегка вздернут, на щеках веснушки. Но губы у нее были интересные. Тонкие, но манящие. Красивым телом природа ее тоже не обидела. Широкие бедра, талия не тонкая, но все же была. Грудь огромная и попа что-надо. — Ну че ты? Так и будешь глазеть? Тогда смотри и слушай меня. Чтобы получить удовольствие, ты должен расслабиться. Тут лишь я да ты. Стесняться некого. Девушка расстегнула халатик, обнажив прелести, и подошла ближе. Взяв мою ладонь, накрыла одну грудь и похотливо застонала. Рулила она. Я лишь исполнял ее прихоти. Взяв вторую руку, она пихнула ее себе между ног. — Вот так. Потрогай, чувствуешь? Мокренькая. Это я так тебя хочу. Я тоже ее хотел, потому что тело тут же отреагировало на прикосновение к девичьей плоти. Стянув штаны, повалил ее на пол и раздвинул ноги. Девка выгнула спину, подаваясь навстречу. Двигались мы синхронно и медленно. — Не томи, хороший! Сильнее. Чтобы я визжала, — прерывисто шептала Оля. Дважды просить было не нужно. Ускорился, доводя девчонку и себя до той самой точки невозврата. И в самый ответственный момент попытался скатиться на пол, но та вцепилась ногтями в спину, практически заставив излиться в нее. И это меня напугало. Не хватало еще обрюхатить местную давалку. Чтобы потом батя заставил меня на ней жениться. Но на этом наша ночь не закончилась. Оля перевернулась и залезла сверху. Она стонала, но даже я, который пока еще не был искушен в делах постельных, понимал, что она переигрывает. И когда я почти достиг кульминации, дверь распахнулась, и в дом вошли два бритоголовых парня. — Эй! Олька! Ты че, кобыла, совсем берега попутала? — один из парней схватил девушку за волосы и стащил с меня. Еще в школе я начал заниматься кикбоксингом. Приходилось постоянно ездить в районный центр, но именно это спасло меня сейчас. — Витюша, ты только не бей, он сам пришел. Богом клянусь, отбивалась, как могла! — голосила шмара. — А я что? Я ж беззащитная. Он сказал, что голову оторвет, даже по щекам хлестал. Парень выхватил нож-бабочку и, обнажив гнилые зубы, принял позу, как мужик из фильма «Джентльмены удачи». — Ну че, пацан? Готов Богу душу отдать? Мою бабу, значит, трахал? — Вообще-то она сама хотела, — улыбнулся, понимая, что передо мной один из зэков. — Богу душу, говоришь? Ну, давай, попробуй! Парень бросился ко мне и успел-таки полоснуть тонким лезвием по груди, но не глубоко. Вспомнив тренировки, я нанес всего один четкий и точный удар ему в челюсть. Бритый обмяк и скатился по стене на пол. Присев на корточки, взял его за руку, чтобы прощупать пульс, совершенно забыв о том, что бритых было двое. Удар чем-то тяжелым сбил с ног. Я рухнул рядом с тем, что размахивал ножом, а второй бил ногами по лицу. И в этот момент в комнату забежал дед Оли. Мужчина был пожилым, но довольно крепким. — Вот же паскуда, — дед наотмашь ударил внучку по лицу. — Сама не живешь, дрянь, и других за собою тянешь. Вставай, Димка! И чтобы духу твоего в этом доме больше не было. Натянув спортивные штаны, вышел из пропахшего гнилью дома и сел за руль отцовских Жигулей. Я наивно полагал, что в доме все спят. Но на пороге меня встретил отец и хорошенько втащил в уже сломанный нос. — Машину красть у отца вздумал? Руки б тебе сломать. Иди спать, а утром решу, что мне с тобой делать. Опустив голову, плюнул на пол и поплелся в дом. — Дим, ты не злись на папку, — маленькая Рая, моя сестра, обняла меня за шею. — Утром он жалеть будет, что ударил. — У тебя нос сломан, — пробормотал мой младший брат Лешка. — Пойди в поликлинику утром, а то так и останешься с носом в левую сторону. Я упал на кровать и прикрыл глаза. Утром точно пойду к врачу. Но встреча с двумя зэками что-то во мне сломала. Я понял, что больше ни одна тварь не прикоснется ко мне. А если и попытается, то горько об этом пожалеет. В комнату вошла мама и села на кровать. — Ты у Ольги был? Только не лги. — Ну, был. Что дальше? — Хоть с презервативом? — А какая разница? — Слухи ходят, что у нее болячка какая-то. И этого хватило, чтобы я сорвался из дома и ломанулся в поликлинику. Молоденькая медсестра выслушала мою исповедь и рассмеялась. — Все с вами в порядке, Дмитрий. Оля здорова. Буквально на днях пришли результаты ее анализов. А вот нос нужно вправить. Но горбинка останется. И сразу скажу, процедура болезненная. Инга! — вдруг выкрикнула медсестра, и в кабинет вошла та самая девушка, что мне понравилась. — Нос вправить сможешь? — Легко, — ответила девушка. Через час мы уже сидели у поликлиники и мило беседовали. Инга жила в городе и училась в Медучилище. Девушке было двадцать лет, но, несмотря на это, я дал себе слово, что однажды женюсь на ней. Глава 2 Оставшуюся часть лета я провел с городской девушкой Ингой, которую уже ненавидели все сельские принцессы, что имели на меня виды. Особенно отличилась моя соседка и одноклассница Аня. Напившись, деваха вломилась в мой дом и буквально набросилась на девушку с кулаками. Но Инга оказалась не так проста, как могло показаться сначала. Девчонка мастерски схватила Аню и вышвырнула малолетнюю пьянчужку за ворота. Мы даже ездили в город, чтобы оформить меня в общежитие Мореходного училища. Но я не мог переступить черту в отношениях с Ингой. Девчонка не раз намекала на горячее свидание и даже предложила переночевать в ее квартире в городе, но я почему-то не хотел торопить события. Та ночь у Ольги, которая вовсю готовилась к свадьбе с Витьком, действительно стала роковой. Я боялся близости, как пацан. И еще я реально решил жениться на девушке с красивыми, почти черными глазами. К сентябрю Инге нужно было вернуться в город, чтобы продолжить обучение. Она мечтала стать фельдшером, что совсем не нравилось ее родителям. Отец Инги был родом из Еревана. Самвел Геворгович. Тучный мужчина с плешью на голове, был неприятным и властным, но дочь не обижал. Наоборот, он дышал ею. — Ты мне смотри, Дмитрий, — говорил мне отец любимой девушки. — Обидишь мою дочь, я тебя в твоем же дворе закопаю! — Я женщин не обижаю, — улыбнулся я. — Любимых тем более. Проводив Ингу на последний автобус до областного центра. Поцеловал в смуглую щеку. — Встретимся в сентябре? — подмигнула мне девушка. — В городе возможностей полно. А как закончишь Мореходку, рейсы начнутся. — Не беги впереди паровоза, малыш, — я передал девушке ее багаж. — До сентября еще дожить бы. — А что может случиться? — Инга вильнула бедрами и скрылась в темном салоне автобуса. На улице смеркалось. Сверчки запели. Где-то кричала какая-то птица. Обычный вечер в селе. Запах сена, навоза и бензина. У местного магазинчика замедлился. Показалось, что услышал тихий всхлип. Закурил и осторожно двинулся в сторону ступеней, что вели в полуподвальное помещение магазина. В самом низу кто-то лежал. Чиркнул зажигалкой и побледнел. В луже крови лежала Оля и тихо всхлипывала. Зеленый халат разорван, на теле живого места нет. — Оль, ну-ка давай я помогу тебе подняться. — М-м-м-м, — промычала девушка, и из ее рта потекла струйка крови. — Так, Оль, ты мне тут не вздумай кони двинуть, — я рванул к дому. Добежав, схватил ключи от отцовской Лады, совсем не обращая внимания на то, что отец мне в спину выкрикивает проклятия. — Куда намылился, стервец? — орал батя. — Инга не успела до города доехать, а ты опять по бабам? — Там Олька у магазина, вся в крови. Пап. Ее в больницу нужно. Отец выхватил ключи из моих рук и рванул впереди меня. Вдвоем мы подняли девчонку с пола и уложили на заднее сиденье. Ольга только мычала и всхлипывала. Отец довез ее до больницы в районном центре, где нам сообщили, что у нее легкая черепно-мозговая. Лицо девушки было перекошенным, как при инсульте. Ее помыли и переодели в больничную рубашку. Доктор уверил, что жизни девушки ничего не угрожает. Но меня уже накрывала волна дикого гнева. Перед тем как уехать, я вошел к ней в палату и взял за руку. — Говорить можешь? — С трудом. — Кто это тебя? Витя? Оль, не молчи! — Он. Сначала насиловали с дружками, а потом били. Решил, наверное, что померла. Донес до магазина, там и бросил. Димка, ты сходил бы ко мне. Там же дед остался. Боюсь, что они его того. Прибьют. Но я и так уже знал, что наведаюсь в пропахший самогоном и гнилью домишко, в который сам себе обещал не возвращаться. Дождался, пока в доме все уснут, и сиганул через забор на улицу, прихватив с собой кастет. Молодая кровь бурлила в венах. Во дворе у Ольги было шумно. Витек с дружками устроил вечеринку. Там были девчонки из села. Все в стельку пьяные и почти голые. Оргия, мать твою! Вошел во двор и твердым шагом двинулся в сторону Витька. Тот сидел в одних семейниках, обнажив тощее тело, покрытое наколками. Дед Ольги лежал на полу, и мне показалось, что старик не дышал. Схватив парня за плечо, резко развернул к себе лицом. — Слышь, чмо сиженное! Ты на бабу руку поднял? — Шмара она. — Она женщина, — выдохнул в лицо бывшего зэка. На полу послышался тихий вздох, и мне стало легче. Дед Ольги был жив. И в тот же момент Витек снова ударил меня в нос, который только зажил. Долго не думая, профессионально ударил его в голову кулаком, даже не используя кастет. Витек рухнул на пол. Глаза парня были открыты, но он не дышал. Девки орали, а дружки убитого мною зэка хватали шмотки и сваливали со двора. Я вернулся в дом и разбудил отца. — Па. Я человека убил, — опустив глаза, тяжело сглотнул. — Кто-то видел? — Да. Не отмажусь. Но иначе не мог. Проблема в том, что, будучи профессионалом, я не мог контролировать собственные силы. Я понимал, что это конец. Всему. Мечтам о Мореходке. О свадьбе с Ингой. — Что же делать-то теперь, Сашенька, — схватилась за голову мать, уткнувшись лбом в отцовскую грудь. — Посадят ведь Димку. Это ж не хулиганка, а настоящее убийство. — Не реви, мать, что-то придумаю. Для начала, Дим, тебе нужно явиться к участковому. Я с тобой. Погоди, сынок. — Горе-то какое, Димочка, — продолжала причитать мама. Райка выглянула из спальни и горько заплакала, вытирая глаза маленькими ладошками. — Ну ты чего? — я обнял сестру. — Не плачь, кукла, все будет хорошо. Но я знал, что хорошо уже не будет никогда. Я убил человека, и это не шутки. Это самое страшное преступление. И отвечать придется по полной. Участковый наш был мужиком хорошим. Выслушав меня, открыл старый сейф и достал стеклянный графин с прозрачной жидкостью. Разлив по стаканам, передал мне и отцу. Но я отказался. — Значит так. Я дело это замну. Связи у меня, слава Богу, есть, но Димке в селе оставаться нельзя. Про училище тоже забудь, — мужчина покачал головой. — Эх, Поляков. Далась тебе эта Ольга? Всю жизнь себе испоганил. — И куда его отправить? — отец выпил стакан водки и закусил кусочком сала, что стояло прямо на столе в кабинете местного стража порядка. — У нас и родни-то нет. — В армию, — тут же ответил мужчина. — Отслужит и вернется. Утром я сел в автобус и рванул в город к Инге. Я хотел попрощаться. Не должна она из-за меня страдать. Отец Инги выслушал мою историю и позвонил кому-то. — В общем, так, Дима, — лукаво улыбнулся мужчина. — Служить ты будешь в Воздушно-десантных. — Далеко? — всхлипнула Инга, цепляясь за мою футболку. — Не особо. Прямо в соседнем городе. Отслужишь, сыграем свадьбу, и забудется все это, как страшный сон. На самом деле я даже горжусь, что дочь себе настоящего мужика нашла. Заступиться за женщину — достойный поступок. Инга затащила меня в спальню и сняла футболку. Девушка нетерпеливо стягивала с себя коротенький топ и брюки. — Ты чего? Мы не одни в доме. — Плевать, — дыхание любимой сбивалось. — Так просто не отпущу. Руки сомкнулись на тонкой талии, а губы обхватили круглый сосок. Девушка шумно вздохнула и потянула меня на заправленную кровать. — Люблю тебя, Поляков, — шептала Инга мне на ухо. И этот шепот возбуждал до жути. Стащив с себя джинсы, осторожно уложил ее на край кровати и провел рукой по влажной коже. Девушка меня хотела также сильно, как я ее. Резким движением колена раздвинул ее бедра. Инга громко взвизгнула и прижалась ко мне податливым телом. Двигались синхронно, словно это не было впервые. Она с готовностью принимала каждую ласку. Я целовал ее смуглую кожу, словно голодный зверь. Инга впилась ногтями в мою спину, оставляя отметины. Я взлетел высоко, закатив глаза, и излился в нее. Но она не была против. Скорее наоборот. Сильнее прижималась и все громче вскрикивала. — Теперь твой папа меня убьет, — тихо засмеялась, лежа рядом с красивой брюнеткой. Инга положила голову на мою грудь и слегка прикусила кожу на шее. — Не убьет, но жениться заставит. Единственное, что сильно удивило, что Инга уже была далеко не девственницей. А это странно для дочери армянина. Проглядел Самвел дочурку. Но мне было все равно. Я и не надеялся стать ее первым и единственным. Но верил в то, что это навсегда. Я действительно любил ее. До дрожи. До боли. До сумасшествия. Уходя, поцеловал в пухлые губы и, обхватив затылок, прижал к себе. — Не провожай. Я имею в виду в армию. Не нужно, ладно? Я тебе напишу, как только устроюсь. — Договорились, — девушка тихо заплакала. — Ты береги себя, Димочка. Я буду ждать. Через неделю я уже был в воинской части. Бритая голова. Солдатская форма и кирзовые сапоги. Вот тебе и Мореходка. Но хуже всего было даже не это. Каждую ночь до призыва мне снился Витек с ножом в руках, и я не знал, как избавиться от чувства вины. Но если бы мне снова пришлось пойти в этот дом в тот вечер, я поступил бы точно также. Глава 3 Самвел Геворгович выполнил данное обещание. Именно так я стал рядовым в элитной воинской части ВДВ. На самом деле я все-таки рассчитывал на то, что Инга проводит меня, но этого не произошло. Девушка не пришла, и проводов мне не устраивали. Собрав сумку, я просто прибыл на призывной пункт. Но и это не было так хреново, как то, что родители перестали со мной общаться. Я отлично понимал, что убил человека, но не думал, что таким образом стану изгоем в собственной семье. Отец намеренно избегал встреч со мной, а мать всегда и во всем слушалась его. Он никогда ее не бил, но был довольно строг со всеми. Даже Рая побаивалась его жесткого тяжелого взгляда. И если быть до конца откровенным, то я был рад пусть и неполной, но свободе. В части я познакомился с разными ребятами. Кто-то был нормальным, а многие быковали, пытаясь втянуть меня в драку. Но после Вити я не хотел влезать вообще никуда. Так я впервые столкнулся с понятием дедовщины. Однажды вечером, после нехилого марш-броска, я прихватил с собой полотенце и мыло, решив искупаться перед сном. Но там меня уже поджидали «деды». Стоит добавить, что тут всем сразу давали прозвища, и именно здесь я стал Поляком. — Слышь, Поляк, — один из сержантов, крупный паренек из города, закурил и бросил на пол свою зажигалку. — Подними! — С какого перепугу? — я улыбнулся, подходя к замызганной раковине. — Ты бросил, ты и поднимай. — Ты че лошара? — вперед вышел еще один парень, похожий на крысу. — Берега попутал? Было велено поднять! Исполнять, мать твою! — А ты мать мою не тронь, — понимая, что драки не миновать, ответил и умыл лицо ледяной водой. Парень подошел сзади и ударил в спину. Я схватился за раковину и сжал ее так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Поднимай, — как уж на сковородке, крутился рядом скользкий тип по прозвищу Тушкан. — Не-а, — я обернулся, сложив руки на груди. — Свою позицию я высказал. Глазами уже наблюдал за остальными, чтобы понять, кто ударит первым. И им оказался длинный Тушкан. Парень неумело сжал руку в кулак и попытался ударить в лицо, но я успел перехватить его хук, ударив свободной рукой прямиком в солнечное сплетение. Тушкан заныл, словно баба на сеновале, а двое остальных пошли в наступление. Естественно, досталось мне не хило. Трое на одного, неравный бой. Хотя это и боем-то называть было стыдно. Словно шакалы набросились на легкую добычу. Для них я был «молодым». Дверь в рукомойник, как называли его ребята, распахнулась, и в помещение вошли двое молодых парней примерно моего возраста. Я пока не знал их имен. Заметил по нашивкам на форме, что один сержант, а второй, как и я, только призвался. — Э, алло! — рявкнул тот, что помоложе. — Вы чего, черти, людьми себя почувствовали? Продернули и шустро! И чтобы не воняло вами! «Деды» разбежались, как черти от ладана. Парень присел и подал мне руку. Но я ж гордый. Откинув протянутую ладонь, вытер кровь с разбитой губы и сплюнул на пол. — Я сам, — огрызнулся, поднимаясь на ноги. Суки, поколотили неплохо. На теле было с десяток ссадин от кирзы. Вот в лицо, видать, ударили случайно. Если кто из командования увидит разбитую рожу, то начнут разбираться. А это никому не было нужно. — Ты не храбрись, давай поможем. Звать-то как? — спросил сержант, но мне показалось, что он уже знал мое имя. Как-то странно улыбался незнакомый брюнет. — Поляк, — я махнул рукой и, намочив полотенце, приложил к губе. — Я Андрюха, — здоровяк протянул мне руку. — На днях призвался, но это вынужденная мера. Все же получше тюрьмы. Оба парня заржали. Тот, что был сержантом, скорее всего, был кавказцем. — Рустам, — парень протянул мне руку. — Заканчивай водные процедуры. Посидим, покурим, перетрем кое-что. — По поводу? — я немного отошел назад. — Ну, слыхали мы о тебе. Я знакомый Самвела. Говорит о чем-то? — парнишка подмигнул мне. — Отец девчонки моей. — Именно, — кивнул парень. — За зданием есть беседка. Мы тебя там подождем. — Ладно, — пожал плечами и зашел в душевую. Вода была холодной, но бодрила отлично. Я не сахарный, не растаю. Стоя под ледяными струями, уткнулся лбом в кафельную плитку, покрытую плесенью. Сука, Витек! Какого хрена он появился в селе? Всю жизнь, падла, испоганил! Громко заорав, ударил кулаком в стену, сбивая костяшки пальцев. Еще один удар и еще. Пришел в себя от того, что крепкие руки вцепились в плечи. — Эй, я не в курсе, что именно произошло, но сейчас нас застанут в душе. Причем один из нас без трусов, — заржал парень, что представился Андрюхой. — Так какого хрена ты стоишь и глазеешь? На свой член смотри! — рявкнул, глядя на сбитые руки. — Сейчас выйду. Вот только с куревом напряг. С баблом тоже. Можно считать, что я одиночка. При живых родителях, мать его! Если быть откровенным, сильно хотелось плакать. Ни денег, ни сигарет. Ни черта! — Это решаемо, Дима, — хитро улыбнулся парень. — В общем, ты это, в норму приходи и выходи к нам. Разговор есть. Постояв еще минут пятнадцать под водой, оделся и вышел на улицу. Темно. Сверчки поют. Все как в селе, только коровьим дерьмом не воняет. Вокруг ни души. — Поляк, мы за душевой. Подтягивай сюда свой зад, — послышался голос Андрея. Ребята сидели за деревянным столиком и пили томатный сок. На столе лежала нарезанная колбаса, сыр, овощи. — Ешь, не стесняйся, — Рустам указал рукой на стол. — Все свеженькое. Мама сегодня приезжала. — Да как-то неудобно. Я ужинал, — ответил парню, но глаз оторвать от сочной колбасы не мог. — Ты перестань ломаться, как целка на выпускном. Хавай давай, — Андрюха схватил ломоть домашнего хлеба и закинул на него несколько кусков ароматной колбасы. Я протянул руку. В животе предательски заурчало. Откусив добротный кусок бутерброда, прикрыл глаза. Уже несколько дней приходилось есть мерзкую субстанцию в местном пищеблоке. А кормили здесь совсем хреново. Вот тебе и элитные войска. Заметил пачку Мальборо на столе и вопросительно приподнял бровь. — Я закурю? — Ты поешь сначала, — хмыкнул Рустам. — Разговор есть к тебе. Срочный. — Говори, — промямлил с набитым ртом. — Ты чем по жизни заниматься думаешь? — задал вопрос в лоб брюнет. — Пока не думал об этом. Ближайшие два года служить собираюсь. — Это всего два года и, поверь, пролетят так, что свистнуть не успеешь. Ты в курсе, чем живет твой потенциальный тесть? — Не-а. Но догадываюсь. Криминал? — Он самый. Но не мелочь по карманам, а кое-что более крупное. — Например? — Знаешь, что такое крыша? — Не-а, — честно ответил парню, понимая, что мы говорим о каком-то особом понятии, а не о черепице на доме. — В общем, так. Есть бизнесмены, верно? И они хотят работать спокойно. Но каждый хочет кушать, Поляк. На них наезжают, требуют платить мзду. И они идут к тем, кто может стать их крышей. — Так в чем разница? Крыша, я так понимаю, не бесплатна. — Верно, — кивнул Рустам. — Но те, кто крышует, берут на себя ответственность за безопасность бизнесменов. А те другие, всего лишь залетные. Бабло получили и слиняли. Или же тупо каждую неделю приходят бабки трясти. Вот от них нужно и избавить своих подопечных. — А бизнесмены — это хозяева клубов? — Не обязательно, — откусив помидор, ответил Андрюха. — У кого-то валютная точка. Кто-то просто торгует, но хочет делать это спокойно. — Суть понятна. Но при чем тут я? — А тут все просто, — закурив, Рустам выпустил несколько колечек сизого дыма и протянул мне пачку сигарет. — Мы могли бы стать этой крышей. Зачем горбатиться на таких, как Самвел, если можно замутить свое? Я предлагаю тебе работу. Решай, Поляк. Пацан ты не глупый и не слабый. — То есть ты обо мне все знаешь? — я с наслаждением закурил, вдруг подумав, что сигарета лучше, чем секс. — Справки навели. Инга твоя, девка слишком избалованная. Самвел с нее несуществующую пыль сдувает. Любит деваха золотишко и курорты. Ребята искоса смотрели за тем, как меняется мое лицо. Я ее не знал с такой стороны. Для меня она была просто моя Инга. Девушка, что мечтает стать фельдшером и помогать людям. А она, оказывается, не так проста, как казалась в деревне. Вспомнил наш спонтанный дикий секс и почувствовал укол ревности. Интересно. Сколько парней пропустила через себя экзотическая красавица? — Ты профессиональный боец, — Рустам продолжал загибать пальцы. — Справедливость любишь. За бабу ведь вступился, когда татуированного замочил? В горле застрял ком, а перед глазами появилась рожа Витька. — Я могу подумать? — спросил, понимая, что выбора у меня особо и нет. — Естественно. Тут как в сексе. По принуждению не будет. Но даю слово, — Рустам лукаво улыбнулся. — Решишь работать с нами, не обидим. А там, глядишь, пойдешь выше. Такие ребята, как ты, нужны людям, Димка. Я не шучу. — А если Самвел будет против? — На каком основании? — Я жениться на Инге хочу. — Женись, — пожал плечами Рустам. — Ты ж не на Геворговиче собрался жениться. Он тебе не папа. Ребята оставили мне еду и сигареты и, попрощавшись, скрылись в темном дворе. Глава 4 Прошло полгода. Точнее эти месяцы просто пролетели как-то мимо меня и совершенно незаметно. Инга так и не появилась. Каждые выходные ребятам приносили почту, но для меня писем не было. Жил я теперь в одной казарме с Андрюхой Дыбиным и Рустамом. Второй уже готовился к дембелю. Его мама, Сусанна Азимовна, частенько навещала нас. Женщина знала, что я один. Сирота при живых родителях. Поначалу я отказывался от увольнительных, но потом ребята все-таки уговорили. У Рустама в его двадцать лет уже повсюду были связи. Практически каждый вечер на проходную приходили девушки к нашему бравому сержанту. — А невеста есть? — как-то ночью не спалось, и мы втроем собрались в беседке. — Я ж не ты, — хмыкнул парень. — Если и будет, то из наших. Мы женимся на тех, что нам родители выбирают. — Каменный век, — я засмеялся. — А если она будет стремная, как лошадь? — Главное, чтобы она меня уважала, Поляк. Дома сидела, была скромной и хозяйственной. Остальное можно и на стороне найти. — То есть ты женишься на ком угодно? — Ну, не совсем так. Мою мать видел? Я кивнул, положив руки за голову. — Представь, что это незнакомая женщина. Вот не моя мать, а просто тетка с улицы. Как считаешь, она страшненькая? — Она красавица для своих лет, — и я не лгал. — Вот видишь. А ее моему отцу его родители выбрали. У нас так принято, братишка. Может, потому и браки крепче, нежели ваши. Думаешь, отец не гулял? Еще как! У него еще двое детей от разных баб. И всех обеспечил. — А мама? Не устраивала сцен? Развестись не хотела? — Нет. У нее нет на это права. Молчит, потому что дом — полная чаша. Машина своя. Денег достаточно. Любовь — самое последнее, что важно в семейной жизни. Вот только я не считал, что это правильно, но решил промолчать. У них свои традиции, а мне любовь важна. Ингу я любил. А может, просто думал, что люблю. Чем больше проходило времени, тем меньше я верил в искренность чувств армянской красавицы. Прошел еще год. До дембеля оставалось каких-то шесть месяцев. Рустам частенько приезжал. Привозил сигареты блоками. Торбы с продуктами и деньги. Он каждый раз знакомил нас с парнями из группировки, которую все-таки собрал. Пока они перебивались случайными заработками, но уже смогли обзавестись подопечными. Мне не хотелось сейчас вникать во все тонкости будущей «профессии». Полгода еще прожить надо. Не сдохнуть бы от тоски. Днем я частенько торчал в спортивной секции, оттачивая навыки. Я даже участвовал в армейских соревнованиях. С Андрюхой крепко сдружились. Он мне стал как брат, но я сильно скучал по семье. По повзрослевшим Лешке и Рае. Сегодня очередной увал, и мы договорились встретиться с двумя местными девчонками. Обе красавицы и обе постарше меня с Андрюхой. Марина, та, которая была вроде как моей, девушка видная. Длинные ноги. Тонкая талия. Грудь небольшая, но разве это важно? Я не любил ее. Просто привык проводить с ней увольнительные. Но у девчонки, скорее всего, были другие планы. Она привязалась ко мне. Стала навязчивой и жутко раздражала. Уже не раз я хотел разорвать эти отношения, но почему-то откладывал. И я знал почему. Я человек. Мужчина, в конце концов. Мне было нужно выпустить пар. Инга далеко, а я не деревянный мальчик Буратино. Потому и терпел присутствие Марины. Андрюха со Светой, подругой Марины, отправился в кинотеатр. По идее, мы все должны были туда пойти, но у Марины на этот день оказались иные планы. Девушка была одета в коротенькое платье. Весна, но на улице все еще холодно. — Ты чего нарядилась так? Замерзнешь ведь. — Нет. Мы сейчас такси поймаем и ко мне. Я голодна, Дим, — плотоядно облизнула губы красотка. И я отлично понимал, что речь не о еде. Она меня хотела, и я ее тоже. Вот только в постели она была какой-то странной. Ни стонов, ни криков, словно это было чем-то обыденным. Мне же, наоборот, хотелось страсти и немного огня. Именно потому я решил, что сегодня в последний раз проведу с ней время, а после просто расстанемся. В квартире было пусто. Накрыт стол и горели свечи. Основательно так подготовилась. — Раздевайся, хороший мой. Неделя без тебя, словно год, — шептала Марина низким бархатистым голосом. Не стал томить ее ожиданиями и, стянув штаны, задрал подол ее платья. Никаких прелюдий. Нагнул над накрытым столом и резко вошел. Она немного раздвинула ноги и засмеялась. Все желание тут же улетучилось. — Ты какая-то ненормальная. Кто в такие моменты смеется? Теперь вообще ничего не хочу, Марин. Пойду я. — Я тебя позвала не совсем за этим, — девушка села на табурет и закинула ногу на ногу. — Женись на мне, Поляков. Родители у меня люди небедные. Заживем, как принц и принцесса. — Маришка, — я хмыкнул, остановившись у двери. — У меня невеста есть. Неужели ты действительно рассчитывала на нечто большее, чем перепихон раз в неделю? Мне служить осталось всего ничего. А она ждет. — Гнида ты, Поляк. То есть сам почти женат, а меня так, попользовал, да кинул? — девушка резко встала и открыла дверь в спальню. — Виталь, ты это слышал? Из спальни вышел амбал внушительных размеров. — Ты чего, колхозник, решил соскочить? Потрахиваешь девчонку, а ответственности боишься? — парень-скала надвигался. Я сделал шаг к двери. За себя не боялся, а вот незнакомый Виталик мог бы пострадать. И кто знает, чем бы закончился этот день, если бы в дверь не начали колотить с обратной стороны. Марина побледнела, вскочила с табуретки и бросилась открывать. За дверью стояли Андрей и зареванная Света. — Ты зачем привела его? — голосила Марина. — Договорились же. — Так правильно будет, Марина. Ты ж от Витальки беременна, а Диму давно облюбовала, — всхлипнула Света. — Вот пусть Виталик и женится на тебе. В дом вошел Андрей. И встал рядом со мной. — А Виталик, стало быть, вот этот шкаф? — Ну да — ухмыльнулся парень. — Вы, ребята, простите. Идея не моя. Маринка — шмара местная. Я даже не уверен, что от меня залетела. Бабки на аборт предложил, все как положено. А она мне про Диму. Мол, поможешь с ним, бабло свое себе оставишь. Громила оказался обычным трусом. Смачно плюнув под ноги Марине, дал себе слово, что больше ни одну бабу к себе не подпущу. Мы с Андрюхой проводили Свету и вернулись в часть. И вдруг в казарму забежал дежурный: — Поляков, скорее иди на проходную. К тебе брат приехал. Перепрыгивая койки, ломанулся к выходу. Леха совсем пацан. Как и зачем он приехал так далеко? Подросший Лешка стоял у проходной с огромной сумкой. Увидев меня, криво улыбнулся и пошел мне навстречу. — Привет, Дим. Я тебе еды привез. Раньше не получалось. Отец бы не позволил. Опустив глаза, светловолосый Лешка уставился в пол. — Что-то случилось? — я встряхнул его за плечи. — Батя умер, Димка. — Погоди! — я рванул на проходную. — Я сейчас договорюсь, и поедем домой! — Дим, постой! — брат догнал у самого входа. — Его полгода назад похоронили. — Что? Почему мне не сообщили? Твою ж мать! — я ударил кулаком в березу. — Леха, почему? — из глаз брызнули слезы, и я продолжал бить кулаками дерево, вымещая на нем всю злость. — Мать тебя винит. Говорит, что он из-за тебя умер. Но ты не думай. Мы на твоей стороне. Она в город поехала рассаду покупать, а я набрал еды и приехал. Раньше не мог. Денег своих нет, вот у матери и спер. Я обнял брата, понимая, что в село и в родной дом мне теперь путь заказан. — Постой тут, Лешка. Сейчас денег дам. Ты как собираешься домой ехать? Башка твоя дырявая. Ночь на улице. — А я на вокзале заночую, а утром поеду. — Мать выпорет, — тихо выдохнул. Оставив брата на улице, вихрем влетел в казарму. Достал деньги из заначки и нарвался на Андрея. — Дим, ты плакал, что ли? — друг схватил меня за плечи и встряхнул точно так же, как минуту назад я трепал брата — Что случилось? — Отец умер. — Так надо ехать! — засуетился друг. — Поздно. Он полгода как умер. Просто я узнал только что. Там братишка мой меньший, у проходной. Ему до дому доехать бы, а путь неблизкий. Пацан же еще. Страшно за него. — Не кипишуй. Сейчас решим. Андрюха выбежал из казармы, а я вышел на улицу. Лешка сидел на бордюре и курил. — А это еще что? — вырвал из его руки сигарету. — Отца нет, значит, все можно? Леха поежился и всхлипнул. — Димка, теперь ты никогда не приедешь? Райка скучает. А мать как с ума сошла. Говорит, видеть тебя не хочет. Но это же неправильно. Ты же не виноват, что батя умер. — От чего умер хоть? — Запил. Потом сердце прихватило. До области не довезли. Инфаркт, кажется. Из здания вышел Андрей с одним из сержантов. Юра Краснов служил с нами, но был женат и жил возле части. Парень лишь изредка ночевал в казарме, и у него была старенькая оранжевая «шестерка». — Вот, держи, — Андрей достал из кармана пачку денег. — Отдай матери. Скажи, пусть вам шмотки купит. Ходишь в обносках. Усадив брата на заднее сиденье, забрал сумку с продуктами. Не хотел бы брать, но малой же для меня ее пер. Глядя на удаляющиеся Жигули, понимал, что жизнь не станет прежней. Я хотел поскорее занять свое место в настоящей бандитской группировке. Прямо сейчас исчез Димка Поляков, что мечтал о Мореходке. Теперь я был Поляком. Тем, кто станет жестоким и будет вершить судьбы людей. Глава 5 Сто дней до приказа… Вот они и наступили. Мы уже считали дни до дембеля, и я чувствовал вкус такой долгожданной свободы. Инга так и не появилась, и я практически не вспоминал ее. Не может быть, чтобы девушка любила, но в то же время не писала. Хоть два слова. Люблю и жду. Неужели это так тяжело? Хотя кому я пытаюсь лгать? Я вспоминал ее постоянно. Я видел сны, как раздеваю ее. Как медленно ласкаю смуглую и нежную кожу. Как ласкаю соски, прикасаясь языком. А когда просыпался, приходилось шагать в душевую. И стоять под ледяной водой, чтобы прийти в норму. Любовь — реальная сука. Издевается и подкидывает нам тех, кому мы даже неинтересны. Утром в казарму забежал парнишка, что только недавно призвался. Глядя на него, понимал, что два года все-таки не малый срок. Я много пережил. Гораздо больше осознал. Понял, что семья — не обязательно те, кто связан с тобой кровными узами. Семья — нечто другое. И моими родными стали два парня. Рустам и Андрей Дыба. Эти двое ребят, которые появились в тот день в «рукомойнике», показали мне, что такое настоящая и крепкая мужская дружба. — Поляков, там к тебе девка приехала, — запыхавшимся голосом вещал дежурный. — Сто пудов неместная. С сумками. Говорит: позови-ка мне, солдатик, моего Димочку Полякова. Я ему гостинцев привезла. — Точно как Красная Шапочка, — заржал Андрюха, лежа на соседней койке. — Слышь, Димон. Может, у Инги одно место зачесалось и ждет тебя у проходной, сжимая в руках трусы? — Заткнись, — тихо засмеялся, на ходу застегивая рубашку. — Можно подумать, в городе вашем почесать некому. Андрюха. Она не такая. Нормальная она. Я уверен, что причина должна быть. Ладно! Дыба, пожелай мне удачи. — Удачи, касатик, — жеманно повел рукой здоровенный Дыбин и похлопал ресницами. — О-о-о, а-а-а, да, Инга! Иди ко мне, детка! — Дебил, — я рассмеялся громче и выбежал на улицу. Перепрыгивая клумбы и скамейки, я мчался к проходной, будучи уверенным, что это она. Моя Инга. Но когда вышел на улицу, то, кажется, побледнел. Прямо у проходной топталась Оля. Та самая девушка, из-за которой моя жизнь рухнула. Нет, я ее не винил, но видеть не хотел. Девушка сильно располнела. Она и раньше была в теле, но теперь передо мной стояла обабившаяся блондинка. Оля была в голубом сарафане и не потрудилась надеть бюстгальтер. Огромная грудь свисала, как две печальные дыни. Волосы выкрашены прядями и кажутся грязными. Зато на ногах деревенской нимфы красовались модные босоножки в тон платью на платформе и толстом каблуке. В руках девица держала корзинку, накрытую белоснежным вафельным полотенцем. Она стояла как-то боком и смотрела в сторону забора. — Привет, Оль, — прокашлялся, чтобы привлечь ее внимание, хотя очень хотел сбежать. Просто стало жаль девчонку. Перлась из села, чтобы привезти мне поесть. Обижать не хотелось. Девушка обернулась, и я попятился. Ее лицо было перекошено. Левый глаз был гораздо уже правого. Рот с левой стороны опущен вниз. Она улыбнулась, заправив прядь волос за ухо, и я увидел шрам от виска и до самой скулы. Бугристый, красный, делающий лицо девушки ужасным. — Привет, Димка. Вот приехала по делам. Дай, думаю, заскочу, проведаю, — это уже была не та веселая девушка, а лишь ее тень. — Ты мне жизнь спас, а я не поблагодарила. — Все нормально, Оль. Сама-то как? — Замуж вышла, — пожала полными плечами девушка. — Дед помер, хату мне оставил. А я на мужа ее переписала. В голове зазвенело. Зачем она это сделала? — А кто муж? — Он из сиженных, — опустила глаза в пол. — Кто ж на меня, такую красивую, позарится. Но Василий хороший. Он сидел ни за что. — Они все без вины, — достал пачку сигарет и вытащил одну. — Так сколько лет Василию? — Сороковник. Понимаю, немолод, но мне грех жаловаться. Пашет, как вол, а в постели — ураганище. Вот те крест. Ты, Дим, прости меня, ладно? Давно нужно было приехать, да стыдно было лицо показать. — Оль, я не злюсь. Все прошло. Жаль деда твоего, да батю. Даже проститься не дали. Но и это переживу. — Ты куда после службы? — Пока не решил, — я тихо хмыкнул, нагло солгав. — Время еще есть. Оль, а что с лицом? Это после Витька? — Да, — потупила взгляд девушка. — Инсульт стукнул. Вот так-то. А если б не ты тогда, то я б уже давно в сырой земле сгнила. — Ладно, Олька, — я обнял ее за плечи и коснулся губами лба. — Ты береги себя. Я больше в деревне не появлюсь, наверное. Заступиться за тебя теперь некому. Просто живи, Оль. Красота, она проходит. Ты хорошая, правда. — Поляков, ты совсем обнаглел? — вдруг откуда-то со стороны послышался голос, который я во сне слышал. — А она что здесь делает? На деревянной лавочке сидела Инга. Ольга попятилась и, вручив мне корзину, потопала по улице, опустив голову. Девушка старалась прикрыть лицо. Ей было стыдно перед Ингой. Мне показалось, что я дышать перестал. Поставил на пол лукошко и медленно подошел к скамейке. Инга похорошела. Стала еще красивее, чем была в последнюю нашу встречу. Волосы падали на обнаженные плечи красивыми волнами. Губы словно манили. На ней был короткий кружевной топ и плиссированная юбка. Но сидела она, как мальчишка, широко расставив ноги. — Приехала, — я обхватил ладонями смуглое лицо. — Я во сне тебя вижу, слышишь? Ты в голове живешь, Инга. Люблю так сильно, что дышать больно. Сейчас было плевать на то, что она не писала и не приезжала. Она рядом. Теплая, манящая, любимая и самая желанная женщина. — Пойдем, — девушка встала, поправив юбку, и потащила меня к забору, где рос колючий, но довольно густой кустарник. — Хочу тебя. — На улице? — А тебе не все равно? Идем, говорю. Мы пролезли сквозь кусты. Девушка задрала юбку, под которой ничего не было. Прислонив ее к забору, с трудом расстегнул ширинку. Сейчас действительно было плевать на все. Нас могли увидеть, но это не останавливало. Стащив с себя штаны, сжал ладонями упругие ягодицы. Губы накрыли шею девушки. Она застонала, когда я медленно проник в ее горячее податливое тело. Не помню, как оказался на земле, но Инга сидела сверху, задавая бешеный ритм. И я понял, что нет никого лучше, чем эта девчонка. Да, она любила секс. Но я любил его не меньше. Неохотно одеваясь, помог ей застегнуть молнию на топе. — Люблю тебя, — прошептал ей в ухо, и на ее теле появились мурашки. — А я тебя, мой родной, — девушка провела пальцами по моей небритой щеке. — Скоро вместе будем. Я встречать приеду. — Ты уже уходишь? — Нервничаешь? — лукаво улыбнулась. — Прогуляться тебя не отпустят? Можно было просто пройтись. Или в кафе заскочить. Я бы выпила. Не бойся, я не без денег, — девушка тихо засмеялась. — Да, и я при них, — ущипнул ее за вздернутый носик. — Стой тут и не смей уйти. Я мигом. Ладно, любимая? — Беги, солдат, я подожду, — лицо девушки озарила потрясающая улыбка. Рванул в казарму, прихватив корзину, что оставила Оля, зная, что мне обязательно дадут внеочередное увольнение. А повод серьезный. Я прямо сегодня попрошу ее дождаться и выйти за меня. Это то, о чем я грезил ночами. Сейчас мне было плевать на все. — Ну че? Как оно, Поляк? Ты ж, надеюсь, не подвел? Хорошо ее оттащил? — ржал Андрюха, продолжая лежать на койке. — Ты как малолетка после первого перепихона. Светишься и рожа гордая. Тебе медальку вручили? — Отвали, Андрюха, — ударил друга в плечо. — Вот, возьми, поешь лучше. Я поставил корзину на своей кровати, вытащил из тумбы пачку купюр и рванул к комбату за увольнительной. До самого вечера просидел в кафе, обнимая пьяную в дрова девушку. Красивая, как мама, но синячит, как папа, это как раз о ней. Хотя я был уверен, что Самвел непьющий. Инга накидалась, как мужик, но, тем не менее, крепко стояла на своих ногах. — Все, пора мне, Дим, — она взглянула на часы, которые сверкали на тонком запястье. — Идем. Там к проходной за мной заехать должны. Только без сцен, ладно? Я напрягся и сжал ее руку. — И кто тебя заберет? — Один из отцовских парней. Игорек Горский. Он мне никто, ты не подумай. Личный водитель и не более. Просто знаю твой характер и страхуюсь. У проходной стоял белый Мерин. Стриженый парень в белой майке впился в меня неприятным взглядом. Он словно изучал. Искал слабое место. На шее цепь и ладанка, на запястье часы дорогие. Теперь он смотрел на девушку, которая повисла на моей шее. Ненормально так смотрел. Словно ревновал. — Инга, довольно поцелуев, пора, — и говорил он с ней так, будто она принадлежит именно ему. Девушка засмеялась и села на пассажирское сиденье, даже не попрощавшись. Автомобиль рванул с места. Настроение тут же испортилось, и я вернулся в казарму. Андрюха доедал последний пирожок! Не знаю, сколько их там было, но сожрал все! — Кстати, — скинув сапоги, улегся на койку, закинув руки за голову. — Гулял я с Ингой, а вот пирожки Ольгины. Ну, та, у которой гонорея. Андрюха подавился и бросил на пол надкушенный пирог. — Класс, пирожки с триппером! Ты мог предупредить? — С гонореей! — хохотал я. — Не думаю, что она их лепила тем самым местом, но анализы сдай! Глава 6 Наступил сентябрь. Деревья уже сбросили первую листву, а небо заволокли серые тучи. В воздухе пахло приближающейся грозой и свободой. Дембель! Два года пронеслись почти незаметно. — Димо-о-он! — в казарму забежал Андрюха. — Чего сидим? Валим, братан, валим из этого места навсегда! — Куда? — стало даже немного тоскливо. — В город. Дела зовут, Поляк. И Инга, — парень вздохнул, закатил глаза и жеманно поправил синий берет, надув губы. — Клоун, — я хмыкнул и тихо засмеялся, поднимаясь с койки. — Ладно, идем, — как-то грустно ответил приятелю. Закинул за плечо спортивную сумку и еще раз обвел взглядом казарму. Все. Конец службе, а впереди пугающая неизвестность. Что ждет меня в будущем за воротами части? К чему готовиться? У меня не было ответов на эти вопросы, но одно я знал точно. Я обязательно добьюсь многого. Первым пунктом в моей гражданской жизни, естественно, была она. Инга, моя девчонка, которую любил безумно. Я вышел за ворота, сбросил на пол сумку и раскинул руки, подставив лицо накрапывающему дождю. Пора домой. Но только где он, этот дом? — О-о-о! А вот и мои пацаны, — из черной тачки вышел Рустам, раскинув руки. — Ну, идите сюда, черти полосатые! — Сам ты черт, — буркнул Андрюха, но потом заржал. — Куда едем? — Как это куда? — Рустам поиграл бровями. — Я закрыл ресторан. Сначала по хатам приводить себя в порядок, а потом гулять. Вино, хавчик и потрясающие девочки. Все для вас. Я опустил голову. По хатам? Но мне некуда было идти. — Спорим, я знаю, о чем грустишь? — брюнет приобнял меня за плечи и отвел в сторону. — Мы сняли тебе неплохую двушку на Северном, хотя за нами закреплен Невский район. Сейчас доберемся, я сам покажу тебе квартиру. Поляков, я слов на ветер не бросаю. Обещал, что жизнь наладится, значит, так оно и будет. — Тогда какого лешего мы еще здесь? — между нами пролезла бритая башка Андрюхи. — Валим из этого тоскливого места. Пацаны! Дембель! Андрюха устроился на заднем сиденье белой Девятки, а меня Рустам запихнул в черную иномарку. Что именно за тачка, рассмотреть не успел, но понравилась. Сразу. — Ну, знакомься, Дима, — парень указал на водителя, и я, слегка прищурившись, улыбнулся, узнав в нем того, кто забирал Ингу от проходной. — Это Игорек. Раньше работал с Самвелом, но перебрался к нам. — А что так? — хмыкнул, внимательно изучая парня. — Перспективы получше, заработок побольше, — ответил Игорь, глядя на дорогу. Значит, дела Геворговича пошли на спад. Отдаст ли он теперь за меня дочь, я не знал. — О чем опять задумался, Поляк? — Прищурился Рустам. — Все будет хорошо. Не кисни, братишка. Я слышал о твоем отце и искренне соболезную. Захочешь, мы в любое время поедем, но не сейчас. — Спасибо, но меня там не ждут. Поедем однажды. Вот только это будет еще не скоро. Единственное, что я хочу сделать — установить отцу хороший памятник. Но на этом пока все. Рустам откинулся на подголовник и прикрыл глаза. — Все-таки хочешь жениться на Инге? — парень тяжело вздохнул, а Игорек напрягся. — Таков план. Я этого два года ждал, Рустам. Ты же знаешь, для меня эта девушка как воздух. — Жизненно необходима, — кивнул Рустам и как-то странно посмотрел на Игоря, ведущего автомобиль. — Слышь, Игорь, — обратился к парню, — А какая марка у машины? — Вольво. Нравится? — хмыкнул парень. — Она общая. — Захочешь, твоя будет, — махнул рукой Рустам и прикрыл глаза. Через несколько часов Вольво заехала во двор. Вокруг девятиэтажки. Рядом магазины. Даже не думал, что буду жить в таком приличном месте. — Приехали, — Рустам вышел из машины и потянулся, прищурив глаза. Тут светило солнце, и дождем даже не пахло. На лавочках сидели старушки, обсуждая какой-то сериал. На лифте поднялись на седьмой этаж. Квартира обставлена и полностью готова к жизни. — Вы точно ее сняли? — засмеялся, бросая сумку у порога. — Хозяева не всплывут где-нибудь в реке? — Обижаешь, — хохотнул Рустам. — Все законно. Ее можно выкупить. Но пока денег недостаточно. Эх! Теперь все в сборе, дела пойдут в гору. Чуйка никогда не подводит! — Как и меня, — я скинул сапоги и снял форменную рубаху. — Шмотки купить нужно. У меня нет ни хрена, — снова глаза в пол. Стыдно. Ни денег, ни одежды, ни черта. — Все есть, Дим. Шкафы открой и посмотри. Мы и холодильник затарили. Телефон в спальне. Я тут нацарапал свой домашний и Андрюхин. В общем, приводи себя в порядок и звони. Игорек тебя заберет и привезет на место. Первая сходка, так сказать. Познакомишься с нужными людьми. Вольешься в коллектив. Там девочки будут, потому предлагаю Ингу не брать с собой. — Мне не интересны девочки, Рустам, — я чувствовал, как закипает кровь. — Два года я бредил Ингой, а сейчас ты мне выставляешь условия? — Нет, ты не понял. На такие сходки своих не берут. Могут быть весьма неприятные ситуации. Твой тесть будет там, и поверь, не один. — С бабой? — Именно. И ты хочешь, чтобы твоя Инга увидела, как проводит время обожаемый папа? Самвел уже не тот, кем был, но такого он тебе не простит, Дим. Вот оно как! У Геворговича, как оказалось, тайная жизнь. Значит, и мне придется жить по этим законам? Но я не хотел изменять Инге. — Тебе необязательно прыгать к кому-то в койку. После сходки все прутся в сауну. Бильярд, бухло и те же телки, но уже с интимом. — То есть я не должен ехать в сауну? — На самом деле это важно, но ты не обязан. В общем, приходи в себя, Поляк. К десяти будь готов, солдат. Я отправлю за тобой Игорька. — Кстати, насчет этого Игоря. Мне он не нравится. Ты говорил о чуйке, и у меня есть своя. Игорек гнилой. Рустам широко распахнул глаза. — Откуда такие выводы? Это серьезное обвинение, Дим. Остынь. Не сможешь обосновать, мало нам всем не покажется. Я кивнул, проводив друга до двери, и улыбнулся. — Я обосную. Пусть не сегодня, но однажды обосную, — хмыкнул, глядя в зеркало, одиноко висящее возле крючков в прихожей. Прошел в спальню. Тут было довольно миленько. Огромная двуспальная кровать. Дамский столик с зеркалом и кучей ящичков и шкаф во всю стену. Сюда и заберу свою Ингу. Нечего ей жить с отцом и ездить с такими вот, как этот Игорь. Моя женщина должна быть моей. Во всех смыслах этого слова. Схватив трубку кнопочного телефона, набрал ее номер. После долгих гудков услышал ее заспанный голос. На улице день, а она спит. Хорошо живет девчонка. Ни забот, ни хлопот. — Привет, солнце, — сглотнув, выдохнул в трубку. — Я в городе. — Димка! — завизжала Инга в трубку, заставив улыбнуться. — Вернулся! А ты где? — Дома, — хмыкнул в трубку. — Обещала встретить, но забыла? — Не получилось, — растерянно шепчет, видимо, точно забыла. — Были дела, — лжет красиво. — Не страшно, — представил ее лицо, и на душе так тепло, словно солнце взошло. — Я завтра приеду. Ладно? Сегодня улажу кое-какие дела. Ты вещи собери, со мной жить будешь. — Но… — попыталась возразить. — Никаких «но». Либо мы съезжаемся, женимся и живем вместе, либо ты забываешь о том, что я существую. Я не лох, Инга. — Я поняла, — тихо вздохнула девушка. — Завтра буду ждать. А что за дела? Или это секрет? — С парнями кое-что перетереть нужно. Тебя взять не могу. Инга пыталась возмущаться, но я сбросил вызов. Почему-то сейчас не хотел говорить с ней. Долго стоял под горячими струями воды. Тело расслабилось, но мысли путались. На что я подписался? Может к черту этот криминал? Но после вспомнил о том, что говорили парни в беседке. В это время выживали сильнейшие. Либо ты, либо тебя. А я выбираю себя и пацанов. Прилег на кровать в спальне и уснул. Звонок в дверь заставил подпрыгнуть на кровати. За дверью стоял тот самый Игорек. — Ты не готов еще, что ли? Все уже в «Избе». — Какая изба? — Ресторан такой, на другом конце города. Если быть точным, возле Шмидта. — Я неместный. Не знаю пока, где и что тут у вас. — Одевайся, я внизу подожду. Парень недобро прищурился, окинув взглядом квартиру, и вышел, громко хлопнув дверью. Открыл шкаф и присвистнул. Ребята, которых я пока даже не знал, хорошо постарались. Шкаф просто забили шмотками и, судя по этикеткам, деньги потратили немалые. Надев черную рубаху, которую кто-то заботливо выгладил, натянул темно-синие джинсы. Вся одежда подходила по размеру. Я был уверен, что это Рустам. У него глаз-алмаз, как погляжу. Последним штрихом нового образа стали черные туфли на шнуровке и ремень. Волосы слегка отросли, я намочил их и просто растрепал. Не на свидание же собрался. Открыл ящик под зеркалом, и глаза на лоб полезли. Без каких-либо упаковок в ящике лежали часы, золотой браслет, цепь толщиной с палец, а рядом записка. «Подгон от братвы». — С первых денег куплю крест, — подмигнул своему отражению и вышел из дома. Глава 7 Ресторан «Изба» был вполне себе огромным зданием в два этажа. Недалеко расположился сквер и тот самый ДК имени Шмидта. В самом центре сквера был небольшой бар с живой музыкой. Он мне понравился больше. Было в нем что-то такое домашнее. Объяснить не мог. Но выбирать не мне. Я отлично понимал, что прямо сейчас решится моя дальнейшая судьба. И я не боялся. Уже нет. Странным было еще кое-что. Я не думал сейчас об Инге. Два года грезил, а теперь вдруг отпустило. Хотя завтра я обещал забрать ее к себе. В глубине души понимал, что эта девушка не создана для семьи. То ли дело наши, из деревни. Их с детства приучали к порядку и какому-то повиновению. Мне нужна была не служанка, но и не шлюха. А Инга вела себя не совсем нормально. Но решение я принял. Женюсь в любом случае, а там как карта ляжет. Я верил, что смогу привязать ее к себе. Что мы сможем преодолеть любые сложности, что подкинет коварная судьба. Войдя в почти темное помещение, оглянулся. На стенах висели гобелены с какими-то жуткими изображениями. Окна полностью зашторены. Словно все, кто собрался сегодня тут, чего-то сильно боялись, пытаясь скрыться под плотным слоем ткани. — Димка, иди к нам, я два места придержал! — выкрикнул Андрюха, обнимая красотку брюнетку. Я не сразу понял, зачем мне два стула. Для Игоря? Но этот тип мне был до одури неприятен. Я был уверен, что хлебнем мы с ним дерьма. Но Рустам хотел, чтобы я обосновал опасения и сейчас я этого сделать не мог. Людей было достаточно много. Человек сто. Присев рядом с Андреем, тихо хмыкнул, глядя на симпатичную ночную бабочку. Не знаю, почему девчонки шли на это. Что заставляло красивых и сексапильных девушек заниматься проституцией? Рядом со мной на стул опустилась сочная блондинка. На вид лет восемнадцать. Красивая. Тут правды не скроешь. — Алла, — представилась красавица и прикусила пухленькую нижнюю губу. — Твоя спутница на сегодняшний вечер. — Я пришел один, — стараясь не обидеть путану, игриво поиграл бровями. — Разве я не должен был сам выбрать себе даму? А что, если ты совершенно не в моем вкусе? — Исключено, — девушка провела наманикюренным пальчиком по кромке тонкого бокала. — Поухаживаешь? Я бы выпила бокальчик красного. Пока бокальчик, — подмигнула девушка, и в ее глазах блеснуло что-то похожее на интерес. Она не думала сейчас о бабках. Ее заинтересовал именно я. Я был уверен в этом. Налив девушке вина, отвернулся, пытаясь уловить суть беседы. — Рустам, — к другу обратился седовласый мужчина. — Вы ребята не плохие, но пока мы наблюдаем. Как только я пойму, что тебе и твоим парням можно доверять, то предоставлю больше свободы. Я так понимаю, что главным в вашей…кхм… дружной компании являешься ты. А кто это решил? Рустам опустил глаза в пол и посмотрел на ладони. — По сути, я сам. Но это не говорит о том, что меня некому заменить. У меня все ребята отличные. — Есть бойцы? Те, кто в случае бойни сможет не только метлой чесать, но и руками помахать? — мужчина опрокинул в себя стакан водки и даже не поморщился. — Ладно, не трясись. Мы понаблюдаем за вами. Пока ты ведешь все дела по Невскому, а там поглядим. — Согласен, — Рустам вышел из-за стола и пожал руку мужчине. — Это кто? — я наклонился поближе к Андрюхе. — Гена Большой. Он смотрит за всем городом в целом. Знаешь, а ты вполне можешь сместить Рустама с трона, — прошептал Андрей и подмигнул. — Ты боец, Димка. А в нашем деле — это может спасти жизнь. Аллочка нагло уселась на мои колени, обвив изящными руками шею. — В сауну поедем? Обещаю, будет жарко во всех смыслах этого слова. Я прикинул все за и против и неожиданно для самого себя выпалил: — А почему бы нет? Только я люблю пожестче. Выдержишь, кукла? — Вопрос в другом, красавчик, сможешь ли выдержать ты. Рука блондинки ловко проскользнула под ремень и резинку трусов, нащупав оживающую плоть. — Видишь? Мне и стараться не придется. Но все-таки я смогу тебя удивить. С другой стороны зала на меня в упор смотрел Геворгович. Рядом с ним сидела пышногрудая рыжая нимфа. Молоденькая. Даже моложе его дочери. Дерзко улыбнувшись, я обнял Аллочку и коснулся губами ее шеи. Говорили за столом достаточно много и долго. И лишь к двум часам все разъехались. * * * Откровенно говоря, я нажрался в хлам. Аллочка жалась ко мне мягким телом, соблазнительно виляя красивыми бедрами. Из-под мини-юбочки видны были чулки и мне понравилось. Таких девушек у меня еще не было. И мысли об Инге вообще покинули помутившийся от выпитого рассудок. Мы вышли из «Избы» вшестером. Рустам и Андрей со своими дамами, а я с блондинкой, которую уже считал своей собственностью. — Ты ее только не целуй, — шепнул мне на ухо Андрюха. — Не принято у нас этих шмар лобызать. — А причина? — А кто знает, что у нее во рту побывало. Мы оба заржали. Я отлично понял, о чем речь. Но поцелуи были важны, как ни крути. Хотя не с ней. Она реальная вещь и не стыдится, а значит, буду действовать по ситуации. Сауной оказалось просторное помещение, напоминающее отель. Ребята оккупировали бильярдный стол, а мне хотелось остаться с Аллочкой и терзать это шикарное тело до утра. Чтобы девушка орала от удовольствия. В общем, планы были довольно масштабными, а чувство вины перед невестой испарилось. — Короче, — вдруг заговорил Рустам. — Просыпаюсь я вчера, а рядом стоит она. Сначала я решил, что приехал мой дядя Гурам из Баку, но потом понял, что этот крокодил — моя невеста Сусанночка. Пацаны! Вы были правы. Она страшнее ночи. — И что делать будешь? — хохотал Андрюха. — Выбора нет. Женюсь. Но дома буду появляться крайне редко. Я хочу быть таким, как вы, мать вашу! Посмеявшись над другом, почувствовал нежное прикосновение к груди. Аллочка ласкала меня через тонкую ткань черной рубахи. — Идем, — томно прошептала красотка. — Успеешь пообщаться с братвой. Есть дела куда интереснее. И я пошел за ней в одну из спален. Полумрак. Огромная кровать застелена бордовыми простынями. Настоящий бордель! Девчонка дернула меня за рубаху и на пол посыпались пуговицы. — Не терпится? — ухмыльнулся, чувствуя, что в штанах совсем тесно. — Главное, малыш, чтобы ты выдержала то, что я для тебя приготовил. — И не таких видала, — девушка сняла юбочку и топ, представ передо мной в шикарном черном белье и чулках. И я понял, что чулки меня возбуждают больше, чем ее шикарное тело. Она потянулась к резинке на одном, но я перехватил ее руку. — Нет, — ухмыльнулся. — Вот в них и останься. Резко развернув ее к себе спиной, схватил за белые волосы и потянул немного. — Подчиняться любишь? — Еще как. — На четвереньки! Девушка тут же встала на колени и похотливо засмеялась, выставив вперед упругую попку. Сняв туфли, я ловко справился с ремнем и ширинкой и сбросил шмотье прямо на пол. Шлепнув девчонку по внутренней стороне бедра, заставил широко расставить ноги. — В сумочке презервативы, — выдохнула дамочка. — Так нужно. Нам обоим будет спокойно. Достав пачку контрацептивов, разорвал зубами фольгу и натянул резинку по всей длине. Грубо впился в белые ягодицы и без прелюдий вошел в податливое тело шлюшки. Девчонка взвизгнула. Я тупо вдалбливал ее в спинку кровати, за которую она крепко вцепилась, испытывая лишь первобытное желание. Та извивалась и умоляла быть нежнее, но мне было плевать на нее. Я рулил. Она лишь вещь. Это все, о чем я должен был знать. Перевернув лицом, уложил на кровать и прижал к матрасу. Длинные ноги обвились вокруг моей талии. Я снова входил в нее, причиняя боль. Но сам получал какое-то дикое удовольствие. Девушка долго пыталась отдышаться, но не сдалась. Я лег на кровать, закинув руки за голову. Никаких чувств. Жажду утолил и достаточно. Стащив презерватив, Алла накрыла ртом растущий орган и ловко работала пухлыми губами. Теперь я понял, почему проституток не целуют. Схватив за волосы, терзал ее ротик мощными толчками. Глубже и глубже. Перед глазами плыло. Вцепился в нее ладонями. — Синяки останутся, — ныла девушка. — Ты же кричала, что способна на многое, — ухмыльнулся, вновь врываясь в теплый рот. — Продолжай, Инга. Девушка резко отстранилась и обиженно надула губы. — Я Алла. — Пофиг! Свободна! Девчонка схватила шмотки и пулей выскочила из комнаты. Я прикрылся простыней, пытаясь уснуть. — Поляк, ты че ей сделал? — в дверях появилась знакомая бритая голова Дыбина. — Алка впервые ревет после смены! — заржал парень. — Не умрет, — я встал с кровати в поисках трусов. Не обращая внимания на друга, неспешно надел джинсы и туфли. Рубашку дамочка испортила. Повсюду валялись пуговицы. — Куда собрался? — Дыбин улыбнулся и указал на мою спину. — Вот за это Алке б рыло начистить. Она тебя пометила. Я взглянул на спину в зеркало и побледнел. От царапин шмары на ней не осталось живого места. И что я скажу Инге? Глава 8 Голова гудела от выпитого и сильно напрягали царапины на спине. Накинув рубашку, которая почему-то изрядно помялась, валяясь на полу, я вышел в зал к парням. Их девочки уже покинули сауну. Мы остались втроем, как раньше. — Опохмел? — поиграл бровями Андрюха, открывая мини бар. — Вот чем мне нравится это местечко. Все продумано до мелочей. И попариться, и потрахаться, и пожрать, и бухнуть слегонца! — Слегонца? — поморщился я, но выдрал из руки друга запотевшую бутылочку какого-то заграничного пива. Я был сельским. Все, что довелось увидеть за этот день, было диковинным. Но еще понимал, что это теперь неотъемлемая часть моей новой жизни. — Так с чего начнем? — проглотив залпом половину содержимого зеленой бутылки, вытер рот рукавом и сел на удобный диван у бильярдного стола. — На работу мы добро получили, — резюмировал Рустам, закинув в рот фисташку. — Давайте обсудим. В группировках свои правила. В каждой разные. А у нас их пока нет, — он смешно повел рукой. — Че с Ингой делать будешь? — перевел разговор приятель. — Первым делом самолеты, а потом бабы, — потянулся за пачкой сигарет и зажигалкой Zippo. — Зачем нужны бойцы? — Не тупи. Не всегда все гладко проходит. Иногда придется подраться. Получить в челюсть или сломать ее кому-то, — Андрюха тихо засмеялся. — Слушай, ты хоть иногда бываешь серьезным? — я откинулся на удобную спинку и прикрыл глаза. Драться. С этим может быть проблема, и довольно масштабная. После Витька я панически боялся влезать в драки. Один неправильный удар и человек погибает. — Спорим, знаю, что тебе покоя не дает? — Рустам плюхнулся рядом. — Андрюха. Тащи пиво. Вечеринка продолжается. — Валяй, Нострадамус, — я затянулся с каким-то диким наслаждением. — Кстати о вечеринке. Можно сегодня без девочек? Мне хватило этой Эллы. — Аллы, но не суть. В общем, так, Поляк. Ты мне давай подвязывай вспоминать прошлое. Два года, мать твою, мы наблюдали интересное явление. — Какое? — слегка привстал. — Ты во сне орешь, и с этим нужно что-то делать, — Андрюха притащил три бутылки пива. — К психологу сходить? — я хмыкнул. — Нет, — Андрюха опустил глаза и открыл бутылку зажигалкой. — Все проще. Каждый раз, когда гребанный зэчара зарулит в твою башку, вспомни девочку из своего села. Ее лицо! Твою мать, а ведь была красавица, я более чем уверен. — Была, — я кивнул, открывая свою бутылку. — Жаль ее. Но она не кается. Вообще, можно о чем-то другом? — Можно, — Рустам кивнул. — Игорек. — А че с ним? — Ты скажи. — Первое, я уверен, что он спит с Ингой. Второе — от него за версту гнилью несет, пацаны. Мутный он. И тут послышался шум за дверью. Хозяйка сауны пыталась кого-то не пустить в нашу обитель похоти и страсти. Но этот кто-то, точнее эта, очень настаивала. Дверь распахнулась, и в зал влетела разъяренная Инга. — Где она? — ноздри красавицы раздувались. — Я тебя спрашиваю, Поляков. Где она? Я ей все патлы вырву. Неповадно будет на мужиков чужих вешаться. — Тебя какая из трех интересует? — я глотнул еще пива и, прищурив глаза, взглянул на брюнетку. Сегодня она выглядела неплохо. Белый брючный костюм, туфли на высоченной шпильке и черная сумочка в руке. Инга рванула ко мне и занесла руку для удара. Перехватив в воздухе ее кисть, больно сжал и скривился. — Руки убери. А теперь присядь, Инга. Поговорим. Девушка сразу как-то поникла. * * * — Может, мы пойдем? — Андрюха толкнул Рустама в плечо. — Это ваше личное. Поговорите. Уладите свои разногласия. Езжайте домой, что ли. Успеем поговорить о делах. — Нет, — я коснулся губами тыльной стороны ладони Инги, но даже не предложил присесть. — Расскажи, любимая, как Игорек? — В смысле? — девушка попятилась. — Дим, я пойду. Ты как очухаешься, приходи. Я вещи собрала. Ты же сам сказал, что теперь вместе жить будем. — А теперь передумал! — я встал с дивана и потянул ее на себя. — Ты спишь с ним? — Нет, — голос девушки дрогнул. Она опустила глаза в пол и показалось, что стала меньше ростом. Мне было жалко ее, но кровь бурлила злостью и ревностью. — Стоять! — схватил ее чуть выше локтя и встряхнул. — Я еще раз спрашиваю: спала с ним? — Да, но ведь мы не были женаты с тобой, Дим. Я даже не думала, что ты ко мне вернешься. — Какого черта тогда приперлась в часть? Чего хотела? Прав был Андрюха. Зачесалось, вот и явилась. — Это обязательно выяснять при них? — Инга указала рукой на притихших ребят и заплакала. — Ты хочешь, чтобы на меня пальцами тыкали? — Ты шалава, Инга, — хмыкнул, оттолкнув от себя. — Мне работать с твоим Игорем. — Дим, давай поговорим. Пожалуйста! — ревела девушка. Я снял рубаху и прошел к холодильнику. — То есть я шалава, а ты нормальный? — голосила брюнетка, заставив ехидно улыбнуться. — Ты спину свою видел? Сам-то неплохо развлекаешься, а я плохая. — Знаешь, Инга, — вдруг заговорил Рустам. — Мужик бабу пользует, а не наоборот. Он ее трахнул и забыл, а вот тебя, я так понимаю, Игорь регулярно использовал. — Он говорил, что любит! Глупее я еще ничего не слышал и тихо рассмеялся. Я не хотел терять эту девушку. Готов был простить измену. Но проучить — святое! — Ладно, — снова надел рубашку. — Я домой. Мне выспаться нужно и вообще в себя прийти. Утром созвонимся. Инга стояла с открытым ртом, но за мной не пошла. Пошел Рустам. Доведя до выхода, вложил мне в руку пачку купюр, перетянутую резинкой. — Это на мелочи. Приятный бонус, скажем так. Я, конечно, не вправе давать советы, но если ты ее любишь, Дим, то прости. Просто забудь прошлое и живи настоящим. А если нет, то найдешь еще свое. Девок в городе полно. Может где-то ходит твоя судьба. — Ага. И лет ей примерно четырнадцать, — хмыкнул, взял деньги и сунул в карман джинсов. — Я потом за ней приеду. Возможно, я пожалею об этом, но я не готов ее отпустить. На улице уже стояла черная Вольво. — Че такой помятый? — ехидно улыбнулся Игорь. — С бабами были? А если Инга узнает? Я молча сел на заднее сиденье и прикрыл глаза. — Отвези домой. Устал я. Высадив меня у подъезда, Игорь решил продолжить опасный разговор. — Так что с Ингой, Дима? Самвел тебе этого так не оставит. — Слушай, Игорек. Тебе какое дело? А Самвел в курсе, что ты его дочурку трахаешь в свободное время? — Если дают, нужно брать, — заржал парень. — А Инга — давалка знатная. Пришел я в себя, когда Игорь стоял у машины на коленях, выплевывая собственные зубы. Вокруг уже собрались соседи. Кто-то орал: «вызовите милицию»! Костяшки пальцев сочились кровью, но боли не чувствовал. Поднял Игоря на ноги и протянул руку. — Ключи от тачки давай и вали пока при памяти. И не смей приходить. А пацанам я сам обосную. Надеюсь, мы поняли друг друга? Игорь швырнул на пол ключи и прищурил глаза. Он реально был сейчас похож на крысу. Сплюнув на пол, тихо прошипел: — Не успел явиться, а врагов уже нажил. Ходи и оглядывайся, Поляк. Ты о сегодняшнем дне сильно пожалеешь, слово даю. Парень остановил попутку и двинулся в непонятном направлении. Сейчас почувствовал, что болит спина. Чертова девка! Не хватало еще инфекции какой-то. Прошел немного по улице. В ту сторону, где видел магазины. Рядом аптека. Затарился нужными лекарствами. Затем посетил продуктовый. Купив пива и пельменей, дошел до подъезда и резко остановился. Инга сидела на бордюре. Рядом с ней стояли несколько сумок. — Чего пришла? — Я к тебе, — всхлипнула брюнетка. — Прогонишь? Схватив сумки, уткнулся в ее лоб своим. — Пойдем домой, малыш. Устал жутко. Девушка облегченно выдохнула. — Дай хоть покупки твои донесу. — Я сам! В доме было прохладно и светло. — Шторы задерни, свет напрягает. Инга тут же бросилась исполнять приказ. Но я не хотел, чтобы она меня боялась. Мне нужна была та, что любит. Что будет встречать по вечерам и готовить ужин. Я хотел настоящую семью. Упав на колени, девчонка обхватила мои ноги. — Димка, прости. Я знаю, что такое невозможно просто так забыть. Знаю, что мразь я редкая. — Встань и никогда не вставай на колени, — протянул ей руку, резко дернул и прижал к себе. — Ни перед кем и никогда. Слышишь? Инга, выходи за меня. — Ты сейчас не шутишь? — Нет. Я вполне серьезно. Я готов забыть все, что было до сегодняшнего дня, а ты? Готова простить мне ночь с проституткой? — С чистого листа? — улыбнулась любимая. — Я выйду за тебя, Поляков. Идем. Сначала в душ сходи, воняет от тебя знатно. А потом я спину обработаю. От ногтей и нарывать может. Стоя под горячей водой, уперся руками в кафельную плитку. Может, и пожалею, но почему-то сейчас я чувствовал себя счастливым. Инга уже развесила свои платья в шкаф и переоделась в обычный спортивный костюм светло-розового цвета. Девушка смыла косметику и собрала длинные волосы в смешной пучок. — Ты мне такой даже больше нравишься, — обнял ее, уткнувшись носом в затылок. — Домашняя и родная. — Люблю тебя, Поляков. Хоть ты и сволочь. Идем, спину твою в порядок приведу и руки. Кому прилетело? Игорю? — Да. О нем ты больше не говори со мной, ладно? И вообще забудь о его существовании. Девчонка кивнула и вылила мне на спину половину флакона с перекисью. — Больно! — Жизнь — боль, — она натянула на меня серую футболку и нежно коснулась моих губ своими. Я углубил поцелуй, стараясь вложить в него всю боль. — Ложись, отдохни. Я поесть приготовлю. Я упал на край кровати и прикрыл глаза. Теперь все было так, как я мечтал. Она рядом, а дальше как карта ляжет. Глава 9 Открыл глаза, а в комнате совсем темно. Проспал до самого вечера. В окно заглядывала полная луна. Почему-то стало тоскливо. Вспомнил отца. Было полнолуние, и он повез меня на рыбалку в область. Мне тогда и десяти не было. Отец был по-своему строг, но лишь потому, что хотел воспитать во мне мужчину. Занятия спортом, утренние пробежки, ледяная вода по зиме прямо во дворе дома в мороз. С самого детства он закалял мой характер. Готовил ко взрослой жизни. — Жизнь, сынок, полное дерьмо. Вот подрастешь, окончишь школу и поймешь, о чем говорю. И я хочу, чтобы ты был готов к ударам судьбы. Так сказать, встретил их вооруженным. Тогда я не понимал его. Иногда он давал мне затрещины, если я чудил. А кто в детстве не косячил? Да нет таких. А теперь отца нет, а мама видеть меня не желает. Страшно это. Сколько не храбрись и не доказывай миру, друзьям и просто знакомым, что тебе плевать, все равно больно. Вспомнил Лешку и Раю. Как они? Чем занимаются? Вспоминают обо мне? Протер глаза и встал с кровати, тихо ступая по прохладному полу. На улице похолодало. Осень все-таки. В это время года почему-то грустно. Природа замирает, а вместе с ней и я. В гостиной работал телевизор. На диване, скрутившись комочком, уснула Инга. Большие часы на стене тихо тикали. Присмотрелся, стараясь не разбудить девушку, подошел к часам. Уже одиннадцать. Неплохо я оторвался. Никогда не спал вот так, как сейчас. Крепко и без снов. — Дим, проснулся? — Инга резко села на диване и подняла вверх руки, потягиваясь. — Я уснула. Который час? — Скоро полночь, малыш. Пойдем. В спальне кровать удобная. Смотри, как скрутилась на этом диванчике. Руками обхватил ее тоненькую талию и резко дернул на себя. Отодвинув волосы, легонько поцеловал в шею. Кожа Инги тут же покрылась мурашками. — Голоден? — Ага, — одна рука стянула с нее спортивные штаны. Пробрался под тонкое кружево трусиков, лаская пальцами. Девушка всхлипнула, прижав мою руку сильнее. — Я всегда хочу тебя, — прошептал, уткнувшись в ее макушку. — Достаточно только на тебя посмотреть, и башню сносит. — Знаю. Тогда возьми то, что хочешь, — улыбается лукаво, ведьма. Настоящая соблазнительница. Скольких же ты вот так заводила? Хочу спросить, но вспоминаю, что сам предложил начать с чистого листа. Вот только ревность — гнусное такое чувство. Проникает в каждую клетку воспаленного мозга. Заставляет корчиться в муках. Толкаю ее на диван и полностью стягиваю штаны. Она смеется как-то похотливо. Точно, ведьма! Тянет на себя, шаря руками по спине. Не помню, я уснул без футболки или она ее стащила? Голова все еще гудит, но мне плевать. Хочу ее. Свою девочку, которая снилась ночами. Вхожу резко, без какой-либо защиты. Она дергается и отталкивает. — Что-то не так? — Да. Давай не будем торопить события, Дим. Надень резинку. Нет желания сейчас становиться матерью. Успеем. Накрываю ее рот поцелуем. Терзаю пухлые губы, кусаю их, оттягиваю нижнюю. Язык скользит по ее небу. Она снова тянется ко мне. Никаких резинок. От них вообще нет того кайфа, который должен быть. Я не хочу, чтобы между нами были преграды. Переворачиваю ее на живот. Она сама раздвигает ноги, выгибая спину. Красиво, грациозно. Двигается, как настоящая восточная красавица, словно танцует танец. Вхожу медленно, заставляя ее тихо постанывать. Руки девчонки цепляются за диван, когда ускоряюсь. Больше ничего не соображаю. Дикое желание. Какая-то звериная страсть. Она что-то выкрикивает, но я не слышу. Хватаю за волосы, тяну на себя и вхожу всей длинной. Она кричит, кажется, просит остановиться, но не могу. * * * Вспоминаю Игорька. Вот также и под ним визжала? Тогда мне можно гораздо больше. Она моя. Пусть привыкает. Нежности нет, только страсть и похоть. Желание обладать этим телом. Дергаюсь в последний раз, но крепко держу ее за красивые ягодицы. Излился в нее. Доволен. — Поляков, ты сумасшедший, — уже не кричит, а смеется. — Ты реально дикий. Это не то, что было раньше. — Что не так? Ты любила заниматься любовью со мной. — То, что было сейчас не назовешь любовью. Ты тупо оттрахал меня. При чем жестоко так. Дим, я даже не кончила, — губы дует. — Но мне понравилось. Есть в этом что-то первобытное. — А ты ждала нежности? В другой раз. Шлепнул по попе и вышел из нее. Бедра девушку измазаны. Она так и стоит на четвереньках, заставляя хотеть. И вдруг понимаю, что мне противно. Стоит, как шалава последняя. По ногам течет. Трусы даже не стянул с нее. — Я в душ. Ты со мной? — Естественно, — словно кошка мурчит. Что-то не так. Может, ну ее к черту и прав Рустам? Девчонок в городе пруд пруди. Но нет. Мне нужна именно эта. Я сам себе слово дал, что она от меня никуда не денется. — Ты лучше на стол накрой. Жрать хочу. — Дим, что-то не так? — Все отлично, малыш. Просто мысли одолели. — Обо мне? — Земля не крутится вокруг тебя! Не понимаю. Сам простил, а веду себя как тварь. Смотрю на нее, и сердце сжимается. Она села на пол, прижала коленки к животу и подбородок на них удобно устроила. В темноте вижу, как дрожит губа, а по щекам слезинки катятся. — Эй, солнышко. Я мудак, знаю. Пойдем. Поможем друг другу, а? Я реально перегнул. Девушка улыбнулась, протянула мне ладошку. — Идем, горе ты мое. Спину, потом снова обработаю. Горячая вода стекает по обнаженным телам. Теперь я хочу просто приласкать. Быть нежным. Вспомнить, что заставило ее полюбить. Пушистой мочалкой вожу по полной красивой груди. Тела вновь сплетаются. Обхватила ногами талию. Снова вхожу, но теперь нежно. Двигаюсь осторожно. Она ловит ритм. Глазки закатились. Губу кусает. Такая родная. Самая любимая. Понимаю, что приступ ревности отпустил. Вот сейчас все как нужно. На часах два ночи. Сидим на кухне, чай пьем. Девушка хозяйственная. Вымыла все, пока я спал. Наготовила. — Когда ты успела? — проглотил ложку супа с курицей. — Готовишь потрясающе. — Этому нас с малых лет обучают. Армянки все такие. — Но ты не армянка. Только по отцу ведь. — Да. Потому, наверное, и испорченная. Поляков, ты когда-нибудь меня простишь? — Не начинай, — подмигнул, доедая суп. Встал из-за стола и поднес тарелку к раковине. С детства приучен прибирать за собой. — Ну вот еще, — Инга тихо рассмеялась. — Посуду я и сама могу помыть. Спать хочешь? — Хочу. Утром покажешь, где у вас шмотки продают. И ювелирный. Кольцо тебе куплю. — Как в фильме? Помолвочное? — Да. Думаю, так правильно будет. Учти, ты согласилась выйти за меня. — И не передумаю. Утром вышли из дома, взявшись за руки. Ночной кошмар отпустил окончательно и стало стыдно перед ней за эту близость. — Прости за то, что ночью было. Сам не понимаю. — Все хорошо, мой сладкий, все хорошо, — девушка осторожно провела ладонью по моим волосам. — Это нервы, Дим. Тебе успокоиться нужно. Понимаю, тебе страшно, но у тебя хорошие ребята. У вас все получится. Посмотрел на нее, слегка прищурившись. А ведь она права. Я боюсь этой новой жизни. Но тут же вспомнил тот день в армии, когда с ребятами судьба свела. Чтобы эту девушку удержать, нужны бабки. Большие бабки. За два года в армии успел сдать на права. А теперь, судя по всему, обзавелся машиной. Вольво сверкала на утреннем солнце, и я погладил ее рукой. Эта машина понравилась сразу. Любовь с первого взгляда. — Ну что? Едем в ювелирный? — Дим, может, не стоит? Ты даже цен не знаешь. Золото дорогое. Я обойдусь. Когда свадьбу сыграем, купим пару тонких обручалок и достаточно. — Э нет, моя девочка. У тебя будет это чертово помолвочное колечко! — усадил ее на пассажирское сиденье и пристегнул. Раз я решил, то так и будет. А еще почувствовал, что я теперь ответственен за эту девушку. — Дим, я кое-что скрыла от тебя. — Что еще? — немного напрягся. — Дим, мне не двадцать два. — А сколько? — улыбнулся, понимая, что мне плевать на ее возраст. — Мне двадцать четыре. Давно не девочка. Никто порченое замуж не берет, понимаешь? — Не смей о себе так говорить и другим не позволяй! — ударил руками по рулю. — Едем. Просто старайся не разговаривать. Девушка кивнула и уставилась в окошко. Доехав до центра, вышли у большой улицы, похожей на бульвар. — Ну вот, — Инга развела руками. — По сути, тут и находятся все крутые магазины. Ювелирный я увидел сразу. Шикарные витрины усеяны золотом и драгоценными камнями. — Выбирай и будь добра, не смотри на цены, — я обнял ее за талию сзади, подводя к прилавку с кольцами. — Деньги есть. На все хватит. В итоге мы купили тонкое аккуратное колечко с маленьким бриллиантом и крошкой. К нему в комплекте шли серьги и кулон. — Берете весь комплект? — девчонка продавец как-то скептически осмотрела мою одежду и назвала сумму. Улыбнулся, доставая из кармана пачку денег, отсчитал нужное количество купюр. — Упакуй красиво, зая! — подмигнул девчонке. — И никогда не суди по одежке, дорогуша, — Инга сложила руки на груди. — Идем, милый. Теперь нужно бы к папе наведаться. Мы прошли еще несколько магазинов. Инга не стеснялась выбирать обновки, но не только себе. Мне тоже было необходимо обновить гардеробчик. Если я собираюсь работать с Рустамом, нужно выглядеть соответственно. По пути увидел магазин игрушек и замер у витрины, рассматривая красивую куклу с белокурыми локонами. — На игрушки потянуло? — Инга ущипнула меня за ладонь. — Или о детях мечтаешь? Даже не думай, Поляков. Я не готова. — Вообще-то я хотел купить куклу сестре, но ты мне подкинула идейку, милая. Я сжал ее ладонь и улыбнулся. Хочу сына или дочь. А может, двоих? Теперь я знал, как привязать к себе девушку. Но куклу Райке все-таки купил. Я все равно решил наведаться в деревню. Не сейчас, а через месяц точно. Домой вернулись к обеду. Инга тут же рванула на кухню, изображая из себя примерную невесту. — Сейчас поедим и сразу к родителям, — девушка просто поставила перед фактом, хотя мне совсем не хотелось ехать к Геворговичу. Что-то было странным в том, что Игорек вдруг резко метнулся к Рустаму. — Инга, у отца с бизнесом проблемы? — С чего ты взял? Наоборот, только в гору дела пошли. Почему спросил? — Просто, — пожал плечами и отодвинул тарелку с жареной картошкой. — Показалось. — Когда кажется, креститься положено, — Инга скривилась и, схватив тарелку, высыпала содержимое в ведро. Через полчаса она уже стояла в шикарном красном платье, что облегало ее идеальное тело, словно вторая кожа. Туфли лодочки и сумочка в тон. Настоящая красавица. На шее висел подаренный мною кулон, в ушах серьги, а на пальчике колечко сверкает. Делать нечего, пора наведаться к Самвелу, хотя чувствовал, что сегодня в доме невесты что-то произойдет. Глава 10 Долго уговаривала меня невеста надеть рубаху бордового цвета, которую сама же и купила. — Дим, все папины мальчики, — голос брюнетки вдруг стал слегка кокетливым. — Носят именно такие рубахи. — Тем более не надену, — ворчал я, рассматривая безвкусную вещь. — Роба, что ли? Этот цвет как тряпка для быка. — А должно бы мое платье так действовать, — Инга резко развернулась, покрутив ягодицами. Волосы разметались по полуголой спине, а после красиво упали на красную ткань платья и смуглые плечи. — Красивая ты у меня, а платье обычное, — тихо засмеялся, но лгал. Платье было действительно шикарным, но кричаще сексуальным. Словно мы собрались на молодежную тусовку, а не к моим будущим родственникам. — Ты б могла надеть что-то попроще? Вот это синее платье с кнопками. — Фу! Это так, на улицу выходить. Оно мне даже не нравится, — фыркнула Инга и обеспокоенно взглянула на настенные часы. — Милый, да надень уже хоть что-нибудь! Опаздываем. Отец не очень любит это. Пунктуальность он оценит, Дим. — Если быть откровенным, то мне вообще насрать на то, что он оценит, а что нет. — Зря. Если собираешься встать прочно на ноги и крышевать рыбные местечки, тебе стоит прислушиваться к папе. — А мне кажется, что это вообще не должно тебя касаться. Ты слишком сильно стараешься. Успокойся. Я иду к нему не о делах базарить. Я давно перестал быть нежным. Все чаще замечал за собой некую жестокость. Даже сейчас я мог говорить с ней как-то помягче, но не получалось. Димка Поляков умер. Не знаю, в какой момент это произошло. Может, тогда, когда ударил Витька? А возможно, на рукомойнике, когда бил Тушкана. Но сердце больно сжалось, потому что я лгал сам себе. Я умер в тот момент, когда Леха сообщил об отце. Тогда и появился Поляк. Я был намерен во что бы то ни стало стать авторитетом. И плевать на то, что из деревни. И начхать на тех, кто был более продуманным. Я знал, что у меня все получится. Я буду получать то, чего хочу, и неважно, какой ценой мне это будет доставаться. — Все, готов, можем идти, — обнял красотку и резко дернул за платье, потянув на себя. Та с готовностью приоткрыла рот, подставляя пухлые губы. Обхватив зубами нижнюю, слегка оттянул и языком провел по ее зубам. — Ты издеваешься? — голос девчонки охрип. — Дим, ты с ума сводишь. — Это моя реплика. Придумай свою. Так же резко, как притянул, оттолкнул от себя и открыл дверь. — Двигай, — грубо как-то, но мне все равно. — Пунктуальность, забыла? Инга поежилась под моим тяжелым взглядом. Я взял ее за руку и краем глаза заметил, как нервно она сглатывает, губы кусает, а затем и щеки изнутри. Отца боится или меня? Или сразу обоих? Нет. Хватит. Нужно как-то прийти в себя и перестать срываться. Она заслужила, конечно. Но если я хочу семью, то так быть не должно. В доме Геворговича играла музыка. Поиграв бровями, взглянул на невесту. Та схватила тонкими пальцами кулон и, крепко сжав, пожала плечами. — По идее, гостей не должно быть, но у отца случаются неожиданные визиты. Может, что серьезное? — А музыка на кой хрен? Еще и кавказская какая-то. — Армянская, — подмигнула Инга. — Делает вид, что почитает традиции. Позвонив в дверь, облокотился о дверной косяк. Я еще не успел туда войти, но мне уже было скучно до зевоты. Дверь открыла мать Инги, Ольга Аркадьевна. Миловидная брюнетка лет сорока пяти. Выглядела она гораздо лучше моей матери. И это было объяснимо. Салоны красоты, модная стрижка. Волосы явно крашенные плюс хороший макияж. Не броский, но довольно заметный. — А вот и моя девочка, — женщина обняла дочь, и я заметил на ее руке свежий кровоподтек. Интересно, откуда у нее это украшение? Самвел ручонки распускает? А что, это все объясняет. Жену колотит, а сам телок молодых потрахивает. Собака сутулая. * * * Мы вошли в гостиную, и я слегка замедлился. Нагло развалившись на стуле, возле Геворговича сидел Игорек и гаденько мне улыбался. — А ты что тут забыл? — я даже не поздоровался с остальными. — Ты не в курсе был, что я приеду? — Как же не был. Я в курсе всего, что происходит. Я работаю с Геворговичем. — Да ладно! А что делал у Рустама? — Почву пробивал. Послали убедиться, что вы для нас не конкуренты. — Рот заткни и не вякай, — тихо, но довольно доходчиво попросил Игоря седой мужчина. Я видел его в день нашего дембеля. На своей первой и пока единственной сходке. — Вечер добрый, Поляк. Я Гена Большой. Не так давно встречались. Ты присаживайся, не стесняйся. Геворгович как-то взгляд потупил, хотя находился в собственном доме. — Самвел, объяснить не хочешь? — Гена обратился к родственнику. — Ты сявок к пацанам посылаешь? А основания? И главное — никакого страха. — За дочь волнуюсь, — Самвел вдруг осмелел. — Она с ума по этому парню сходит. Для того и послал Игоря, чтобы убедиться, что девчонка не попадет в переделку. Но я знал, что армянин лжет. Врет, сука, и не краснеет. — Ты так больше не делай, — улыбнулся Большой, который отлично понимал, что забота о дочери — лишь предлог. — Тут только я решаю, кому и с кем работать. — Па, ты перегибаешь, — вдруг влезла в разговор Инга. — Я давно не маленькая девочка. Не нужно этой гиперопеки. Я в хороших руках. Правда, Дим? — Не девочка во всех смыслах! — заржал Игорь, уже изрядно набравшись и вдруг осмелев. Тот, что буквально вчера выплюнул собственные зубы прямо на грязный асфальт у моего дома. — Скажи, красивая, чем я тебе не угодил? Шмотье? Да не вопрос! Рыжье? Охапками вместо цветов! Он взглянул на кулон на ее шее и брезгливо хмыкнул. — Два года он тебе нужен не был, этот комбайнер. Я тебя плохо трахал? Казалось, хорошо. Ты как свинья визжала. Текла подо мной, как шалава, а теперь целку из себя строишь? Я понял, что Игорек многое знает о Самвеле, потому тот и молчит. Другой бы отец встал и хорошенько втащил этой гниде, но Геворгович спокойно позволял ему окунать собственную дочь лицом в грязь. А я не мог этого допустить. Я сделал ей предложение. И какой бы шлюхой ее не выставили перед главным авторитетом города, я не мог молчать. Ухватившись за столешницу, толкнул стол на Игорька. Тот резко вскочил и схватил со стола бутылку. Ударив ее об стол, дернулся в мою сторону. Я ожидал, что сейчас кто-то вмешается, но, видимо, это был своего рода тест. Какая-то своеобразная проверка. Большой отодвинулся к стене и внимательно наблюдал за разгоревшейся бойней. Игорек вертел перед моим лицом зеленой «розочкой» и скалился. Самвел немного побледнел, но повторил за Геной и решил понаблюдать, как крушат его же квартиру. Мать Инги всхлипнула и, схватив за руку дочь, потащила ее на кухню. Но та выдернула руку и рванула ко мне. Я успел дважды врезать парню в челюсть, прежде чем услышал крик Инги. — Димка, пойдем отсюда! Это какой-то хорошо продуманный спектакль! Самвел поднялся со стула и схватил дочь за волосы. — А ты в комнату, поняла? Потом побеседуем. Позорище. Я развернулся, чтобы прикрыть ее собой, но вдруг почувствовал слабую боль в районе левой лопатки. Медленно развернулся и увидел в руке Игорька довольно хороший нож с ребристым лезвием. В голове немного гудело. Рубашка намокла, но я нормально держался на ногах и, сжав руку в кулак, ударил парня в нос. Послышался хруст. Игорек упал, и мне вдруг показалось, что он не дышит. Перед глазами тут же появилось паскудное рыло Витька. Его оскал с гнилыми зубами. Нож бабочка. В глазах темнело. Я облокотился о стену и съехал на пол, но сознание не потерял. — Скорую вызывай, гнида! — не помню, как Большой оказался рядом. — Самвел, я повторяю, скорую вызывай! Пацан крякнет, не приведи Боже, — мужчина осторожно приподнял меня. — Эй, боец. Сейчас в больничку поедешь. Ты только тут с нами оставайся. Вот только сил почему-то не было. Я терял сознание, но боли не чувствовал. Лишь покалывание где-то в спине. И левая рука онемела, повиснув, словно ветка рябины. — А ты, дрянь, меня слушай! — сквозь какой-то гул прорезался голос Геворговича. — Выбор за тобой, Инга. Либо ты заходишь в спальню и делаешь то, что я велю, и будешь как сыр в масле кататься, либо вали к своему сельскому и никогда не приходи к нам с матерью. Очень хотелось услышать, что она ответит, но в этот момент комната перед глазами завертелась, и я окончательно отрубился. Открыл глаза от запаха лекарств. На минуту показалось, что я все еще в армии, но кровать чуть выше, а простыни такие же жесткие, но белые. Какой-то писк. Во рту жутко пересохло. Попытался облизать губы, не вышло. Слегка привстал и прищурился. Кто-то стоял у окна, но я не мог разглядеть, кто именно. За стеклом все та же луна, значит, ночь на улице. Протер глаза и понял, что у окна Инга. — Эй, ты чего там стоишь? Мы где? Девушка дернулась и рванула ко мне. Лицо припухшее. Глаза красные, значит, плакала. — Ты не помнишь ничего? Я скривился от боли в спине и понемногу начал понимать, что произошло. Игорек, сука, меня пырнул ножом. В спину. Низко так. Как крыса. Да он и был ею. Самвеловский личный крысеныш, что волею Геворговича затесался к Рустаму. — Тебе операцию сделали. Сказали, это неопасно, важные органы не задеты, но если б на два сантиметра правее, то он бы тебя убил. — Ну вот видишь, — я только сейчас понял, что лежу на боку, а не на спине. — А ты ревешь. Я жив, все хорошо. — Ребята приходили. Полдня сидели тут, но доктора сказали ждать, пока сам не очнешься. Я прокашлялся и широко открыл глаза. — И как долго я здесь? — осмотрел Ингу. На ней был обычный спортивный костюм и кеды. Красное платье исчезло. — Чуть больше суток. Димка, ну и напугал же ты меня, — она горько заплакала, присев на край кровати, и я понял, что это искренне. — Ну все, — прохрипел. — Не плачь. Ты домой вернулась? — В смысле к отцу? С чего бы это? Я к нам домой съездила. Переоделась и к тебе. — Люблю тебя, — протянул ей руку. — Жаль, поцеловать не могу. Во рту пожар. Инга тут же рванула в угол палаты и открыла маленький холодильник. — Вот, попей, но немного. Отхлебнул полбутылки и, сделав виноватое лицо, пожал правым плечом. — Поезжай домой, — нежно коснулся своими губами ее пухлых губ. — Я никуда отсюда не денусь. — Я с тобой останусь, и это мое последнее слово. Девушка подвинула к койке кресло отвратительного желтого цвета и устроила голову у моих коленей. Уложив ее на собственные руки, она облегченно вздохнула и зевнула. — Спать хочу, но тебя страшно оставить. Через минуту она уже тихо сопела, и я улыбнулся. Попросить ее руки не удалось, но я сделаю ее счастливой. Она выбрала меня, а это чего-то да стоило. Глава 11 К вечеру пришли ребята. Кроме Рустама и Андрея были еще двое. — Как ты, герой? — хмыкнул Рустам, не отводя недоброго взгляда от Инги. — Иногда опасно поворачиваться спиной. Девушка опустила глаза и скинула белый больничный халат. — Вы поговорите, а я пойду воздухом подышу, — Инга вышла из палаты, оставив меня с ребятами. — Знакомься, Поляк, это Паша Шаман и Антон, работать с нами будут. Так Большой решил. Пожав ребятам руки, заметил, что всегда веселый Дыбин сегодня как-то поник. — Случилось что-то? — я присел на кровати, хотя было больно. — У вас лица, будто с похорон. — Именно с них, — Андрей скривился. — Мальчишку хоронили сегодня. Двадцать лет, такой, как мы. Забили на глазах у сестры. — Один из наших? — стало как-то не по себе. — Нет, но мог бы стать, — Андрей скривил лицо и сжал руку в кулак. — Хуже всего другое. После похорон к Большому в клуб пришла его сестра. Ребенок совсем. И знаешь, что спросила? Сколько стоит убийство. От услышанного по спине промчался табун мурашек. — Она видела тех, кто бил? — потянулся за стаканом воды. — Видела, — Рустам отошел к окну. — Девочка совсем, а в глазах желание убивать. Страшно это, Димка. Парни пробыли у меня почти до полуночи. Инга вернулась в палату и тихонько сидела в кресле, поджав ноги. Я не был знаком ни с погибшим парнем, ни с его сестрой. Я не знал, кто их родители. Но слова девочки никак не хотели покидать подсознание. Ребенок. А жизнь уже сломали. Сразу вспомнил Раю. Не хотел бы я сестре такой судьбы. Наверное, к лучшему, что мать решила оборвать все концы, связывающие меня с семьей. Я выбрал кривую дорожку, и одному Богу известно, когда она оборвется. Лучше одному пройти этот путь. Чтобы моя сестра никогда не узнала того, что знает незнакомая мне девочка. — Игорь исчез, — Рустам вдруг вспомнил о крысе Самвела. — Ищем, но пока безуспешно. Потрясли Геворговича. Всю хату в хлам разнесли, — он снова взглянул на Ингу, но та даже не дернулась. — Найдем, сучонка, — Андрюха растянул лицо в зверином оскале. — Все равно появится, рано или поздно. А все беды из-за баб! Потому при всех заявляю. Лучше шлюх елозить, чем жениться! Ребята вышли из палаты, оставив нас одних. — Ты прости за отца, — я протянул Инге руку. — Я не знал, что пацаны к нему пойдут. — Это ты меня прости, Дим. За отца, за то, что не ждала. Этого можно было избежать. А теперь ты в больнице. Я опальная дочь и вообще недостойна с тобой рядом быть. — Ерунду не говори и иди ко мне, — подвинулся, давая ей место прилечь рядом. — Поляков, мы в больнице, — голос Инги был уставшим и охрипшим. — Завтра домой выпишут, но придется еще полежать. Как за тобой ухаживать, слава Богу, знаю. Утром я стоял с пакетом у регистратуры в ожидании выписки. Вольво ждала на парковке, и я удивленно вскинул брови, глядя на свою девушку. — Откуда? — Не поверишь, но я умею водить, — подмигнула девушка и уселась за руль. — Садись, поедем домой. Я устала, как собака. У подъезда было пусто. Серые грозовые тучи сгущались. Инга ловко запарковала машину у подъезда и помогла мне выйти. Капля, еще одна и еще. Через несколько секунд начался ливень. Молнии терзали небо в клочья, а раскаты грома были похожи на взрывы. Но я любил дождь. Не знаю почему, но всегда любил. Забежав в подъезд, прижал Ингу к холодной стене и просунул правую руку под спортивную кофту. — Хочу тебя, — прошептал ей прямо в губы. — Ты промокла. — И ты, — голос тихий и дрожит. — Идем, Поляков. Мало того, что раненный, еще и заболеешь. — А ты меня лечить будешь. Ради этого я готов болеть вечно. Мысли об Игоре улетучились, но почему-то в голове прочно засели слова Андрея. Об этой девочке, которая пришла к Большому заказать тех, кто убил ее брата. Смелая девчонка. Но так не должно быть. В доме было прохладно, но Инга сразу же включила два электрических обогревателя. Я приблизился к ней и стянул кофту с соблазнительного тела. — Поляков, терпение — не твоя добродетель? — Не-а, — выдохнул, накрывая губами сосок девушки. В штанах стало тесно. Потянул рукой за молнию на брюках, и тут же услышал трель дверного звонка. — Зашибись! — резко дернул кофту девушки вниз. — Иди в спальню и переоденься в сухое. Я открою. На пороге стояли Большой и Рустам. — Привет, Поляк, — Гена протянул огромную ладонь. — Рад видеть тебя. Как оно? Болит? — мужчина указал на зафиксированную левую руку. — А ты удивил. Красавец! Настоящий боец. Такие мне нужны. Гена достал из под кожаной куртки какие-то бумаги. — Это подгон от братвы. Я так понял, что ты жениться собрался? — Да, — немного напрягся, ожидая упреков. — Самвел дочку обратно не пустит. А вам жить где-то нужно, верно? — У нас есть где жить, — обвел взглядом двушку. — Да. И теперь эта хата полностью твоя. Мы ее выкупили. Тачку тебе Рустам дарит. В этот день я стал счастливым обладателем собственной квартиры и машины. Второе радовало сильнее. Черная красавица манила к себе еще у части. Инга вела себя странно. На ласки не отвечает, ссылаясь на усталость и я оставил попытки овладеть ею. Понимал, что ей сейчас не до этого. Мысли об отце и матери не давали покоя любимой. — Поговори со мной, — обнял и крепко прижал к груди. — Не могу. Чувство вины жрет изнутри, понимаешь? Дим, а если бы он убил тебя? — Ну вот. Снова сырость развела. Не убил бы. Ты сама себя жрешь, понимаешь? Я же сказал, что простил. Этого недостаточно? Ты понимаешь, что каждый раз, вспоминая Игоря, ты даешь мне повод снова сомневаться? Встал с кровати и вышел на кухню. Инга вышла следом. — Голоден? — Нет! Иди спать. Утром заехал Рустам. — Дела не ждут, Поляков. Надо съездить на кладбище. По вашим обычаям, после похорон приезжают на следующий день. Вчера дождь был, потому сегодня поехали. — Верно, — тихо ответил. — Так принято. Завтрак везут. Так что за семья? — Парни Гены крышевали их небольшой бизнес, да не углядели. Там ларек был и точка валютная. Сожгли все к чертям. Залетные какие-то. Но у семьи остались долги. Вот таких ситуаций быть не должно. До кладбища ехали всего минут десять. Как оказалось, поселок был совсем рядом с моей квартирой. Дождя не было, но небо заволокло серыми тучами. Холодно и тоскливо. Свежая могила находилась прямо у входа. Людей было много. Женщина в черной косынке горько плакала, а мужчина лет пятидесяти обнимал ее. Но я искал глазами девочку. Она сидела у соседнего памятника. Спортивные штаны и короткая джинсовая куртка. Совсем не по погоде одета. Смотрит в пустоту. Длинные темные волосы треплет ветер. Но она продолжает сидеть, крепко вцепившись тонкими пальцами в деревянную скамейку с облупившейся зеленой краской. Рустам подошел к могиле и обнял женщину. Маму погибшего паренька. Я посмотрел на фото и слегка побледнел. Он был чем-то на меня похож. Также улыбался, прищурив глаза. Фото было черно-белым, но новым. Мать парнишки засуетилась. — Поешьте, ребята. Помяните моего Димочку, сыночку моего. Я дернулся, взглянув на табличку. Яворский Дмитрий Александрович. Какое жуткое совпадение. Имя и отчество. Даже дата рождения. Разница всего в пару дней. Я опрокинул рюмку водки и с трудом проглотил кусок сала. Взгляд снова переместился туда, где сидела девочка. Огромные глаза цвета хорошего коньяка. Нос с небольшой горбинкой. Уже сейчас было видно, что вырастет красавицей. Она была чем-то похожа на Ингу, только младше. Намного младше. Наши взгляды встретились, и по моей спине пробежал холодок. Глаза девочки были полны недетской ненависти. Я подошел к Рустаму и кивком головы попросил отойти в сторону. — А то, что произошло с бизнесом семьи, связано с гибелью парнишки? Мы можем найти тех, кто убил? — Тут сложнее, Дим. Пацана не братки шлепнули. Патруль. За две сотни. Били, как тряпичную куклу, на глазах у сестры. И никто не помог, хотя людей полно было. В общем, останутся безнаказанными. Мать пытается добиться справедливости. Я лично возил ее в прокуратуру. Но, сам понимаешь, ворон ворону глаз не выклюет. — То есть никого не накажут? — Получается, что так. Знаю, тебе сложно это понять, но тут мы вообще бессильны. Максимум, что могли, сделали. Место хорошее выкупили, памятник поставим. На этом все. Будем искать тех, кто сжег ларек, но и тут засада, брат. Никто не знает, кем они вообще были. — А девочка? Рустам, а как же девочка? Ей кто поможет? — А как ей помочь? — друг пожал плечами. — Какое-то время Шаман присматривать будет, чтобы ничего не случилось. Так, покатается рядом с ней. Если никто не появится, оставим их в покое. Прежде чем выйти с кладбища, я вновь взглянул на девчонку. Та словно почувствовала на себе чужой взгляд и подняла голову. Наши глаза снова встретились, и я поежился. Черная безысходность и пустота. Больше ничего не видел в ее детских глазах. — Как ее зовут? — тихо спросил Рустама, усаживаясь на пассажирское сиденье его внедорожника. — Настя, кажется, — друг поморщился. — Понимаю, Дим. Жалко девчонку, но мы свое дело сделали. Все, поедем. Самому хреново. Высадив у дома, приятель похлопал меня по спине. — Иди к невесте, Поляков. И забудь ты эту девчонку. Я кивнул и вошел в подъезд. Легко сказать, а вот сделать будет гораздо сложнее. Понимал, что ничем не могу помочь. Знал, что больше не увижу ее. Но эти глаза будут еще долго меня преследовать. Глава 12 Ночью снова началась гроза. Я стоял у окна, по которому скатывались крупные капли, и смотрел, как голубые молнии разрывают небо на части. Осень полностью вступила в свои права. Я был безумно благодарен Большому за квартиру. Теперь мне действительно было ради чего жить. Инга все так же продолжала всячески избегать меня. Но вместо того, чтобы подойти к ней, обнять и заставить просто поговорить, я думал о маленькой девочке. Зараза. Прочно так засела в голове. Эти глаза, выражение лица. Совсем маленькая, даже фигурка мальчишеская, но было в ней что-то необычное. — Ты долго будешь меня избегать? — голос Инги подействовал как оплеуха, а образ девочки, словно дымка, развеялся. — Я что, предмет интерьера? — Вообще-то избегаешь ты меня, роднуль. Я стараюсь не давить на тебя. Понимаю, что тебе сейчас несладко. — Пофиг мне, если честно, Дим. Устала от отца, от этой жизни ненормальной. Может быть, ты все-таки сядешь и взвесишь все «за» и «против»? — Ты о чем? — О роде деятельности. Сидеть дома и дрожать от страха, что с тобой что-то случилось? Я не о такой жизни мечтала, Поляков. Вернись к истокам наших отношений. Ты грезил Мореходкой, а я представляла себя женой моряка. — И желательно дальнего плавания? — я все так же стоял к ней спиной и сейчас крепко сжимал пальцами подоконник. Вот точно так, как девочка Настя сжимала лавочку зеленого цвета. Не понимаю, зачем я снова возвращаюсь к неприятным воспоминаниям? Хотя нет. Настя мне понравилась, напомнила сестру. Сама ситуация была горькой. Никогда не думал, что я все еще способен на сострадание. — Инга. Вопрос решен. Я не заставляю тебя насильно быть со мной. Если ты сейчас решишь, что такая жизнь не для тебя, то поверь мне, я не стану останавливать, — правая рука сжалась в кулак, и сильно хотелось разбить стекло. — Можешь прямо сейчас собрать барахло и свалить. Правда. Больше нет сил тебе что-либо доказывать. Брюнетка тут же оказалась позади меня и просунула прохладные ладони мне под футболку, обнимая за поясницу. Лицо девушки уткнулось в спину, а ловкие пальцы уже оказались на поясе брюк. Секунда — и ремень щелкнул пряжкой. За ним пуговица, а после шуршание молнии. Резко дернув за здоровое плечо, Инга развернула меня к себе лицом и опустилась на колени. И снова укол ревности. Стоит профессионально, как Аллочка в сауне. Скольких же ты так ласкала, любимая? Эта фраза крутилась на языке, но предпочел молчать. С самого моего дембеля было ясно, что эти отношения тянут нас обоих на дно. Но я эгоист. И понял это не сразу. Сложно было представить, что эта красавица достанется кому-то другому. И это было моей ошибкой. Я не умел отпускать людей. А стоило бы научиться. Рот Инги сводил с ума. Настоящая профессионалка. Она смаковала возбужденную плоть, закатывая глаза. Но почему-то вид ее блаженного лица вызывал дикое отвращение. Слегка оттолкнул ее и повалил на пол. Но прежде чем поцеловать, как-то машинально вытер ее губы ладонью. Она дернулась и посмотрела на меня испуганными глазами. — Я сделала что-то не так, Дим? Тебе не понравилось? — Все в порядке, просто не привык к такого рода ласкам, — солгал я девушке. — Ты ж сама говорила, я колхозник. — Я никогда не говорила такого, — попыталась вырваться девушка. — Тебе просто противно! — Не-а, — руки прокладывали путь под ее домашнюю кофту. Нащупал полную грудь, что идеально поместилась в ладони. Девушка выгнула спину и облизнула губы. — Хочу тебя, — тихо и хрипло прошептал, удобно устроившись сверху. — Неудобно с этой рукой. Мне тебя мало. Понимаешь? — Тогда с ними ты этот чертов фиксатор, я соскучилась! Стянув бинт, провел пальцами по ее плоскому животу. В сексе ей пока равных не было. Горячая, необузданная, дикая и моя. Судорожно дергаясь, избавились от одежды. Холодный пол немного напрягал, но не столько, чтобы я сейчас мог остановиться или увести ее в спальню. Осторожно поднял вверх ее руки. Торопиться совсем не хотел. Я собирался получить все, что она отняла за два года. Все, что давала козлу Игорьку, извиваясь под ним, как шмара. Я хотел ее мучить и наказывать, но при этом сам получал какое-то дикое удовлетворение. Она не сопротивлялась. Покорно закинула руки за голову и прикусила губу, глядя прямо в мои потемневшие глаза. Руки осторожно чертили узоры на ее смуглой и нежной коже, а губы прокладывали путь к груди, от самого низа живота, поднимаясь к аккуратному пупку. Я провел языком по ребрам, и она взвизгнула, слегка покраснев. Видимо, ее не так ласкали. Точнее, вообще никак. Только использовали, но не любили. Игра продолжилась. Больной рукой нащупал на спине застежку красного кружевного бюстгальтера и вдруг вспомнил Аллку. Точнее, не ее саму, а чулочки с кружевами и красивым поясом. Неохотно приподнялся на локтях, оставив девушку на полу, и с интересом заглянул в карие глаза, которые заволокло мутноватой дымкой похоти. — Почему остановился? — выдохнула Инга, стыдливо пряча обнаженную грудь ладонями. Тоже мне, скромница. Резко одернул ее руки. — У тебя есть чулки? — Естественно. А зачем они мне сейчас? — Я хочу, чтобы ты их надела. Только их и пояс. Больше ничего. — Какое странное желание, — хихикнула брюнетка, но все же встала и, виляя аппетитной задницей, скрылась в спальне. Она рылась в своих сумках, которые не до конца разобрала довольно долго. Казалось, что я уже ничего не хочу. Но спустя десять минут появилась в дверном проеме спальни в черных чулках и кружевном поясе. — Фух! — выдохнул, протерев глаза. — Оставайся там. — Резинку не забудь, — промурлыкала, словно кошка, и повернулась задом, проводя рукой по стене. — Никакой резинки, Инга. Это вообще не в кайф. Ты меня обламываешь, а я этого не люблю. Медленно ступая по прохладному полу, не стесняясь собственной наготы, я дошел до спальни и протянул ей руку. Уложив на кровать, задрал ноги вверх и впервые позволил себе нечто новое. Я ласкал ее ртом. Хотя знал, что среди парней существует правило и на этот счет. Такого рода развлечения считались чем-то мерзким. Не по понятиям. Вот только срать мне было сейчас на блатные законы. Я занимался любовью со своей женщиной в собственной квартире. И никому об этом знать ненужно. Она слегка напряглась и сжала ноги. — Может, не стоит? — Еще как стоит, — хмыкнул, растянул лицо в улыбке и, поиграв бровями. — Расслабься, маленькая, и плыви по течению. Слышишь? Есть только ты и я. Она хваталась пальцами за мои волосы и больно тянула, но крепче прижимала голову к совсем влажной плоти. Но это не было концом. Я хотел получить еще больше. Резко отстранился. Дернул ее на себя и перевернул на живот. Она стояла на коленях в унизительной позе, слегка оттопырив зад. Чулки сводили с ума, как и смуглое тело. Надавил рукой на ее спину, которая покрылась мелкими бисеринками пота. Девчонка так красиво и грациозно изогнулась, давая мне возможность полностью слиться с ней. Входя всей длиной, не мог отвести взгляда от ее ног в черных чулках. Хоть в чем-то от Аллы была польза. Сначала движения были медленными и мучительными. Проникая все глубже, ловил нехилый такой кайф. Теперь уже чулки не интересовали. Только девушка, что цеплялась пальцами за светлую простыню, словно боялась упасть. Ее слегка приглушенные крики и всхлипы доводили до отчаяния. И я снова проникал в нее настолько глубоко, насколько это было возможным. Стоны девчонки превратились в хаотичное похрипывание. Уже несколько раз я чувствовал, как сокращаются ее мышцы, но сам оттягивал момент кульминации. Мне хотелось заставить ее плакать. Она снова вильнула бедрами. Шлепнул по упругим ягодицам, с удовольствием отметив, как покраснела кожа. Инга вскрикнула, но не от боли. Этот крик был похотливым и диким. Я схватил ее за волосы и слегка потянул на себя, достигнув самого пика. Она пыталась вырваться, но я не позволил и излился в нее до последней капли. И в этот момент в стену кто-то стукнул, и я услышал голос какого-то мужика. — Можно потише, — старый козел, скорее всего, сидел, приставив ухо к стене. — В доме стены тонкие. Трахайтесь на кухне! Я упал на мокрое от пота тело любимой женщины и громко захохотал. Инга содрогалась подо мной в беззвучном смехе. Прикусив кулак зубами. Спустя несколько минут мы выбежали из спальни, не прекращая ржать. Я затащил Ингу в душ и открыл кран. Ледяная вода привела в чувства моментально. Я крутил кран, который по идее, должен был включать горячую воду, но это не помогло. Инга широко распахнула глаза, намыливая мне спину. — Поляков, ты сумасшедший? Тут колонка! — Могла бы и включить, — хохотал я. — Мне не привыкать, а ты заболеешь. Наспех смыв с себя остатки бурно проведенного времени, мы вышли на кухню. Инга накинула розовый халат, а мне бросила спортивные штаны. — Чай будешь? — лицо девушки сияло. — Из твоих рук даже яд, — я дернул ее на себя и усадил на колени. — Чем занималась? — Телевизор, поход по магазинам и готовка. Примерная домохозяйка. — Чем накормишь? — губы снова опустились на ее шею. Мне действительно было мало этой девушки. Не в том смысле, что хотелось еще кого-то. Просто казалось, что никогда не смогу насытиться ею. — Отпусти, иначе голодным останешься, — Инга встала с колен и поставила чайник на плиту. — Я купила разный, но в пакетиках. Какой будешь? — Любой, — улыбнулся, но уже чувствовал, как ноет плечо. Инга отвернулась, а я прикрыл глаза и чуть не заорал. В голове, словно наваждение, снова маячило лицо Насти Яворской. Чтоб ей пусто было. Девчонка глубоко пробралась, и это нехорошо. Глава 13 В конце декабря Рустам пригласил нас на празднование помолвки. Несмотря на то, что его родители и будущие родственники давно обговорили детали предстоящей свадьбы, мой друг не торопил это событие. Его невесту, которая носила такое же имя, как его собственная мать мы до сих пор не видели. — Как я выгляжу? — Инга покрутилась у трюмо. — Все части тела прикрыты? — Люблю видеть тебя голой, — лукаво улыбнулся, застегивая пуговицы на синей рубашке. — У людей с Кавказа принято быть скромными, — девушка подмигнула мне. — Волосы лучше заплести в косу. — Мне больше нравится, когда они струятся по спине. — Поляков, не ворчи. Мы идем туда, где полно специфической публики. — Зануда ты. А когда поженимся мы? — я внимательно посмотрел в ее карие глаза. — Инга, два года я ждал. Уже третий пошел, но ты старательно избегаешь этой темы. В чем проблема? — Ни в чем, — она стыдливо опустила глаза. — Хотела сказать позже, но лучше расскажу прямо сейчас. Напрягся, ожидая худшего. Последнее время моя любимая вела себя довольно странно. Утром выбегала из комнаты и долго сидела за закрытой дверью ванной. В таких квартирах, как наша, удобства были смежными. Туалет, душевая и ванна в одном небольшом помещении. — Поляков, ты только не нервничай. Я была у доктора. — Ты заболела? Почему не рассказала? Я бы помог. — Ты уже помог, — она весело рассмеялась и подошла ко мне, обвивая руками шею. — Беременность — семь недель. Ждем маленького Поляка к концу июля. Замер и схватился пальцами за трюмо. В горле ком. Ладони вспотели. Я с трудом сейчас дышать мог, не то что говорить. — Дим, ты не рад? — плечи девушки поникли. — Я думала, что это именно то, чего ты хочешь. Тихо присев на кровать, любимая прикрыла лицо ладонями. Я впервые заплакал. Просто не знал, что сказать. Медленно подошел к ней и присел рядом на корточки. — Ты уверена? Инга, это точно? — Я же сказала, что была у врача. Ошибки быть не может, Поляков. Ты станешь отцом. — Да! — вдруг заорал я, понимая, что еще никогда не был настолько счастлив. — Твою мать! Я буду отцом! Что же ты молчала? А я все гадаю, что происходит с тобой. Любимая еда вдруг отвращение вызывает. Как только закурю, бежишь от меня, как черт от ладана. Ты должна говорить мне все, роднуль. Так. Нужно срочно начинать ремонт. Поклеим нормальные обои. Поменяем розетки. Тут все старое. Нужно как-то подготовиться. Ой, в сердце колит. Инга сияла. Девушка испугалась, что не обрадуюсь. Но она даже не представляла, каким счастливым я сейчас был. — Дим, ты ребятам будешь говорить? — А ты как думаешь? Естественно. — Только попозже. Не во время праздника. Восточные не очень любят, когда у них крадут внимание. Это помолвка Рустама. А вы в последнее время с ним не особо дружны. И это было правдой. После случая с Игорем и еще нескольких разборок с залетными, Большой собрал огромную сходку, где я получил теплое местечко. Теперь не я работал на Рустама, а наоборот. И лгать не стану, я не жалел об этом. Я шел вперед по так называемой карьерной лестнице. И стремительно. Рустам был неплох, но я лучше. И снова вспомнился отец. Я понимал, что хотел бы его одобрения. Но, скорее всего, он бы вообще не был бы рад тому, кем я стал. А мне даже не исполнилось двадцати одного года. Рустам, естественно, не был счастлив от такого рода перемен. Мы работали вместе, но друзьями, как раньше, не были. И оба гордые. Ни один из нас не подошел ко второму, чтобы поговорить. И это было плохо. — Ты сегодня выведи Рустама и поговори. Так нельзя, Димка. Я же вижу, как тебе хреново. Ты получил, что хотел. Тебя уважают. Но когда взлетаешь, не забывай, с кем ты ползал. Инга все сильнее въедалась в мою кровь. Если нужно было уехать на несколько дней, ее отсутствие становилось ломкой. И любовь к ней была похожа на одержимость. А еще недоверие и постоянный страх. Но я сам выбрал эту жизнь и все больше тонул в ней. Мне нравилось видеть страх в глазах тех, к кому мы приходили «поболтать» о своих подопечных. Под нами работало довольно много бизнесменов. Маленькие торговые точки и более крупные. Такие как кафе и ночные клубы. — Знаешь меня как облупленного, — осторожно обнял ее, словно боялся навредить крошечному человечку, который рос внутри ее тела. — А когда появиться брюшко? — С темы не соскакивай, Поляк, — хмыкнула Инга. — Мы говорим о Рустаме. — А ты общайся, как обычная девушка. Что за жаргон? Тебе вообще не идет. — Постараюсь научиться. С детства слышу это, понимаешь? — Наш ребенок этого слышать не будет. И снова вспомнил Лешку и Раю. Да и мать тоже. Неважно, как она относится ко мне. Больно, конечно, осознавать, что ненавидит, но этого я изменить не в силах. — Ладно, пальто надень и будем двигать, — поцеловал девушку в длинную шею. — И ты права. Я поговорю с Рустамом. Подарок прихватила? — Обижаешь, — Инга указала на красиво упакованную коробку. — Я за этот сервиз чуть не подралась. А серьги восточные девчонки любят. Невесте Рустама понравится. Сервизы, вазы, ковры доставали по блату. Хорошие золотые украшения стали редкостью. Если нужно было что-то действительно качественное, приходилось трясти всех знакомых. Теперь их было достаточно много. Середина девяностых. Все давалось с трудом. Многие люди оставались без работы. Идешь по рынку, а там учителя сапогами торгуют. Потому что зарплата копеечная, а жрать охота всем. Ресторан «Жемчужина востока» находился у парка «Славы» на перекрестке Суворова и Ушакова. У входа нас встретил молодой парень, который взял верхнюю одежду. — Это лакей? — наклонился и тихо спросил Ингу. — Можно и так сказать. Увидишь. Тут все будет бросаться в глаза. Кавказские любят понты. В коридоре стояли Рустам, Шаман и Андрюха. Наш будущий жених нервно дергался и курил одну за одной. Отправив Ингу в зал, я двинул к ребятам. — Рустам, можно тебя на пару слов? — Нужно! — парень выглядел взволнованным. — Увезите меня. Я не хочу жениться. — Так это еще не свадьба, — как-то странно улыбнулся Дыбин и за спиной Рустама скорчил страшную рожу и почему-то указал на верхнюю губу, изображая усы. Вывел приятеля на морозную улицу. Перед праздниками народа в городе было полно. До Нового года оставалось несколько дней. — Рустам, братишка, я к тебе с не очень приятным разговором. Я понимаю, что ты возлагал на меня огромные надежды, но, скорее всего, я уйду из группировки. Прости, — я был намерен сдержать обещание. — Не понял? Ты долго думал, прежде чем огорошить меня охренительной новостью? Дим, нас уважают. Нас боятся, мать твою! А ты решил все бросить? И как я буду тянуть это? — До меня справлялся. Я же вижу, что ты не особо рад, что я скакнул через твою голову. Я не собирался тебя подсидеть, потому уйду к Большому. — Да хрен тебе! — парень порывисто обнял меня. — Ты мой брат, Поляк. Мне за счастье с тобой работать. Да, не скрою, я предполагал, что стану во главе, но ты с этим справился лучше, и я это принял. — То есть никаких обид? — Я че, обиженный? Это оскорбление, — заржал Рустам. — Ты нормально себя чувствуешь? Че ты дерганый такой? — Расскажу, но потом. Сегодня твой день, братуха! Сзади подбежал Дыбин. Этот парень был довольно крупным, но вел себя как клоун. — Пацаны! Дайте я вас обниму. Как давно мы втроем не оставались. Может, после праздника в клуб и по девочкам? — Я пас, — прикусил губу, мечтательно закатив глаза. — От Инги ни на шаг. — Ой! Можно подумать! Один разок налево можно. И два тоже. — Эй, Поляков, мы не зайдем в зал до тех пор, пока не скажешь, почему ты бледнеешь, как барышня в корсете, мать твою! — Рустам пощупал мою спину. — Проверил на наличие бабского предмета гардероба. — Ладно, скажу. Только не орите. Это тебя, Дыба, касается. Ты постоянно громко выражаешь эмоции. В общем, Инга ждет ребенка. Я замер, парни тоже, но спустя секунду оба заорали, как притрушенные. — Да ладно? Ну красава! — орал Дыбин. — Папашка! Димон, это же потрясающая новость. В нашем полку прибыло. Твою, мать, Поляк. Красавчик! Мы должны это дело обмыть, — голосил Рустам. Остальные парни стояли у окна. Так всегда было. Каждый знал, что нас троих связывает нечто большее, чем работа в группировке. Мы были не друзьями, а семьей. Дыбин жил в трешке в районе текстильного комбината со старенькой матерью. И каждый раз, приходя к нему, я чувствовал себя как дома. Мать Рустама тоже любила меня как сына. Еще с армии. Вот только я хотел увидеть свою. Неважно, как она относится ко мне. Я не перестал любить ее. Покурив еще по одной, обнялись и подошли к своим ребятам. — Шаман, — я огляделся. — Ты у входа присядь, ладно? Мне нужно, чтобы все прошло сегодня тихо. — Не вопрос, Дим. Мышь не пробежит. И я знал, что на каждого из моих парней можно положиться. Глава 14 В зале стоял гул. Играла всевозможная музыка. Предпочтение, конечно, отдавали кавказским мотивам, но иногда я слышал русскую попсу и даже шансон. Столы были рассыпаны по всему огромному и кричаще дорогому залу. Люстры из стекла свисали с потолка, и люди, проходившие к столу будущих супругов, чтобы поздравить, задевали их головами. Прямо посередине стоял стол побольше, куда складывали подарки. Инга потащила меня за руку к главному столу. — Лицо попроще, Поляков. Это помолвка, а не очередная сходка, — любимая женщина улыбнулась, грациозно взяв меня под руку. — И не смей ржать. Но я уже смотрел на невесту приятеля. И неважно, что меня воспитывали как джентльмена. Сусанночка была страшненькой. Мягко сказано. Рустам сидел рядом с девушкой. Но каждый раз, когда та пыталась поправить его белоснежную рубашку или просто приобнять, приятель дергался и бледнел. Девушка была одета в пышное платье с люрексом чешуйкой ярко-желтого цвета. Оно гармонировало с ее смуглой кожей. Я даже нахально рассмотрел фигуру будущей жены друга. Довольно аппетитные формы, а вот лицо. У девушки были самые настоящие усы. Черные и довольно густые. И если бы не это, она, возможно, была бы симпатичной. Кроме того, у нее почему-то была одна длинная бровь. — Прости Господи, — тихо прошептал я и тут же почувствовал, как Инга наступила мне на ногу тонкой шпилькой. — Знаешь? Это больно! Я же не заржал, а просто констатировал очевидный факт. — Если ее сводить в салон красоты, — прошипела Инга. — Будет такой же, как я. — Сомневаюсь, — послышался голос Дыбина прямо у моего затылка. — Ей осталось только купить коня и шпагу! Д’Артаньян. Ну, вылитый Боярский, только баба. Сиськи, талия и усы. Потрясающе! И говорил он так тихо и даже как-то трепетно, что сдержать смех было просто невозможно. Я громко хохотнул и нервно дернулся, когда Инга ущипнула меня за ладонь. — Вот же придурки. И эти люди — авторитеты города, — шептала Инга, но я хорошо видел, каких трудов ей стоит не засмеяться. — Детский сад. Честное слово. Вы просто не понимаете, парни. Так принято. Значит, у отца девушки есть то, что очень нужно родителям Рустама. Дети — лишь средство. Максимум поживут и разбегутся. Хотя и это навряд ли. — Почему? — убрал стул за одним из пустых столов, давая Инге присесть. Сейчас мне хотелось находиться как можно дальше от стола лучшего друга, дабы не испортить праздник. — Почему? — спросил Ингу Андрюха. — Ну, если они не любят друг друга, то о какой счастливой жизни может идти речь. — А они могут и полюбить, — пожала плечами брюнетка. — Но я рада, что меня сия нелестная участь миновала. — Еще бы, — я подмигнул ей. — Ты себе отхватила самого красивого мужчину в этом зале. — И скромного, — сегодня Дыбин удивил. Он не орал, как делал это постоянно. — Нужно поздравить, Дим, — Инга указала на сервиз и серьги. — И последний раз говорю. Прекратите ржать, оба! Пробиваясь сквозь многочисленных гостей, мы миновали лишь небольшую часть зала и добрались до пункта назначения. Несмотря на особую красоту девушки, Рустам вел себя весьма галантно. Подливал ей вина и накладывал салаты в тарелку с позолоченной окантовкой. — Сусанна. Рустам, — моя девушка решила взять бразды правления в свои руки. — Мы рады присутствовать на вашем празднике и от всей души поздравляем с предстоящей свадьбой. Дыбин хихикнул и получил по шее, но уже от меня. Почему-то мне было жаль эту девушку. Незнакомую, не очень красивую, но в тот же момент она чем-то притягивала. — Спасибо, — Сусанна опустила глаза в пол. — Рустам говорил, вы его лучшие друзья. Может быть, вы составите компанию нам обоим на Новый год? — Уж лучше вы к нам, — нервно теребя воротник рубашки, тут же ответил я. — Это мой первый праздник в этом городе. — Как и мой, — пожала плечами девушка. — Все чужое, понимаете? И все чужие. Я из Баку. Там мне было хорошо. И стало так ее жаль. Отдали и забудут. Но девушка попала в хорошую семью. Рустам почитал традиции, и я был уверен, что он ее не бросит. За дальним столом сидела компания. Инга внимательно смотрела на присутствующих. Я знал ее как себя самого и чувствовал, как напряглись плечи моей женщины. — Там отец и мама, — и тут же несколько слезинок скатилось по ее щекам. — Ребята, праздник потрясающий, — я пожал руку скучающему другу. — Мы ненадолго отойдем вон туда, — указал на место, где расположилась семья моей собственной невесты. — Инга скучает по матери. Снова пришлось проталкиваться сквозь толпу гостей. Я прикрывал собой Ингу, словно боялся, что кто-то пнет ее в живот и навредит моему еще нерожденному сыну. В том, что у меня будет пацан, почему-то сомнений не было. За столом сидели родители Инги и Большой с приятной блондинкой лет сорока. Видимо, жена, и довольно милая. — Добрый вечер, — протянул руку Гене. — Не помешали? — взглянул на будущего тестя. Инга топталась сзади и пряталась за моей спиной. Теперь боялась она. Самвел встал из-за стола и порывисто обнял дочь. — Ты почему не приходишь? — он легонько встряхнул ее за хрупкие плечи. — В семье ссорятся, Инга, но после мирятся. Поцеловав дочь в лоб, крепко прижал к тучному телу. — Па, — девушка слегка запнулась и покраснела. — У меня новость. У вас с мамой летом внук родится. Возникла длинная пауза. А после смех. Самвел хохотал и бросился ко мне с поздравлениями. Мать Инги обнимала дочь и вытирала слезы с ее раскрасневшихся щек. — Вот это новость! С жильем все в порядке, насколько я понял? — Самвел смущенно посмотрел на Гену. Я понимал его. Вместо отца, квартиру дочери подарил другой человек. — Может, вам мебель новую купить? — суетилась теща. — Я так понимаю, Новый год вы празднуете не с нами? — Хотели у себя, с ребятами, — тихо ответил, почему-то ощущая себя лишним. — Вы же не против? Каким бы не был Геворгович, я обязан был уважать его. Он отец моей женщины и дед будущего малыша. И никуда я от этого не денусь. А еще не хотелось обрекать Ингу на то, что чувствую я сам. Полностью оторван от семьи. Лишен материнской ласки. Наказан за то, чему не был виной. Вернувшись за стол, я налил Инге бокал игристого и отсыпал в тарелку все, на что указывал ее наманикюренный пальчик. Аппетит у моей девочки был хорошим, и это радовало. Смех, шутки, разговоры о будущем ремонте. Все было правильным. Прямо сейчас почувствовал, что я счастлив. Рустам и Сусанна присоединились к нам. Девушка уже успела переодеться в простенький голубой свитер и джинсы и выглядела гораздо лучше, чем в платье с блестками, но вот усы и бровь портили всю картину. Гости изрядно накидались и плясали в середине зала. Инга устало глядело мне в глаза, словно умоляла отправиться домой. Я понимал ее, но помолвка лучшего друга — важное событие, и просто взять и уйти я не мог. Но кроме этого не покидало чувство странной тревоги. Спустя час количество людей довольно уменьшилось. Мы сидели в тишине, наблюдая, как ловкие ребята официанты убирают со столов. И вдруг в зале погас свет. Я дернулся и услышал несколько громких выстрелов. — На пол! — выкрикнул Шаман. — Пацаны, на пол! Тут Игорь и какие-то черти! Парень рванул на выход, и я услышал еще один выстрел. Паша Шаман схватился за плечо и рухнул у входа. В зале началась паника. Гости бегали по огромному помещению в поисках места, где можно было спрятаться. В висках стучало. Чертов адреналин растекался по венам. Вскочил из-за стола и опрокинул стул. Рванул ко входу, но Игорек уже мчался к резной двери. И тогда один из его ребят бросил в зал лимонку. Даже в полумраке я рассмотрел, что чека отсутствует. Нет. Не может быть, чтобы мы погибли вот так глупо. Дыбин столкнул на пол Ингу и Сусанну, накрыв собой. — Десять, девять, восемь, — тихо считал друг оставшиеся секунды. Не понимая, что делаю, схватил в руку гранату и увидел, что она учебная. Такие давали в школе на уроках НВП. Нас просто решили шугануть, но стреляли не холостыми. Целью были я и Рустам, но досталось Шаману. Я подбежал к парню, заметив, как под ним растекается алая кровавая лужа. Большой звонил кому-то и нервно жестикулировал. Пашка дышал, но был без сознания. — Скорую вызови! Какого хрена ты глазами хлопаешь? — заорал я на молодую перепуганную официантку. — Паша, братишка, держись! На улице снова раздавались выстрелы. Большой и Самвел ломанулись на выход. Следом выбежали мы с Рустамом. — Будь с девушками! — крикнул Дыбе, прежде чем выскочить на людную улицу. Игорек обезумел от жажды мести и палил по сторонам. Прохожие бежали в открытые помещения, пытаясь спрятаться. И, Слава Богу, обошлось без жертв. Резкий звук тормозов заставил повернуть голову. Прямо на тротуар въехала девятка без номерных знаков, и из нее выбежало двое ребят. — Это пацаны Большого! — выкрикнул Рустам. — Сейчас будет жарко! У одного из магазинов заметил Игоря и еще двоих. Рванул к ним, совсем забыв, что те с волынами. Но меня опередил один из ребят Гены. Звук автоматной очереди оглушил. Прикрыл глаза, стараясь подавить тошноту. На пороге магазина лежали три трупа. — Игорек нас покинул, — заржал Рустам и, схватив с асфальта грязный снег, вытер им лицо. — Хороший праздник, а? — хохотал парень. Девятка завелась и исчезла за поворотом. На улице собирались зеваки. Вдали послышался звук ментовской сирены. — В зал зашли, я разберусь, — Большой говорил спокойно, но было в его голосе что-то зверское. Сейчас я понял, что достиг точки невозврата. Этот бизнес затягивал, как трясина, но мне не было страшно. Я знал, что теперь моя жизнь будет кровавой и опасной. И, что странно, мне нравилось. Скорая приехала спустя пятнадцать минут. Пашку погрузили на носилки. Он открыл глаза и подмигнул мне. — Дим, поговорить бы. — Давай позже, Шаман. Подлатают, поправишься и поговорим. — Это важно, Димка. Присмотри за девочкой. Им звонят и угрожают. Говорят, что сделают с девчонкой что-то, если долги не отдадут. На счетчик семью поставили, гниды. Помоги им, Поляк. — За какой девочкой? — я был уверен, что Шаман просто бредит. — За Яворской. Просто присмотри, ладно? Сжав руку парня, сглотнул ком в горле и кивнул. Снова эта девочка. Глава 15 Будильник прозвенел ровно в семь утра. Трель была громкой и раздавалась звонким эхом по полупустой двушке. Мы еще не обзавелись мебелью. Раньше я не думал о таких обыденных вещах, как серванты и люстры. Было не интересно. Теперь все изменилось, потому что скоро нас будет трое. — Может, рано вставать? Суббота, — сонный голос Инги постоянно заставлял улыбаться. — У меня нет выходных, солнце, — коснулся губами кончика ее носа. — Ты спи, а мне к Пашке нужно. Вчера нам не дали к нему зайти. — Ну конечно, — Инга зевнула. — Три нетрезвых придурка вломились в хирургию в три часа ночи. Дим, это было уже сегодня. — Не бурчи, — снова поцелуй, но уже в щеку. — Ладно, я одеваться и в путь. А ты, пожалуйста, просто лежи. Дверь не открывай никому, и за продуктами не бегай. Хрен знает, чем нам грозит вчерашнее побоище. Инга тут же проснулась окончательно. Девушка села на кровати и сладко потянулась. В такие моменты мне ужасно хотелось забить на все и остаться с ней, но друг был важнее. Пусть это звучит странно, но это правда. Паша рисковал жизнью, чтобы прикрыть нас всех. И я ему этой жизнью обязан. — То есть мне стоит бояться? — моя девушка сморщила милый нос. — А что тебе шептал Шаман, прежде чем его увезли? — Честно? — я решил солгать ей. И сам не знал почему. — Какой-то бессвязный бред. Я толком и не разобрал. Может просто от боли нес ерунду. — Возможно. Огнестрел — не шутка. Ладно, иди, а я маме позвоню. Ей можно приехать? На секунду задумался. А вдруг она побежит открывать, а там не мама, а дружки-приятели покойного Игоря? Хотя нет. Не может такого быть. Скорее всего, у меня началась паранойя. — Пусть приедет. Вдвоем веселее. Можешь подруг позвать. Кстати об этом. Ни разу не видел твоих подруг. Разве тебе не охота посидеть в женском кругу? Поболтать о мужиках и тряпках, например? Инга неохотно поднялась с кровати и поморщилась. Утренняя тошнота усиливалась. Махнув рукой девушка рванула в ванную и заперлась. — Ладно, я ушел! — наспех натянув спортивные штаны и толстовку, схватил ключи от Вольво и встал у двери ванной. — Зайка, может, купить тебе что-нибудь? — Нет. Спасибо. Но пока диких желаний не возникает. Хотя. Купи клубнику. — В конце декабря? Ты прикололась? Дверь распахнулась, и в проеме появилась веселая Инга. — Естественно. Но можешь купить консервированный ананас. Вот сейчас захотела. — Принято, — подмигнул ей и вышел в подъезд. — Запри дверь. Долго прогревал двигатель. Иномарка была старенькой, но желания купить нечто новое у меня не возникло. Осторожно выехав с небольшой парковки, внимательно следил за заснеженной дорогой. Машин на шоссе было немного. Люди предпочитали общественный транспорт в такую погоду. Буквально на днях я сменил резину и покрасил машину. Раньше на ней были выцветшие пятна, сейчас она сияла чистотой и казалась новой. Доехав до дома Рустама, дважды просигналил и вышел из машины. Дома теперь на курение было наложено строжайшее табу. Ингу мутило от запаха табачного дыма и моего одеколона. Достал пачку Мальборо и закурил. — Реально лучше, чем секс, — прошептал сам себе и рассмеялся. — Кого-то контузило? — голос Рустама прозвучал как выстрел у самого уха. — Ты какого хрена сам с собой базаришь? — У меня бывает. А ты бледненький. Перепил вчера? — Хуже, брат. Я переспал с Сусанной. Хрен его знает, как это вышло. Помню, что это было и мне не понравилось. Тихо засмеялся, бросив окурок в снег. — Ну, это нормально, разве нет? Ты женишься на ней через две недели. Потому это было неизбежно. — Верно. Можно, я отправлю ее к Инге? Ей скучно у нас в доме. Родня свалила ночью. Ее решили оставить. Вот так. Избавились от девчонки и забыли. Я думал, что до свадьбы она не должна оставаться с Рустамом в одном доме. Ошибся. — Ты у нее первый? — А сам как думаешь? Естественно. На эту обезьяну никто не поведется. — Не оскорбляй. Мне ее жалко, Рустам. Она причем? Думаешь, она в восторге от того, что ей с тобой всю жизнь просыпаться? — Она? Еще в каком, мать ее. Сегодня светится вся. Даже не орала ночью, хотя это у нее впервые. И я не помню, был ли я с ней нежен, — парень скривился. — В общем, заднюю давать в любом случае поздно. Она в гостиной сидит. Мы можем забросить ее к тебе, а после к Шаману? Самому жалко девчонку. Инга хоть одеваться нормально научит. — Мне казалось, что ты недолюбливаешь мою женщину, — улыбнулся другу. — И сейчас не люблю, — Рустам пожал плечами. — Но в этом деле я не советчик. Так что скажешь, Инга нормально отнесется к раннему визиту? Я кивнул, и Рустам потопал за невестой. В голове прокручивал разговор с Ингой о подругах. Не знаю, как ей всегда удавалось соскочить с нужной темы, но и в этот раз ловко ушла от ответа. Скрипнула калитка, и со двора вышла невеста друга. В дневном свете эти усы и бровь были еще заметнее. Я отвернулся и прикусил язык, чтобы не заржать. Девушка была одета в теплую дутую куртку кричаще апельсинового цвета и синие джинсы, которые смахивали на мужские. Широкие и бесформенные. Рустам сел рядом и пристегнулся. — Едем? Время поджимает. Нам еще к Яворским. Сама фамилия доводила до паники. Что ж такое? Что не так с этой семьей? Почему именно мы должны разбираться с чужими проблемами? Но я знал, что дело не в этом, не в решении их судьбы. Все дело в девочке. А точнее в ее глазах. Я не мог понять, что увидел в них в тот день на кладбище. Злость и ненависть? Жажду мести? Тоску и боль? А может, все сразу? Доехав до дома, оставил Рустама в машине. Приятель вообще не торопился помочь невесте выползти на улицу. Он тупо смотрел в окно и о чем-то думал. Поднялся с девчонкой на свой этаж и позвонил. Слышал шаги, но дверь не открылась. — Инга, это я, — улыбнулся, понимая, что напугал ее с утра до чертиков. В двери отсутствовал глазок, а значит, и дверь придется сменить. Лучше на металлическую. — Фух, напугал, Дим, — Инга бросилась ко мне на шею, но тут же отскочила в сторону, заметив девушку. — Привет, Сусанна. Здорово, что ты пришла. Дим? Мы можем выйти прогуляться? Я не думаю, что с нами что-то приключится. Скоро мама приедет. Мы хотели пройтись по магазинам, подобрать обои. Немного подумав, все же согласился. Жить в постоянном страхе? Это даже не жизнь. Оставив девчонок дома, спустился вниз и завел мотор. — Слушай, может, приставить к девчонкам кого-то? Стремно мне. — Сейчас все будет, — Рустам полез в карман и извлек сотовый телефон. Довольно большой черный агрегат с антенной. Это было редкостью, но вещь удобная, как ни крути. — Антоха, утро доброе, братка. Ты б не мог подъехать к дому Поляка? Желательно прямо сейчас. Не бурчи. Тебе три минуты ехать. Присмотри за нашими девчонками. Антон и Пашка появились в группировке одновременно. Парни особо не дружили, но и не ссорились. Шаман был более ответственным. Парень занимался боксом и даже сейчас бегал в спортзал. Вот только от пули это не спасло. Доехав до Областной больницы, мы со скандалом прорвались в палату интенсивной терапии. Пашка не спал и смотрел телевизор. Не знаю, когда его успели привезти, но телек стоял на тумбочке у стены, а сверху видеомагнитофон. — Привет, братишка. Неплохо выглядишь, — я протянул ему руку. — Комплименты оставь для баб. А я выгляжу как чмо с дыркой в плече. — Если шутишь, значит, жить будешь. А теперь по делу, — я присел на деревянную табуретку. — Как я должен присмотреть за девочкой? — Просто сопроводить до школы и забрать. Она учится в речпорту, а живет на Комсомольской. Ходит дворами. Маршрут всегда один. — Сколько ей? — вдруг спросил Шамана. — Лет четырнадцать? — Было осенью. Девочка положительная во всех смыслах. Не из тех, что курят в подворотнях и с пацанами шарахаются по подъездам. Отличница. На пианино играет. На улицу выходит редко. Я ее график уже выучил. — Подрастет, женишься? — подмигнул парню. — Нет, — тихо рассмеялся Пашка. — За это время я к ней привязался, как к сестре. Она давно просекла хвост. Брат же воспитывал. Иногда спецом ведет меня такими путями, что ноги сломать, как два пальца обоссать. Ушлая мелочь. Пятнадцать ей осенью. — Кому они должны? — Рустам прислонился о дверной косяк спиной. — Может, проще отдать их долг? Или там сумма неподъемная? — Должны Рыжему из области. Сука он редкая. Принципиальный. Он хочет их хату вместе с содержимым. Интересно, что за квартира такая? Но вслух этот вопрос не задал. В голове зрел план. Я все же решил пересечься с этим Рыжим. Мне сейчас не до походов в школу. — Ладно, мы поедем к Яворским, — я поставил на тумбочку пакет с фруктами. — А ты давай, не залеживайся. На Новый Год все у меня. Глава 16 Тихая улица и старые дома. Не обветшалые, а именно старые. Лепнина на зданиях, прямо у входа в подъездные арки. Так выглядел центр города. — Заезжай прямо в арку и тормозни, — Рустам указал рукой на деревянный тамбур, выкрашенный в зеленый цвет. — Вот тут они живут. Насчитал четыре окна. И расположение у них было странное. Одно из окон выше, а под самой квартирой вход в подвал. — Интересный дворик, — не знаю почему, но по спине пробежал неприятный холодок. Понимал, что весь этот дом заселен, но каждая дверь была разной. Не так, как в новостройках в девять этажей. На второй этаж здания вела обледенелая металлическая лестница. Перила с завитушками, но пару ступеней отсутствовали. Повсюду снег. В некоторых местах он был совсем не истоптан. Словно никто не спешил во двор. — Ты чего? — Рустам потрепал меня за плечо и потащил к тамбуру. — Дим, ты какой-то бледный. — Стремное место. Неживое как будто. — Обычный двор, — приятель пожал плечами и надавил на круглый звонок. Послышался лай собаки. Судя по всему, большой. Я еще раз осмотрелся. Посреди двора стояла голубая «Копейка». Ухоженная машинка. Видно, что хозяин трепетно любит ее, как я свою. Дверь скрипнула, и на пороге появился мужчина средних лет. Седой, осунувшийся, но лицо приятное. — Рустам? А Настеньку я сам отвел в школу. Вы проходите. Кора, на место! Собака метнула в нас недобрый взгляд и оскалилась, но отступила. Мужчина впустил в дом и запер собаку в комнатке. Я сразу же заметил расположение этих комнат. Кухня, в которую мы попали из тамбура, была выше других помещений. — Интерьером любуешься? — мужчина усмехнулся и достал из холодильника бутылку водки. — Плеснуть? — За рулем, — спокойно ответил. — Не расскажите нам всю ситуацию с долгами? Как это произошло? Когда? Связано ли это с гибелью вашего сына? Почему-то не хотелось оставаться в этой квартире. Уютно и тепло и как-то тоскливо. Потому решил не тянуть с разговорами. Но странным было другое. Одна часть меня хотела уйти прямо сейчас, а вторая словно шептала: останься. — Дима погиб не из-за этого, — глаза мужчины покраснели, но он не заплакал. — Это случилось, когда он забирал Настю из кружка. Она все видела, потому стала злой. Раньше послушной была, ласковой. Любила во дворе с девчонками сидеть. А сейчас словно подменили. Мужчина сглотнул и опустил глаза, слегка прищурив их. Видно было, что дочь для него не просто слово. — Вы ее сильно любите, — я не спрашивал, утверждал. — Всегда о дочери мечтал, — ответил отец девочки. — Я Саша, — вдруг вспомнил, что не представился, и протянул мне руку. — Дима, — пожал руку мужчине. — А можно взглянуть на ее комнату? — сам не знаю, зачем спросил и почему хотел видеть, как живет девчонка. — Да, конечно. Пройдешь через гостиную, сразу в нашу спальню, а там и ее комната. Мы эту квартиру из двух делали. Выкупили у соседки вот эту часть, где кухня и комната Димы. — он указал на дверь, за которой притаилась огромная немецкая овчарка. — Его не стало, и в доме так тоскливо. Как будто из квартиры жизнь ушла. Настенька раньше на фортепиано играла. Много чем увлекалась, а теперь ей ничего не интересно. Ходит только в школу, а после сидит в своей спальне. Тихо так, как мышка. Вот что именно я почувствовал. Ту самую тоску и боль этой семьи. Они мне чужие, но их одиночество и дикая боль ощущалась как своя собственная. Оставив Рустама с Александром на кухне, я, словно заколдованный, спустился по двум ступенькам в гостиную. Красивая мебель, телевизор, дорогая люстра и ковры. Один на стене, другой на полу. Два окна с белой тюлью. Уютно, светло. Дальше шла родительская спальня. Расположение комнат реально странное, как лабиринт, но крошечный. Тут был раскладной диван и шкаф. Обычная проходная комнатка. Узкая, как купе. Следом комната Насти. Побольше родительской, но без окон. Темно, как в склепе, и холодно. До костей пробрало. Хотя стоял напольный обогреватель, и я понимал, что этот холод скорее выдуман. Это и есть та самая тоска. Она ощущалась повсюду. Но квартира была действительно необычной и мебель довольно дорогая. Видно, что обставляли с любовью. Вот потому-то этот Рыжий глаз на нее и положил. У входа в комнату немного замялся. Входить или не стоит? Что я хочу там увидеть? Девчонку? Так она в школе. Нащупал выключатель и надавил. В помещении зажегся свет. Тут все было как-то по-другому. На полу тонкий полосатый палас. Обои с золотистыми цветами. Трюмо с тонной косметики, но, скорее всего, принадлежащей хозяйке дома, а не Насте. Небольшой раскладной диван застелен пледом в крупную клетку. Напротив, нечто напоминающее старый буфет. Губы растянулись в улыбке, когда увидел, что именно стоит за стеклом. Игрушки. Резиновые коты, герои мультфильмов. На полу домик для Барби и куклы. Но все покрыто пылью. Видно, что девочка больше не играет в них. Выросла. На диване книга. Протянул руку и снова улыбнулся. Не роман и не сказки. Учебник по химии за восьмой класс. Неужели ей больше не интересно жить? Как-то грустно. На подушке сложена пижама. Аккуратно так. Полистал странички учебника и увидел фото. Настя обнимает покойного брата и улыбается. Широко так. Даже на этом фото я рассмотрел глаза. Красивые, большие, карие с золотистыми вкраплениями. А главное — живые! Не такие, какими она смотрела тогда на кладбище куда-то в пустоту. Захотелось прикрыть эту девочку собой от жестокого мира. Спрятать ото всех и показать, что жизнь продолжается. Но кто она мне? Никто. Тряхнул головой и вышел из комнаты. На кухне Рустам практически устроил допрос отцу покойного парня. — То есть ваша жена приехала продать валюту, и ее кинули? Я правильно понял? И деньги были не только ваши? — Именно так, — горько усмехнулся мужчина. — И черт с ней, с квартирой. Они звонят постоянно. Угрожают сделать что-то с Настей. Вот чего боимся. — А ей четырнадцать? — я решил влезть в разговор. — Пятнадцать. В октябре шестнадцать будет. Мы нашли покупателей на квартиру и на мою машинку. У жены мать живет в трешке одна. Переедем к ней. Ищем дом для собаки. Теща наотрез отказывается принимать у себя зверюгу. А Настюшка без собаки ни куда. Ее Димка щенком принес. Вырастил, воспитал. Значит пятнадцать. Еще три года и совсем взрослая. Я снова улыбнулся и замер. О чем вообще я думаю? Что ж такого в девочке, что она покоя мне не дает? — И хватит этих денег, чтобы с Рыжим рассчитаться? — Рустам продолжил расспросы. — Нет, но хоть часть отдадим, и то легче. А там посмотрим. Работы нет. Ларек открыли, так сожгли его с товаром вместе. И все бралось под реализацию. Вот так бывает. Сначала взлетишь, а потом падаешь и разбиваешься на осколки. Так и с этой семьей случилось. Бизнес в гору пошел, но кого-то жаба задавила. Решили, что многовато им денег. — Ладно. Вы когда планируете переезд? — теперь уже я вмешался в беседу. — Летом. Там школа неплохая. Но не знаю, как Настя все это переживет. На самом деле она очень общительная девочка. Везде компанию находит. Но сейчас в ней будто сломалось что-то. — Ей пятнадцать! — я стукнул руками по столу. — А ты ее отец! У меня жена беременная. И знаешь, что? — я говорил на ты с человеком, который гораздо старше. — Мой ребенок сломлен не будет. — Ты, Дим, не кипятись, — мужчина не испугался и налил себе еще рюмку. — Твой бизнес тоже не прост. Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь. Жизнь, сука, злая дама. Иногда и раком поставить может. Думаешь, я хреновый отец? Нет. Я за дочь зубами грызть буду. Потому и обратились к вам. Надо — заплатим. — Да не нужны мне ваши бабки! — сжал челюсти и скривился. — Продавайте хату и увозите девочку. Ей в куклы играть. Влюбляться, — на этом слове почему-то в сердце кольнуло. — Я не дебил и понимаю, что потеря близкого — это боль! Сильная, разрушающая, сука, боль! Но Настя — ребенок! Я съезжу в область и побазарю с Рыжим. Твою дочь никто не тронет. Бумагу и ручку дай! Мужчина спокойно спустился в гостиную и вернулся с блокнотом и шариковой ручкой. Розовая, с сердечком. И я знал, кому принадлежит вещичка. Записал в блокнот свой номер и протянул отцу девочки. Вот только ручку положил в карман джинсов. Попрощавшись, мы вышли из дома и выехали из арки на улицу. — Не хочешь рассказать, что происходит? — Рустам прищурил карие глаза и внимательно посмотрел на меня. Остановил машину напротив злополучного двора и вышел, громко хлопнув дверью. Рядом было белое здание и сквер. Я прошел по снегу и присел на забор. Рустам вышел и сел рядом. — Так что происходит, Дим? На кой хрен ты наорал на мужика? Что он тебе сделал? Нормальная семья. В жопу влезть может каждый. — Дело не в нем. Девочка! Я не знаю, но мне нравится эта девочка! — Приплыли! Забудь! Инга скоро родит, и девочка растает, как вот этот снег по весне, — засмеялся друг и бросил в меня снежок. Глава 17 Выбросив окурок, еще раз взглянул на арку. У соседней двери расположились два атланта. Статуи, поддерживающие балкон второго этажа. Из балконной двери вышла женщина в вязаной белой шали и очках в черной оправе. Внимательно разглядывая машину, бабуля поморщилась и смачно плюнула с болкона. — Одни бандиты вокруг! Небось, к Яворским приезжали! Верно, дорогой? — тетка нарочно говорила громко. Не знаю почему, но меня развеселила эта женщина. — Местная интеллигенция, — заржал Рустам. — Валим отсюда, пока ментов не вызвала, Божий одуванчик в очках. — Яворских не особо жалуют соседи? — завел мотор и выехал за поворот. — Что за люди? Везде суют свой нос. — Банальная зависть, Поляк. Яворские поднимались с самого низа. Жена этого Саши моложе его на восемь лет. — Расскажи все, что знаешь о них, — Я сделал самое невинное лицо, но друга не проведешь. — Девчонка покоя не дает? Это пройдет, Димка. Впереди светлое будущее, братан. Скоро станешь папочкой, и эта блажь из головы напрочь вылетит. — Ты не поймешь. Это не любовь во всех ее смыслах. Жалость и простой интерес. — Ладно, будем считать, что я поверил. А мелкая симпотная. Вырастет, станет покрасивее твоей Инги. — Не исключено, но мне она не нужна. Я Ингу люблю, братка. Иногда дышать не могу, когда она рядом. — А может, это и не любовь? Привычка. Эгоизм твой, в конце концов. Ты же своего не упустишь. Если чего-то хочешь, то добьешься, — Рустам закурил и приоткрыл окошко, выпуская сизый дым. — Так что рассказать о семье? — То, что нам будет полезно. — Я знаю, что они давно в бизнес подались. Прибыльно и, казалось бы, безопасно. Сначала челноками в Польшу мотались, продавали мелочевку на Центральном. Место куплено. Проверил. Потом стало модным валютой торговать и покупать ее. Золото. Вот с этой валютой мать семейства и накрыли. Тут все было предельно ясно. Сейчас нам нужно было отправиться в область. Село Озерное. Именно там проживал незнакомый нам Рыжий. — Сейчас Дыбу вызвоню. Он у нас мальчик крупный и веселый, — парень достал сотовый и набрал номер, который знал наизусть. — Спишь? Поднимай свой жир со шконки, через минут пятнадцать будем. Внятно говори, алкаш. Нажрался вчера знатно! Я громко рассмеялся, вспомнив, как мы втроем вломились к Шаману во время операции. Дыбин, кажется, угрожал сломать хирургу руки, если Пашка не выживет. Бедный мужик сначала побледнел, а потом стал синим. До дома Андрея мы добрались за двадцать минут. Дороги расчищали от снега, но не везде. В маленьких улочках он был по колено. — Куда едем? — Андрюха запрыгнул на заднее сиденье. — Ни дня без работы. Я в постели Аллку оставил. Вы не помните, когда я успел ее припереть? Но мы даже не знали, что после того, как разъехались, друг по бабам поперся. Еще и в дом к матери шалаву приволок. Ту самую Аллочку, что так некрасиво отомстила мне за небольшую жестокость. Борозды от ее ногтей до сих пор остались. Несколько вполне глубоких шрамов. До Озерного мы добрались примерно через два часа. Трассы скользкие. Вольво несколько раз выбрасывало на обочину. Благо дело было пусто. Лишь немногие любители зимнего отдыха медленно плелись по снежной дороге. — Мне б домой, в теплые объятья Аллочки, — мечтательно произнес Дыбин и закрутился в огромный комок на заднем сиденье. — Это вы почти женаты. А я птица вольная. — А может, пора остепениться? — я заглянул в зеркало заднего вида. — Матери помощницу в дом приведешь. Ты попробуй, Дыба. А вдруг понравится? — Ага, такую, как у Рустама, — хохотнул Андрюха. Рустам скривил лицо и нервно дернулся. — Заткнись. И без тебя тошно. Я с ней спал. — Спал, в смысле спал? Или это была ночь дикой страсти? — Пошел на хер! — Усики не щекотали? — продолжал стебаться Дыбин. — Ладно, не грузись. Нормальная девка, хоть и с усами. Приведешь в порядок, и будет тебе счастье. Разбудите, когда приедем. Мы вообще что забыли в этом колхозе? — Мы приехали, так что спать будешь дома и немного позже. Если, конечно, все пройдет ровно, — я закурил, заезжая на улицу, где, по словам Большого, и проживал загадочный охреневший Рыжий. Дома были все добротные. Видно, что в этом селе не бедствуют. Но один отличался. Трехэтажный монстр из красного кирпича и высоким черным забором. — Думаю, приехали, — Рустам указал на здание. — Не хило так разжился на чужом горе, мудозвон. — Каждому свое, — я пожал плечами, паркуясь у ворот. — Готовы? — Обижаешь, — заржал Дыбин. — Главное, чтобы собак не было. Но они были. Две огромные кавказские овчарки оскалились, прыгая на забор. Обе не привязаны и настроены весьма недружелюбно. Скорее всего, обучены нападать. — Тьфу ты. Заткнитесь, дворняги! — выкрикнул Андрей. Дверь дома отворилась, и на крыльцо вышла обалденная девушка. Лет двадцать пять. Натуральная блондинка с длинными и ровными волосами, была одета в черную шелковую пижаму с длинным рукавом. Я внимательно рассматривал ее. Вся увешана золотом и сверкает, как елка на утреннике. Несмотря на раннее время, девица была накрашена. Красиво, не вульгарно. Она была реально красивая. Словно только что сошла с обложки модного журнала. — Вы к Вите? Он будет минуток через десять. Войдете? — красотка держала в руке пачку ментоловых сигарет. — По делу? Или так, на меня посмотреть? — теперь она глядела на меня. — По делу, Кристина, по важному делу, — ответил Рустам. Девушка присмотрелась к другу и побледнела. — Тогда подождите за воротами. Он будет дома с минуты на минуту, — теперь она уже не была такой самоуверенной. — А ты хорошо выглядишь, Кристиночка. Я думаю, куда ж ты делась. А ты замуж вышла. Да так удачно. А муж в курсе, чем раньше на жизнь зарабатывала? — Рустам закурил, облокотившись о капот. — А ты, Рустам, не выежывайся. Он в курсе. Именно там и познакомились. И поверь, ему очень не понравится, как ты со мной говоришь. Он мальчик дерзкий, да и я не пальцем делана, дорогой. — А ты в курсе, чем промышляет супруг? — продолжал издеваться Рустам. — Скажи мне, Крис, у вас дети есть? — Дочь, — девушка присела на один из подоконников. — Еще вопросы? — Представь, что однажды этого всего не будет, а твою дочь будет преследовать такая же гнида, как твой Рыжий? — Это ты о семейке Яворских? — девушка мерзко рассмеялась. — В этом бизнесе все средства хороши. С моей дочерью такого не произойдет. Свободен! Дамочка бросила на крыльцо окурок и вошла в дом. Буквально через пять минут в улицу заехали три машины. Из одной вышел высокий худощавый парень. Он был рыжим буквально. — Ко мне? По какому вопросу, парни? — Поговорить о Яворских, — я вышел вперед. — Эта семья подо мной, это ясно? — А ты кто будешь, пацан? — Дима Поляк. Если не слышал, самое время познакомиться. Мы здесь по просьбе Большого. Ты, Витенька, пришел на нашу территорию устанавливать свои правила? Но так не делают. — А мне насрать. Лохов разводить сам Бог велел. Моя жена и кинула Яворскую на бабло. Она у меня способная. Случится что-то со мной, она во главе моей группировки встанет. И поверь. С ней ты не договоришься. Из второй машины вышли два бритоголовых парня с бейсбольными битами. Один жевал жвачку и неприятно скалился. Значит, драки не избежать. Хотел по-хорошему, но придется как всегда. — Ты че, чмо, берега попутал? — один из парней подошел ко мне и замахнулся битой. — Ну, сейчас я дорогу укажу. Перед глазами вдруг появилось лицо Витька. Тот также пальцы гнул, вот только вместо биты перед лицом бабочкой вертел. Вспомнив все, чему учили на занятиях по кикбоксингу, вырубил паренька одним точным ударом в челюсть. Второй бросился на Дыбу. Андрюха несколько раз ударил его огромным кулаком, но и сам успел отхватить битой по плечу. — Колхозник! — ревел Дыбин. — Да ты вообще в курсе, чьи мы дети? Я широко распахнул глаза и взглянул на Рустама. Тот был удивлен не меньше моего. — Чьи? — как-то тихо спросил Рыжий, который не принимал участия в драке. Дыба медленно подошел к нему, зверски улыбнулся и выпалил. — Божьи! Приходите к нам в церковь в воскресенье! Несмотря на всю серьезность сложившейся ситуации, мы с Рустамом заржали, хватаясь за животы. — Хорошо. Что вы предлагаете? Долг платежом красен, — Витек даже не взглянул на парней, что валялись на снегу, выплевывая сгустки крови. — Часть отдам я, часть вернут они, но летом. И запомни. Еще раз увижу рядом с этой семьей, порву, — я говорил спокойно, но в глазах Рыжего мелькнул страх. — Больше никаких звонков. Девочку оставь в покое. Повторю, эта семья работает подо мной. А я своих не бросаю. — Без проблем, — кивнул Рыжий, взял две перетянутые резинкой пачки денег из рук Рустама, но все же пересчитал. — Надеюсь, больше не увидимся. Бывайте. Оставив двоих гопников на дороге, Рыжий вошел во двор. Из третьей машины даже никто не вышел. Мы сели в Вольво и рванули в город. Я думал, все пройдет гораздо спокойнее. — Рустам, — искоса взглянул на приятеля. — А Кристину эту откуда знаешь? — Первоклассная шлюха. Брала дорого, но свою работу знала. Короче, эскортницей была, а теперь — королева. — Как в шахматах, — я скривился. — Каждая пешка может стать королевой. Выпить хочу. По-моему, я вывихнул руку. — Может, у вас зависнем до вечера? — предложил Рустам. — Антоха уже по-любому устал пасти наших дам. — А поехали. Только выпить купим по дороге. Глава 18 Припарковался у подъезда, отметив, что автомобиль Антона до сих пор стоял там же, где утром, но самого парня не было. Я все еще не вошел в нужную колею. Не познакомился с парнями, что работали, по сути, уже не на Большого, а именно на меня. Рустам, чертов Нострадамус тут же прочел мои мысли. Не знаю, как ему это удавалось, но он тонко чувствовал каждого. — Пора б сходняк собрать. Свой, братуха. Закрыть небольшой бар или ту сауну, где были в день вашего дембеля. — Сауна, значит, сауна, — я безразлично пожал плечами. — Только подождем, пока Паша вернется из больнички. Он нам жизни спас. Всем. Мне нужны бойцы и шестерки. — На кой они нам? — почесал бритую башку Дыба. — Сами, что ли, не справимся? — Нет, не справимся, — ответил за меня Рустам. — Ты вообще соображаешь, чем мы занимаемся? — Сегодня набили морды двум отчаянным пи… мерзавцам, — Дыбин улыбнулся, но его улыбка — отдельный вид искусства. От одного вида можно в ужасе сбежать. Но за его внешностью прятался настоящий романтик. Только это был наш с ним огромный секрет. Еще в армии я спалил его сочиняющим стихи. Правда, рифмы в них не было, но романтичненько так, с надрывом. Тогда я дал слово, что никто не узнает его тайну, а слово свое я держал. Поднялись на мой этаж, и я надавил на звонок. За дверью слышался смех Инги. Что же так развеселило мою девочку? По телу уже расплылась волна знакомого тепла и желания. Эта девушка с ума сводила. — О, пацаны вернулись, — Антон как-то смущенно отвел глаза от моей женщины. — Я тогда пойду? — теперь он смотрел мне в глаза, и было в его взгляде нечто странное, чему я не мог дать объяснения. Тоска, грусть и какой-то трепет. Вот только этого не хватало. Чтобы мои парни пускали слюни на мою жену. И именно в этот момент я решил, что как только все разойдутся, я поговорю с Ингой о свадьбе. Ребенок должен родиться в полной и желательно счастливой семье. — Оставайся, если не торопишься, — я продолжал смотреть в глаза светловолосого парня. — Есть разговор. Да не дергайся ты. Это по работе. — Понял, — коротко кивнул блондин. — Как съездили? И только сейчас я вспомнил о том, что произошло в Озерном. Плечо словно обожгло. Все это время адреналин не давал почувствовать боль, а сейчас вдруг заболело и довольно сильно. — Спасибо, что спросил, — поморщился, пытаясь стянуть рукав. — Инга, малыш. Помнишь, ты мне нос вправляла? — Такое забудешь? — улыбнулась девушка. — Тогда мы и познакомились. Помнишь, как я твоих поклонниц гоняла? — Помню, все помню. Мне опять нужна срочная медицинская помощь. Плечо вывихнул. Вправишь? — Я могу. Я доктор, — послышался неуверенный голосок Сусанны. — Педиатр, но все же. Какое плечо? — Это, — указал на поврежденную руку. — Только быстро. Я боли боюсь, — смешно, но я не лгал. — В детстве не раз ломал руки и ногу однажды, но когда накладывали гипс, орал сильнее, чем в тот момент, когда с хрустом ломались кости. — На счет три, — девушка схватила меня за руку и второй ладонью прижала плечо. — Раз! Послышался хруст, и в глазах потемнело на пару секунд. Но потом отпустило. — У тебя золотые руки и скотский характер, — рассмеялся я, целуя тыльную сторону ладони девушки. — Спасибо, буду должен. И только сейчас взглянул на нее. Девушка отрезала длинную косу. Усы и бровь отсутствовали. Смущенно опустив глаза, она встала рядом с Рустамом. — Сходили в парикмахерскую, немного поколдовали надо мной, нравится? — теперь она смотрела на будущего мужа. — Очень, — друг растянул лицо в белозубой улыбке и обнял девушку. — И прическа тебе идет. Я смотрю, и имидж сменила? Девушка была одета в черные узкие леггинсы и водолазку нежно-розового цвета. — Это все Инга. Мне есть на кого равняться. — А с усами ты была единственной в своем роде! — громко выкрикнул Дыба и получил по почкам с двух сторон. От меня и от Рустама. — Я же пошутил. Сусанна, ты ж теперь наша сестра, как ни как. Привыкай к моим шуткам. Вся компания отправилась на кухню. Сусанна тут же метнулась к холодильнику, доставая закуски. Было видно, что она обучена служить. Мужу, родителям, всем. Жалко ее. Рустам нежен с ней, но не любит. И кто знает, изменится ли это однажды. Насильно еще никто не был мил. Инга потащила меня в спальню. — Я соскучилась, Поляков. Может, прикроем дверь? — Не сейчас, — в голове что-то щелкнуло. — Ты иди к гостям, маленькая, а я хочу съездить в Областную. Мне срочно нужно кое-что с Шаманом перетереть. — Ладно, только недолго. Я обои купила. Антон у вас классный парень. Заботливый. — Насколько? — Дим, не начинай, ладно? Он просто вел себя с нами, как настоящий джентльмен. Оставь эту ревность. Мы решили этот вопрос. — Решили. Ладно, я дурак. Знаю. Ты побудь с ребятами и не напрягайся, малыш. Я приеду так скоро, что даже не заметишь. Не заходя на кухню, вышел в прихожую. Ребята смеялись, но мне было нужно к Пашке и всему виной девочка. Я лгал сам себе, что мне плевать на нее. И это пугало. Она странная, но ее взгляд не давал покоя. Даже Инга не вызывала таких эмоций. Это не было желанием. Тут другое. Я хотел защищать ее. Чтобы волос не упал с ее головы. До больницы доехал к закату. Зимой рано темнеет, и в пять вечера кажется, что уже глубокая ночь. Схватив в коридоре белый халат, накинул его на плечи. Пашка лежал так же, как утром. Кровать слегка приподнята. Он не спал и смотрел какой-то фильм о боксе. — Привет, дружище, не помешал? — я стукнул кулаком в дверной косяк. — Мне б поговорить. Парень побледнел и схватился руками за боковые перила больничной койки. — Что с ней? Вы не успели? Дим, что с Настей? — Не дергайся, Шаман. Все с ней хорошо. И с ней, и с долгами разрулили. Правда, пришлось пообщаться с братками Рыжего, но Яворских больше не тронут. Теперь не нужно провожать девочку до школы. — Дим, я сейчас кое-что спрошу, только ты не злись. Я не со зла. — Спрашивай, а потом я. — Ты заметил, что ни разу не назвал Настю по имени? Почему? — Как-то не думал об этом. — Что-то все-таки случилось? — Хотел тебя спросить. У тебя кто-то есть? — Ты имеешь в виду семью? Нет, братишка. Я один. Сирота. Приехал из Сибири и осел тут, в городе три года назад. — А женщина? Неужели нет? — Не-а, — парень грустно улыбнулся. — Я старше тебя, Дим. Знаю, что не имею права давать наставления, потому что на тебя работаю, но позволь все же скажу. Ты ведь не любишь свою Ингу. — Не неси чушь, — я скривился, но понимал, что Шаман прав. — Люблю. Она ребенка от меня ждет. — Я знаю, но это сути не меняет. — В общем, не буду тянуть кота за яйца. Тебе нравится Настя? — Нет. А тебе? — лицо Паши было серьезным. — Нравится? Поляк, ты же не просто так пришел поинтересоваться моим здоровьем. Ты хочешь что-то узнать о ней? — Да. Как считаешь, это возможно, чтобы девочка мне понравилась? — А почему нет? Вот только поздняк метаться, Дим. Ты отцом станешь. Что ты ей можешь дать? Ты же не кинешь Ингу свою с ребенком. А Настя станет взрослой и найдет себе кого-то. — Паш, что делать? Я в бешеном раздрае. — Такие, как Настя, достойны любви. И прости за то, что сейчас скажу, но она ее достойна больше, чем твоя баба. Понимаю, нельзя мне тебе этого говорить. Это ж как личное оскорбление. Женщина друга — табу! И в плане желания, и насчет моего мнения о ней. Не нравится она мне. Хоть убей. Не будешь ты с ней счастливым. Но я, как пес буду ее беречь. — Спасибо, Пашка. К тебе пришел, потому что не могу об этом говорить с Рустамом и Андреем. Не ты один не в восторге от моего выбора. Оставив друга в палате, вышел на улицу. Мороз крепчал. Вдохнул зимний декабрьский воздух. Холодно, а я куртку не надел. И домой я не собирался. Сел за руль, завел мотор и двинул в сторону центра. Туда, где жила эта девочка. Настя. Красивое имя. — Настя, — хмыкнул и улыбнулся. Я словно на вкус попробовал имя той, что завладела моим разумом. И хотелось вычеркнуть из памяти образ, но девчонка словно призрак. Она повсюду. В каждой мысли. Иногда кажется, что она смотрит на меня. Но мне ее нельзя! Пока нельзя… Я не знал, что будет дальше. Возможно, я все же ошибаюсь и люблю Ингу? Может, ребенок сможет мне вернуть то чувство, что съедало изнутри раньше, когда я видел свою армянку? Подъехал к скверу и заметил одиноко сидящую Яворскую. На улице было холодно, но она сидела на крыльце рядом с одним из атлантов. Высоко задрав голову, смотрела в темное небо. Словно пыталась отыскать там что-то. О чем она думает? Что творится в ее душе? Я долго наблюдал за ней, стараясь не привлекать внимания. Она встала и тонкими руками стерла снег с теплых разноцветных лосин. Холодный ветер трепал ее длинные волосы. Я разглядел ее лицо в свете фонаря. Красивая! Нереально красивая! И ей лишь пятнадцать. А вырастет — станет роковой красоткой. Повезет тому, кого выберет эта девочка. Завел мотор и отъехал от дома. Настя нервно дернулась, попятилась и присела на корточки. Хотел выйти и успокоить ее. Понимал, что она все еще боится тех, кто угрожал ее семье расправой. И вдруг в лобовое стекло прилетел довольно большой камень. — Вали отсюда, козел! Вы меня не напугаете, мрази вонючие! Ненавижу! — крикнула девочка и ломанулась в арку. Стало смешно. Такая маленькая, но смелая. Не прав ее отец. Она не сломлена. Подавлена. Ей больно. Но не сломлена. И это еще больше тянуло к ней. Глава 19 Снег падал огромными пушистыми хлопьями. Улицы становились совсем белыми, словно укутаны покрывалом. Абсолютно все искрилось от света тусклых ночных фонарей. Деревья, карнизы второго этажа, крыльцо, где несколько секунд назад сидела Настя. Я знал, что дома ждут друзья и жена. Пусть пока незаконная, но жена. Но вот меня не тянуло домой. Бывает так. Вроде все хорошо, но чего-то не хватает. Это то, что я ощущал прямо сейчас. На лобовом стекле заметил трещину и громко рассмеялся. — Вот же зараза, — снова говорил сам с собой. — Тачка недешевая. Да и хрен с ним. Тебе можно портить все, Настя. Понимал, что она не слышит, но говорил именно с ней. Вышел на улицу и снова вдохнул холодный воздух. — Дима? — сзади послышались шаги и голос Александра Яворского. — Что-то случилось? — Нет, просто мимо проезжал, — солгал я. — Увидел вашу дочь, притормозил, чтобы убедиться, что с ней все хорошо, а она вот, — я указал на стекло. — Лобовое в хламину. Я громко рассмеялся, доставая из пачки очередную сигарету. — Не угостишь? — мужчина провел рукой по трещине на стекле. — У меня есть знакомый. Работает как раз с иномарками. Я достану стекло на машину. Ты не сердись на нее, Поляк. Она испугалась. А мы ремонт оплатим. — Платить не нужно. А вот телефончик СТО не помешал бы, — я протянул мужчине пачку. — Берите все. Я домой собирался, а у жены токсикоз. Сигареты все равно выбросит. — Давно женаты? — мужчина явно не хотел уходить, и я понимал его. В доме у них из каждой щели тоской сквозило. А тут я. И зовут как погибшего сына. Вот такая ирония. Отца парня звали как моего. — Нет. Мы не расписаны. Как-то не до того было. О ребенке совсем недавно узнал. — А родители есть? — мужчина встал рядом со мной и облокотился о капот. И мне захотелось с ним поговорить. Что-то вроде своеобразной исповеди незнакомому человеку. — Отец умер, когда я служил. А в армию попал по глупости, — тяжело сглотнул. — Я убил человека. Не хотел, но в то же время хотел. Даже не знаю, как объяснить. Он мразью был, не лучше Рыжего. Девчонку из моего села избил до полусмерти. — Не вини себя в смерти отца. Такое случается, Дим. — Мать меня видеть не хочет. В селе брат и сестра. Мелкие еще совсем. Скучаю сильно, а приехать не могу. Как в глаза маме смотреть? — Прямо смотреть. Зима пройдет, поезжай. Помоги по дому. Там, наверное, и огород есть. — И сад, — улыбнулся, вспоминая родной домик. — Вы давно женаты на маме Насти? — перевел разговор на другую тему, потому что больно. — Эта история моя любимая. Она девчонкой за мной бегала. Я ж не бизнесмен. Я на саксофоне играл на танцплощадках. Девчата табунами носились, а она скромная, все у заборчика стояла. Но познакомился с ней, когда ей восемнадцать было. До того был женат, и сын есть. Но мне не дают с ним общаться. Иногда, когда деньги нужны, приходит. — Вы старше намного? — Восемь лет. Димку не уберег. Хреновый я отец. — Неправда. Он погиб не по вашей вине. С каждым произойти может. — Я мало ему времени уделял. Все ругал его. Иногда и втащить мог. Дети точно не в меня пошли. Сильные оба, волевые. Таких, чтобы согнуть, долго стараться нужно. — А Настя? Она кого любит больше, вас или мать? — Дочь к отцу тянется. Есть такое поверье в народе. Но с братом они были близки. Дружили сильно, покрывали друг друга. Помню, Димка мой ключи от «Копейки» стащил, пока в Польше были. И разбил ее. Я тогда сильно разозлился. Набросился на него с кулаками. Настеньке всего десять было. Встала впереди него и говорит: а ты меня бей, слабо? Смешная была, а сейчас как тень. — Все наладится, дядь Саша, — я вдруг приобнял мужчину за плечи. — Вырастет и глазом моргнуть не успеете. Выйдет замуж, внуков вам родит, — говорю, а самому тошно. — Только я не доживу, наверное, — мужчина грустно улыбнулся. — Сердце последнее время шалит. — А вы водку стаканами и курево? Подвязывайте. Насте вы точно нужны. Вот, — достал из кармана две стодолларовые купюры. — Это на конфеты мелкой. — Не возьму я, — побледнел мужчина. — Мы хоть и в долгах, но чужого мне не нужно. — Новый год на носу. Подарки семье купите. И я не просто так даю. Вы ремонт делать умеете? — я понимал, что просто так не возьмет он деньги. — У меня двушка в многоэтажке. Летом ждем пополнение, а квартира неухоженная. — Я с радостью, — оживился мужчина, положив деньги в карман куртки. — Как буду нужен, звони. Деньги лишними не бывают. Тем более сейчас. — Ладно, я поеду. Поздно уже. Жена, наверное, все морги обзвонила. — Увидимся. А может, прислать Настю? Пусть хоть извинится за стекло. — Нет! — резко выкрикнул и сел за руль. — Она поступила вполне обоснованно. Просто скажите, что все закончилось. Ей больше некого бояться. Мы все разрулили. Ах да! Скажите, где вы такой диван купили? Был в мебельных, но таких не видал. Компактный. Мне б такой в гостиную. — Диван-малютка? Дефицит нынче, но мы Настин продаем. Она все равно спит в комнате Димы чаще, чем в своей. Там и письменный стол, и фортепиано. Вот оно что. А я не мог понять, чего именно не хватало в детской комнате. — Я его куплю. Мне понравился, — улыбнулся мужчине, заводя мотор. Разговор с этим человеком разбередил раны. Снова вспомнил отца. Он тоже не был со мной нежен. Я до сих пор не попал к нему на кладбище и сейчас принял весьма странное решение. Яворский был похоронен в поселке, плотно прилегающем к району, где я жил. Ночной минимаркет манил огоньками. Тоже чей-то бизнес. Такие только начали появляться в городах, и было их ничтожно мало. Но вот купить можно было все. От сигарет и до цветов. Купив букет роз и две пачки сигарет, я выехал на проселочную дорогу и медленно двинулся в сторону Камышан. Ворота открыты. Ни сторожа, никого. Тишина. Тут действительно обретают покой и последнее пристанище. Снова боль и тоска. Я доехал до могилы паренька. Памятник еще не установили, но было прибрано. Интересно, мать приезжает или Настя? Положил букет на холмик и прикурил две сигареты. — Привет, — начал говорить. — Не знаю, курил ли ты при жизни, но давай покурим. Ты передай, Дим, там моему отцу, что мне жаль. Безумно жаль. Я не хотел, чтобы все закончилось именно так. И ты прости, приятель. Мы не знакомы, а я покой твой тревожу. Тебе там хорошо, наверное. Приглядывай за сестренкой своей. Ей одиноко и больно. Она сильная, но плачет. А еще в небо смотрит. Я понял почему. Тебя пытается там отыскать. Ты бы хоть звезду сбросил, что ли. Понимал, что выгляжу глупо. Сижу ночью на могиле совершенно незнакомого парня и говорю с ним. Протерев рукавом стекло на рамке с фото, кивнул ему, словно прощаясь, и сел за руль. Пора домой. Во дворе пусто. Я взглянул на часы и поморщился. Половина первого ночи. Нехило так погулял. Сейчас Инга скандал закатит, а мне совсем не хочется ругаться. Припарковал у соседнего подъезда, потому что мое место занял какой-то мудак. Счастливый обладатель серебристой Хонды. Поднялся пешком по лестнице и тихонько постучал. Дверь тут же отворилась. Инга стояла в теплом костюме, зябко обнимая себя за плечи, и тихо скулила. — Эй, ты чего? — бросился к ней, прижал к себе. — Давно все разошлись? — Давно, Дим. Не делай так больше. Я чуть с ума не сошла. Метель на улице, а ты все не едешь. Что думать? Где искать? Ребята даже к Шаману ездили. Тот сказал, что Большой тебя куда-то отправил. Это правда? А пацаны красавцы. Я был уверен, что они уже знали, где именно я был. А про Большого просто придумали, чтобы не давать ей лишнего повода для ревности и последующего скандала. — Да, нужно было съездить к людям, которые нам платят за крышу, маленькая. — Мне это надоело, — выдохнула брюнетка и, резко отстранившись, вошла на кухню. — Так будет всегда? — Вероятно, — спокойно ответил, повесив спортивную кофту на вешалку. — Ты знала, кто я и чем занимаюсь. Я не принуждал, верно? Мы могли разбежаться в день дембеля, но ты приперлась сюда, поставив перед фактом. — А ребенок? — А что с ним? Если ты не станешь постоянно недовольную рожу корчить, то нормально жить будем. Инга, ты любишь вкусно поесть? — она кивнула. — Тогда выбирай. Или ты едешь к маме с папой, или принимаешь мой образ жизни. От ребенка я не отказываюсь, но терпеть твое нытье не намерен. Я не орал. Спокойно говорил. Но она меня хорошо поняла. — Голоден? — Нет, если можно, сделай кофе. Просто замерз. — Ты даже обои не видел, — обиженно вздохнула девушка и заплакала. Обнял ее, качая, как ребенка. — Завтра я никуда не пойду. Мы весь день проведем вдвоем. Хочешь, поедем мебель выберем? — Хочу, — оживилась Инга. — Я, кстати, нашел неплохой диван. Малютка называется, кажется. Он не новый, но таких в магазинах нет. А у нас в гостиной идеально встал бы. — Да, — Инга оживилась еще больше. — Не новый и что? Таких сейчас днем с фонарем не отыщешь. И оставаться у нас с ночевкой смогут. Новый год скоро. Несколько дней всего, а у нас с тобой ни игрушек, ни елки. — Значит, завтра все купим. Иди спать. Инга встала и потерлась о мою щеку. — А ты? — Если ты не против, я покурю. Обещаю проветрить после. Девушка рассмеялась и, виляя бедрами, скрылась в гостиной. Я слышал, как скрипит кровать, прогнувшись под ней, и ждал, когда уснет. Я ее просто не хотел сейчас. И только сейчас окончательно осознал, что не люблю ее. Но заднюю давать поздно. Мой ребенок не должен жить без отца. Глава 20 До Нового года оставалось около десяти часов. Последние несколько дней я, как и обещал, провел дома с Ингой. Девушка была на удивление тихой и, что более удивительно, она полностью отказывалась от близости. Отговорки были разными: от банальной головной боли до тошноты, изжоги и дикой усталости. Несмотря на все вышеперечисленные факторы, она с радостью сбегала из дома с матерью. То выбрать шторы, то ковры завезли, а их потом не купишь, то нам срочно понадобился новый чайник. И, если быть откровенным, меня полностью устраивал такой расклад в наших отношениях. — Если подвинешь сосну… — Инга указала на неукрашенное дерево. — А если не подвину, не соснешь? — заржал, хватая ее за талию. Резко потянул ее на себя и губами коснулся шеи. Кожа брюнетки тут же покрылась мелкими мурашками. — Поляков, — щеки вспыхнули, и появилась та самая улыбка, в которую я однажды влюбился. — Прекрати. Нам сосну наряжать, и у меня не все приготовлено. Сусанну привезет жених к вечеру, так что я без помощницы. — А мне все равно, — сцепил пальцы на ее талии. — Я соскучился, а ты от меня нос воротишь. — Я тебя воспитываю, — девушка отстранилась и прищурила глаза. — Может, хоть так смогу тобой манипулировать. — Нет, дорогая. Это слово ко мне неприменимо. Так что забудь. И вдруг в голове словно механизм сработал. — Одевайся, нам срочно нужно съездить кое-куда. За эти недолгие месяцы я успел обзавестись связями во всех госучреждениях. И сейчас я был намерен отвезти свою восточную принцессу в областной ЗАГС. — Ты что удумал? — Одень белый свитер и теплые легинсы. Мне нравится, когда твои ноги видно. — Ну, Димка, расскажи, — Инга надула пухлые губы. — Если скажу, ты найдешь любую, самую ничтожную и жалкую отмазку, но никуда не поедешь. Я решил, что сегодня моя очередь понты колотить. — В каком плане? — Одевайся, — закусив губу, зарылся лицом в ее еще влажные после ванной волосы. — Просто доверься мне. На выходных мы посетили мебельный магазин и салон спутниковой связи, где стали обладателями двух черных телефонных аппаратов. Мне это было жизненно необходимо, причем буквально, ну а ей он достался в подарок. После того вечера, когда я завис около дома Яворских, не хотел, чтобы она нервничала. Беременность протекала отлично. Мы даже сходили в женскую консультацию, где меня заверили, что проблем не будет. Инга была здоровой, и плод развивался хорошо. — Я готова, — она выглянула из спальни в красивом мохеровом свитере, обтягивающем пышную грудь, и черных легинсах. Все, как я просил. — Зай, прихвати паспорт, — подмигнул ей, застегивая манжеты на черной рубашке. — Готова сменить фамилию? — Ты шутишь? Дим, ты хочешь расписаться и сделать это прямо сейчас? — Именно так. Есть проблемы? Если ты не хочешь, то скажи. — Хочу! — она повисла у меня на шее. — Поляков, ты самый сумасшедший из всех, кого я когда-либо знала. — За это ты меня и любишь? — Да, — подмигнула девушка и побежала в комнату, совершенно забыв о ненаряженной елке. Давно пора было узаконить наши отношения, но я захотел это сделать именно сегодня и совместить два праздника. Рустам погряз в предсвадебных хлопотах и звонил лишь по вечерам. Настроение друга менялось, как у моей беременной девушки. Достав сотовый, набрал его номер. Два гудка и его встревоженный голос. — Поляк, скажи, что у нас срочное дело, будь другом. Я, как псина, ношусь по дому. Свадьбу играть решили на хате. После неудачной помолвки половина родственников моей невесты вообще отказалась ехать к нам в город. — Ну что сказать. Сэкономишь, — я рассмеялся, пытаясь поддержать друга. — И да. У нас действительно есть дело. Мы с Ингой сегодня женимся. В ЗАГСе проблем не будет. Там все куплены. Бери Сусанну и подъезжайте к Областному. — Напротив двора Яворских? — я даже представил ехидную рожу друга. — Это случайность? — Нет. Просто это лучший ЗАГС, — ответил и не лукавил. — Я свидетелем буду? Но, Поляк, я хотел, чтобы ты был моим. Мать говорит, что свидетели холостыми должны быть. — Прости, но я ждать больше не хочу. Андрюхе скажи, он же от радости гостей сам на руках из Баку привезет. — Ладно, уговорил, — засмеялся парень. — Что от нас? — Кольца в ювелирном на Суворова забери, я их давно купил. Они ждут. И купи красивый букет. Не огромный, а что-то нежное. Для невесты. — Не вопрос. Сейчас еще Шаману наберу, пусть шампусик прикупит, да побольше. А торт нужен? — Не помешает. В общем, вот такой у нас Новый год. — Ты рад? Рад ли я? Вот этого не мог сказать. Наверное. Ведь я все-таки добился своего. А вот был ли я счастлив, сложно сказать. — Рад не то слово, — ответил парню. — Я этого ждал. — Знаю, но голос у тебя странный. — Я волнуюсь, что естественно. Хотелось бы, чтобы в этот день мать рядом была. Леха и Рая, но, увы. Ладно. У нас всего час времени. Потом все разбегутся за продуктами к празднику, и я останусь холостяком. — Все, беги, жених, — тихо рассмеялся Рустам и отключил телефон. — Ну что? — Инга сияла. Девушка выглядела по-настоящему счастливой. — Ты пока болтал, я маме позвонила. Отец недоволен, ворчит. Но они приедут в ЗАГС. Если, конечно, ты не против. — Они должны там быть. Единственная дочь стала совсем взрослой. Инга зарделась. Ей шло, когда она смущалась. Хотя мне нравилась она любая. И необузданная, с дикой страстью и желанием. И скромная, тихая, что стоит у плиты, помешивая что-то на сковороде. Я запутался. Окончательно. Иногда хотелось бежать от нее, а через минуту понимал, что без нее просто погибну. Не буквально, а медленно угасну. Возле ЗАГСа собралась довольно большая компания. Гена приехал с супругой. Родители Инги стояли обнявшись и нежно смотрели на дочь. Рустам протянул ей букет из белых бутонов. Несмотря на то, что не было платья, машины с кольцами на крыше и куклой на капоте, Инга выглядела как настоящая невеста. — Поздравляю, — услышал знакомый голос Яворского. — Ты не против? Я купил цветы. Рустама встретил случайно, он и сказал. Решил сам лично поздравить. Ты мою дочь спас. Инга приподняла брови и как-то странно посмотрела на меня. Яворский тут же перехватил ревнивый взгляд моей без пяти минут супруги. — Инга, верно? Вы не ругайте его. Моей девочке всего-то пятнадцать. Дима просто помог нашей семье. Иначе моя Настя могла бы погибнуть. Я уверен, что он однажды расскажет вам об этом. Простите, что испортил праздник. Глаза Инги наполнились слезами, и она порывисто обняла мужчину, принимая букет. Тот порылся в кармане и достал красивое золотое кольцо с огромным рубином. — Вот, это подарок от нашей семьи. Оно принадлежало моей маме. Насте рано носить такие вещи, да и не любит она этого. А вам пойдет. Я хотел отказаться, но Инга уже нацепила подарок на палец и с удовольствием рассматривала новую побрякушку. — Спасибо, — я кивнул мужчине. — Хотите с нами? — Нет, что вы. Мне домой нужно. Совет да любовь вам, ребята. Берегите друг друга. Вы чудесная пара, — опустив голову, мужчина прошел по снегу через сквер и скрылся в подъездной арке. Где-то там Настя наряжает елку. Но больше не хочу о ней думать. Все. Это было каким-то наваждением. Сейчас все встало на свои места. — Поляковы? — с крыльца белого здания выглянула тучная дама с ярким макияжем и прической, похожей на улей. — Поторопитесь. Сегодня праздник! Давайте, фотограф ждет. Все готово! Подхватив Ингу на руки, пронес по скользкой лестнице. Здание было шикарным. Позолота, бархат. — Дорого-богато! — прозвучал голос Дыбина. — Меня подождите! Я должен видеть своими глазами, как мы тебя теряем! Следом зашли Паша и Антон. Ребята вручили Инге цветы и встали позади нас. Зазвучал марш Мендельсона, и мне захотелось сбежать. Я же мечтал об этом. Сам это придумал, а сейчас уже ничего не хотел. Но поздно. Расписали нас очень быстро. Мы поставили подписи. Тетка произнесла какую-то речь. После разрешила поцеловать невесту и попросила свалить из здания. Мы вышли на улицу, открыли бутылку шампанского и пили его прямо из горлышка. Пацаны забили заднее сиденье подарками. Самвел с супругой плакали, обнимая дочь, словно она уезжает от них куда-то далеко. Я был уверен, что Инга мечтала совсем не о такой свадьбе, но я все-таки получил то, что хотел. Теперь она была моей законной супругой. Рассевшись по машинам, договорились, что в десять все соберемся у нас. Только молодежь. К Самвелу ехать я не хотел. В памяти навсегда застыл образ покойного Игорька. Я даже не знал, где похоронили мудазвона. — Как настроение? — сжал коленку жены. — Все в порядке? Я знаю, милая. Ты хотела платье и много гостей, но так уж вышло. Мы можем позже отметить. — Дим, я счастлива. Неужели ты не видишь? Я жена. Твоя жена. Мне не нужны платье и ресторан. То, что было сегодня как-то особенно дорого. Люблю тебя безумно. Теперь поедем? Нам еще елку наряжать, Поляков! Я жена! Жена. Вот только я не был счастлив. Или все-таки был? Тот раздрай, о котором говорил с Шаманом, лишь усилился. До дома добирались ровно час. Дороги сегодня никто не расчищал. Все торопились поскорее оказаться в теплых квартирах. Еще немного и наступит Новый год. А с ним и новая жизнь. Глава 21 Красиво наряженная елка сверкала разноцветными игрушками и гирляндами, которые, кстати, тоже стали чем-то трудно доступным. Стол ломился от угощений. Икра красная и черная, свежие фрукты, где-то раздобытые Пашкой. Огромная индейка и всевозможные салаты. Спиртное текло рекой. Девчонки были хорошими хозяйками, обе. Сусанна была одета скромно и вела себя также, а вот моя жена напротив. В платье, открывающем вид на все тело, Инга щеголяла по квартире и весело смеялась. Я вышел на балкон и закурил. — О чем думаешь, Дим? — рука Пашки легла на мое плечо. — О Яворских и своей семье, — честно ответил парню. — У нас стол того и гляди рухнет от изобилия, а у них? — Яворским я отвез продукты, не волнуйся. Купил Насте новый школьный рюкзак. Девчонка с пакетом в школу бегала. — А что, до этого разве все так грустно было? — Нет. Настя — интересная девочка. Нестандартный подросток. Отдала свой рюкзак девочке из многодетной семьи. — Она привыкла к роскоши, — затянулся, глядя в звездное небо. — Сложно будет отвыкать. Из князей в грязь, если перефразировать знакомое выражение. — Это не о ней. Во-первых, она вообще не замечает отличия от других. А во-вторых, даже в грязи иногда находят алмазы. — Ты с ней общаешься? — Бывает. Она девочка умная. Веришь? Даже девушки постарше не такие интересные в общении. Я вырос с теткой. Братьев и сестер не было. А с ней как брат себя ощущаю. — Брат, которого у нее отняли, суки позорные. Жаль, не могу найти их и шлепнуть. — Я бы и сам не отказался. Но поезд ушел. А насчет твоих близких, я тут подумал. Может, съездим толпой по весне? Вот все соберемся и явимся. Огород вскопаем. Где надо хату побелим. Может, мать твоя и не злится больше. А сестру с братом ты мог бы привозить к себе. У тебя хата своя. Им в городе интересно будет. Я пока за Настюшкой приглядывал, обзавелся нужными связями. — Например? — Билеты в Юбилейный. Там по выходным мультики показывают. — Насте не поздновато их смотреть? — И тем не менее, она ходит. Я один раз тоже с ней поперся. Правда, она меня не видела. Залип на экран. Интересно! Я заржал, глядя на крупного парня с короткой стрижкой и армейскими татуировками. Отчетливо представил друга смотрящим мультфильмы. — Тебе бабу найти нужно, — стукнул его кулаком в плечо. — Киснешь, сидишь. — Одноразовых достаточно. А вот чтобы по-настоящему, до мурашек — такого нет. Тебе повезло. Я тихо хмыкнул. Знал бы он, что я уже давно пожалел о том, что поторопился. — Эй, вы примерзли? — на балкон протиснулся Рустам. — Куранты бьют. Новый год, пацаны! Мы забежали в дом под бой часов. Смех, шутки, обмен подарками. Но почему мне невесело? Ребята разошлись к трем часам. Все это время я внимательно наблюдал за Антоном. Парень словно не замечал никого. Вел себя странно. Он смотрел только на мою жену. Смотрел так преданно, как собака глядит на хозяина. Можно было вывести его на кухню и поговорить, но не хотелось портить праздник остальным. Закрыв за друзьями дверь, устало опустился на диванчик в гостиной. Старый, продавленный и выгоревший. — Устал? — Инга уселась на пол у моих ног и положила голову мне на колени. — Я тогда со стола уберу, а ты топай в спальню. — Вместе приберем быстрее, хотя не вижу смысла заниматься этим прямо сейчас. Есть куда более интересное занятие. Схватил ладошку Инги и потянул ее на себя. — До спальни не дойдем? — Нет, — стащил с нее треклятое платье и швырнул за диван. — Хочу здесь и прямо сейчас. Громкий звук салюта заставил обоих дернуться. Довел жену к окошку и нежно обнял за талию. Инга засмеялась, прильнув к моей груди. Усадив девушку на холодный подоконник, расстегнул ремень и освободился от брюк и трусов. — Ого! — глаза девчонки округлились. — Кто-то сильно скучал? — Не то слово, — приподняв ее, резко вошел. Девушка откинула голову назад и прикусила губу, закатив глаза. Я чувствовал свое превосходство. Она держалась пальчиками за мои плечи, впиваясь в них аккуратными ноготками. Под звуки взрывающихся фейерверков тела сплелись. Я не давал ей дышать, впиваясь губами в приоткрытый рот. Тело Инги напряглось, она закричала и, немного дернувшись, обмякла в моих руках. Я рыкнул, словно голодный зверь и, легонько укусив ее за плечо, кончил. — Сумасшедший. Ты сумасшедший, Поляков. — Я в курсе, — поцеловал ее в кончик носа. — А теперь живо в душ и в постель. — А ты? — Я по работе, — снова лгу ей. Оставив ее дома, вышел на улицу и поехал в тот самый ночной минимаркет. За прилавком стояла скучающая девица. Молоденькая, симпатичная. Увидев меня, шатенка оживилась. — Вы тоже не отмечаете? — Уже отметил. Слушай, что подарить девушке? Она не совсем взрослая. — Подарите ей корзину со сладостями, — девчонка тут же потеряла ко мне интерес и уставилась в экран телевизора. Я нашел огромную, красиво упакованную корзину, доверху набитую шоколадом и конфетами. Стащил с полки блок жвачки и увидел одиноко сидящего плюшевого медведя. Большого. Размером с Ингу. — Он продается? — Да, но стоит недешево, — девушка странно улыбнулась, словно хотела показать, что я ничто. — Рассчитай меня и медведя в прозрачный целлофан упакуй. Не хочу, чтобы испачкался. — Это тоже стоит денег. — Не вопрос. Пока девчонка заворачивала гигантскую игрушку, я нашел прилавок с фломастерами и другими канцтоварами. Набрав полные руки, бросил рядом с корзинкой. — И вот это тоже заверни. И еще укрась красивыми лентами. За деньги не переживай. Если будет нужно, я и тебя куплю. Понимал, что это перебор, но девчонка сразу опустила глаза, сообразив, что перед ней стоит не самый обычный парень. Такие деньги тратить мог себе позволить лишь тот, кто вертится в криминальных кругах. И каждый в городе отлично это знал. Оплатив покупки, широко улыбнулся и загрузил все на заднее сиденье, стараясь не помять упаковку. Доехал до знакомой подъездной арки и запарковался прямо у входа в сквер. В окне гостиной Яворских горел свет тусклого ночника и гирлянда на елке. Время тихо подвинулось к четырем утра, а кто-то не спит. Усадив медведя у тамбура, поставил остальные подарки, а сверху оставил небольшую открытку, которую подписал розовой ручкой. Зачем-то постоянно таскал ее с собой. «Это тебе от брата, Настя. Он очень любит тебя даже сейчас». Заглянул в окно и увидел девочку. Она читала книгу и жевала яблоко. Легонько постучал и забежал за тамбур, молясь всем Богам, чтобы девчонке не пришло в голову туда заглянуть. Послышался топот ног на ступеньках, и дверь скрипнула. Я слышал, как шелестит оберточная бумага. — Я знаю, ты за тамбуром, но почему-то не хочешь, чтобы я увидела тебя, — всхлипнула девочка. — Спасибо за подарки, они потрясающие. И за открытку спасибо. Это много значит для меня. Пусть этот год станет для тебя самым счастливым, кем бы ты не был. Я выдохнул, услышав, как девочка возвращается в дом. Но не успел сделать даже шаг, как дверь снова распахнулась. Прижался к стене и прикрыл глаза, будучи уверенным, что она завернет за угол. Стыдно. Стою, как пацан и прячусь. — Я все думала, какое желание загадать под Новый год, — голос Насти был звонким, но не детским. — И придумала. Я хочу увидеть тебя однажды. Надеюсь, сбудется, — тихо рассмеялась девчонка и захлопнула дверь. Стало смешно и тепло. Она хочет увидеть меня, хотя понятия не имеет, кто я такой. И осознание этого было настолько приятным. — Когда-нибудь увидишь, — прошептал, глядя в окно. Девочка развернула целлофан и прижала к себе медведя. Одинокая игрушка и такая же девчонка стояли у елки. На глаза навернулись предательские слезы. Я тоже загадал желание. Чтобы дети никогда не знали, что такое горе, боль или смерть. Они должны быть счастливыми. И неважно, чьи это дети. Чужих просто не бывает. Этому меня научила мама, когда мне было лет шесть. Сев за руль, завел мотор и отправился домой. Сегодня я попрощался с этой девочкой. Точнее, я так думал. Я просто еще не знал, что пройдут годы, и мы встретимся. Ее желание исполнится. В доме было тихо. Инга спала, свернувшись калачиком на середине огромной кровати. Одеяло сползло с обнаженного тела. Я присел рядом с ней и коснулся ладонью ее пока еще плоского живота. — Привет, Кирилл, — прошептал своему еще нерожденному сыну. — Я только что придумал тебе имя. Ты будешь самым счастливым мальчиком. — Вернулся, — даже в темноте рассмотрел нежную улыбку на любимом лице. — Кирилл? Мне нравится. Необычно и очень красиво. А если девочка? — Аня, — тут же ответил жене. — Спи, солнце. Я пойду на кухне приберу. — Как съездил? Без приключений? — Впервые все прошло гладко. Вышел на кухню и принялся за работу. Объедки полетели в ведро, тарелки в раковину. Управился лишь тогда, когда на улице рассвело. Тихо ступая по ковру, вернулся в спальню и, скинув одежду на пол, улегся рядом с любимой женщиной. Глава 22 Долгожданная свадьба друга. Событие года, можно сказать. Изначально праздник должен был проходить все в том же ресторане, где Игорек палил по гостям. И именно это стало причиной того, что заказ зала был отменен. Дом у Рустама родителей был довольно большим. Свадьбы играли во дворе, но на улице холодный и морозный январь. Потому гостей пригласили немного. Всего сорок человек, что несвойственно для кавказских семей. Инга, как всегда, сияла. Сегодня ей было совершенно плевать на то, что соберется, как она однажды сказала, специфическая публика. Моя беременная жена надела платье ярко-красного цвета с абсолютно голой спиной. При желании можно было увидеть кружево ее трусиков. — Солнце, может, наденешь что-то поскромнее? Ты выглядишь в этом как дамочка из борделя, — сложив руки на груди, я скептически осмотрел жену. — Я люблю, когда ты ходишь голой, но только рядом со мной. Это перебор. — Не будь ханжой, Поляков. Мне нравится. А если тебе не особо, то прикрой глаза и не смотри. Впервые она повела себя как-то странно. Да и вообще, после Нового года ее словно подменили. Тошнота прошла, и Инга чувствовала себя превосходно. Ее больше не напрягал запах дыма. А еще я заметил, с каким удовольствием она глушит грузинское полусладкое. — Ты б не пила. Я не разбираюсь в ваших бабских примочках, но более чем уверен, что алкоголь и беременность несовместимы. — Красное вино в небольшом количестве иногда полезно. Это тебе любой доктор скажет. Да и я, если не забыл, училась в медучилище. — Кстати об этом, — сейчас она казалась вообще чужой. — Ты его не закончила. Почему? — Поняла, что медицина — не мое. Вот и все. — А что твое? Девушка замерла, поправляя прическу. — В смысле? Предполагалось, что добытчиком в нашей семье будешь ты, Поляков. А я буду сидеть дома и выращивать твое потомство. — Говоришь о ребенке так, словно это котенок или щенок. — Тебе кажется, — подмигнула Инга. — Помоги надеть пальто. И поторопись. Мы давно должны быть у ЗАГСа. Спустившись с седьмого этажа, по привычке заглянул под машину немного испачкав черные брюки. — Дим, ну сколько еще? У тебя паранойя. Никто не подложит в твою машину взрывчатку. Больно нужно. Девушка уселась на пассажирское сиденье и вдруг закурила. — А это еще что? — Мое абсурдное желание, Поляк. Просто вдруг захотелось курить. — Ты сама не своя последнее время. — Да, и ты тоже. Скажи мне, Поляков. Что за ручка с сердечком лежит в кармане твоих джинсов? Я замер и посмотрел на лицо Инги. Глаза девушки горели нездоровым огоньком настоящей ревности. Лицо исказила ядовитая улыбка. — На малолеток потянуло? Ручка детская. — А ты по карманам шаришь? — я покрепче сжал руль, подавляя дикое желание отвесить супруге оплеуху. — Теперь слушай сюда, рыба моя. Еще раз узнаю, что ты шерстишь мои карманы, получишь по лбу. Поняла? Я не шучу. Отношения основываются на доверии. Это ручка девочки, отец которой тебе кольцо подарил. И кстати об этом. Тебя не смутило, что оно, по сути, фамильное? — А должно было? — Инга хмыкнула и, открыв окно, выбросила сигарету. — Человек хотел сделать мне приятно. Это плохо? — Нет. Но ты даже не ломалась. Вцепилась в это кольцо, как бультерьер в жертву. У тебя мало побрякушек? — Вот именно, Дим, побрякушки, — она закинула ногу на ногу. — А это колечко больших денег стоит. — Ладно, проехали. Ручку случайно прихватил, когда записывал свой номер у Яворских. Девочке пятнадцать. Она младше моего Лехи. Ты к ней ревнуешь? — В пятнадцать бывают такие оторвы, Дим. — Хорошо. Ты перегибаешь и меня это реально выводит из себя. — Ладно, прости. Я правда переступила черту, — Инга сжала ладонью мое бедро. — Я не специально, честно. Просто решила постирать и из кармана выпала чертова ручка. Дальше мы ехали в полной тишине. Ни один из нас не хотел продолжать пустой разговор. У Областного ЗАГСа столпилось море народа. Были наши ребята и пацаны помоложе. Некоторым на вид и восемнадцати не дашь. Андрюха в костюме выглядел смешно. Пивное брюшко не давало пиджаку застегнутся, но он явно был доволен. Быть шафером Рустама! Это вам не мелочь по карманам тырить. — Ну, как я выгляжу? — бритоголовый забавно покрутился и похлопал ресницами. — Как клоун, но уже в костюме, — заржал я и прошел к забору, оставив Ингу с другом. Настроение было испорчено. Именно сегодня она решила показать свое истинное лицо. Сейчас я смотрел на нее иначе. Меркантильная и ворчливая. Хотя кто его знает. Беременность разная бывает. Может, все вернется в прежнее русло, когда она родит? В парке стоял Шаман. Я присмотрелся и улыбнулся. Весело смеясь и жестикулируя, маленькая Настя рассказывала что-то Пашке, а тот с удовольствием ее слушал. И я бы сам сейчас с радостью стоял рядом с ними, но дал себе слово, что к девчонке больше никогда не подойду. Что не мешало мне рассмотреть ее при свете дня, теперь, когда глаза уже не были пустыми. Казалось, она будто ожила. На ней была голубая куртка, джинсы и спортивные сапожки белого цвета. Казалось бы, обычный подросток, но все-таки было в ней нечто странное. Я не мог себе этого объяснить. — Дим, поговорить бы, — за спиной послышался голос, который я вообще не хотел слышать. Обернулся и увидел Аллочку. Ту самую проститутку, что так здорово встретила меня из армии. И это было правдой. Не Инга, а именно эта девушка доставила мне удовольствие в сауне. И, что греха таить, мне было хорошо с ней. Огляделся по сторонам в поисках супруги, но, видимо, она и все собравшиеся уже вошли в здание, пока я наблюдал за Шаманом и его названной сестрой. Не хватало, чтобы Инга увидела Аллу. Тут бы без драки точно не обошлось. Хотя она не знала, как выглядит та, что избороздила мне ногтями спину. — А ты что тут забыла? — схватил девушку за локоть и грубо дернул на себя. — Сомневаюсь, что ты получила приглашение. Ты в курсе, что сегодня свадьба Рустама? — Поляк, отпусти, больно, — вдруг заплакала Алла. — Я потому и пришла, потому что знала, что ты здесь будешь. — Я не знаю, на кой хрен ты приперлась, но я с женой. И если ты хоть слово вякнешь, я тебе язык вырву. — Зря ты так. Я за помощью к тебе. И только сейчас я заметил, что левая половина лица девушки украшена огромным кровоподтеком. — Кто это сделал? — руки сжались в кулаки. — Не молчи. — Клиент один. Он из ваших, кажется. Дим, поговори с ним, он мне прохода не дает. И замашки у парня садистские. Ему нравится бить, — она прикрыла волосами синяк. — А имя у него есть? — Антон. Я же говорю, что из ваших. Вот и приплыли. Постоянно молчаливый Антон оказался садистом, избивающим проституток? — Я заплачу, — девушка открыла сумочку и полезла за деньгами. — Угомонись. Тебе эти деньги нелегко достаются. Я поговорю с ним. А ты ответь. Что толкает красивых девушек на торговлю телом? Тебе по кайфу? Вот таких, как Антон, хоть жопой жри. Тебе не хочется семью, детей, свой дом? — Хочется! — девушка громко вскрикнула. — Вот только единственный мужчина, который меня интересует, женат и ждет ребенка! Прикинь? — Ты обо мне, что ли? — Да, Дим. Я когда тебя увидела, сразу поняла, что вот такой мне нужен. Да, любая мечтает о таком, как ты. Но ты выбрал дочурку Самвела, и я тебя понимаю. Карьера — прежде всего! — Ошибаешься. Я люблю ее с восемнадцати. Еще до армии. И ошибаешься дважды, если думаешь, что я тебе нужен. Просто ты еще не встретила того, кто полюбит. — Кому я нужна, Дим? — девушка закурила. — Ладно. Пойду и ты беги. Пропустишь свадьбу приятеля. Удачи тебе, Дим. Если что, ты знаешь, где меня искать. Блондинка резко развернулась и прошла вдоль сквера. Шамана и Насти там уже не было. Я поспешил в ЗАГС и наткнулся на одиноко стоящего Антона. — Ну, привет, — руки чесались, но сейчас не время для разборок. — Скажи, какого хрена ты проституток колотишь? — Ты про Аллу? — побледнел парень. — Дим, Богом клянусь, не помню. Я бухой был. Мне только потом рассказали, что я натворил. — Поедешь в их контору и извинишься. Но это еще не все, Антон. Ты мне вот что скажи. Почему ты постоянно глазеешь на Ингу? — Это не правда, Дим. Я к ней как к сестре отношусь, не более. Ты че, брат? Девушка друга — табу. Я никогда б себе не позволил лишнего. Я на тебя работаю, и это много значит. — Очень надеюсь на это. Потому что работа у нас своеобразная. Ошибок не терпит. И помни. Я за тобой наблюдаю, — подмигнул ему и хлопнул ладонью по спине. Не знаю почему, но доверять ему я не мог. Мутный тип. С этого дня я сам буду проверять каждого, кого присылает Большой. Мне нужна нормальная команда. Люди, кому я смогу доверять. А еще нужны те, кто будет исполнять роль шестерок. Когда нужно, выбьют деньги, а иногда просто за хлебом сгоняют. У Рустама было пару парней на примете. Совсем недавно был разговор на эту тему. Он даже назвал фамилии парней, но запомнил я лишь одну. Соколов. Глава 23 Зима закончилась, но ремонт мы так и не начали делать. Самое удивительное, что Инга даже не ворчала. Вела себя как примерная жена. Каждую неделю я сам возил ее в консультацию на сдачу анализов и всевозможные проверки. К концу апреля ее живот был достаточно большим. Мой сын был активным чаще ночью, чем днем. Несмотря на то, что возвращался я всегда за полночь, Инга не спала. Дома всегда было чисто прибрано, а на кухне ждал привычный поздний ужин. Если забыть о том, что жене постоянно приходилось стирать мои вещи и чаще всего избавляться от пятен чужой крови на моих рубашках, то мы были обычной семьей. В апреле я все же решился на поездку в деревню. — Я поеду с тобой, — дула губы Инга. — Может, и помогу чем-то. Огород вскопать, например? — Прикалываешься? — обнял ее, стоя на коленях. Это был своеобразный ритуал. Я обнимал ее колени и целовал живот. — Мы с ребятами сами справимся. Ты отдыхай. Сусанне позвони. Вдвоем все-таки веселее. Рустам с супругой ожидали первенца. Но мой ребенок должен был появиться на свет в конце июля, а Рустам ожидал пополнение к началу октября. Сусанка даже похорошела и отношения у них с мужем были практически идеальными. Любовью там даже и не пахло, но эти двое уважали друг друга. Им купили дом на Западном, со двором и небольшим садом. Сусанна развила бурную деятельность в разведении цветов. Однажды я остался у них допоздна, и я впервые поговорил с девушкой. По-настоящему. Откровенно и без лжи. — Дим, — жена друга села рядом со мной на кухне и положила ладонь на разбитые костяшки моих пальцев. — Скажи, а ты счастлив? До этого я сам неоднократно задавал себе тот же вопрос. Да и друзья постоянно дергали. — Честно? Я не знаю, — хмыкнул, глядя в огромные, почти черные глаза девушки. — Иногда мне кажется, что счастлив. А потом понимаю, что все это спектакль. Причем дешевый такой. С маленьким бюджетом. И счастливого конца не предвидится. А ты? Сама-то счастлива? — Как бы глупо не звучало, но да, — она погладила свой пока еще совсем незаметный живот. — Любви между мной и Рустамом нет. Точнее, я его люблю, а он меня уважает. — И этого достаточно? — Я думаю, да. Важно еще то, что я принимаю его таким, каким он есть. Со всеми заскоками. С работой вашей опасной. Мы понимаем друг друга. Я знаю, что у него есть другие. Не смотри на меня так, — девушка грустно рассмеялась. — Он частенько приходит то в царапинах, то пахнет от него хорошими женскими духами. И я понимаю его. Он хочет любить, но я не та, которую полюбит. И не жалей меня. Живу я хорошо. Как сыр в масле катаюсь. Стоит только о чем-то заикнуться, и у меня это есть. В нашем браке все так, как должно быть. Мы же не по большой любви поженились. Так решили семьи. Я не понимал этого. Ну, хоть убей. Какое же это счастье? Но, глядя на девушку, видел, что она не лжет. — Даже если у него появится постоянная женщина, а не однодневки, я все равно буду молчать, — продолжила говорить брюнетка. — Он хороший у меня и достоин любви. И ты достоин. — Думаешь, Инга меня не любит? Но ты с ней дружишь. — Дружу, потому что не с кем. Я знаю, что она любит тебя, но какой-то странной любовью. Инга любит деньги, Дима. Ее не волнует, как они тебе достаются. Ей плевать, что с тобой может произойти недоброе. Главное, чтобы в доме лежали пачки с деньгами. Чтобы не думать о том, что их будет недостаточно. В кухню вошел Рустам, и Сусанна тут же вышла, оставив нас одних. Вот чего не хватало моей жене. Покладистости и немного такта. Она, наоборот, старалась подслушать каждый наш разговор. Памятник отцу был готов. Пашка стал часто проводить со мной время и был мне ближе, чем Андрюха с Рустамом. Не знаю, как так получилось. Мы разделились. Но все равно я знал, что стоит только позвонить, оба прибегут. Рустам был дипломатом. Драться он не умел, а уважение заслужил способностью улаживать дела разговорами. Я же был импульсивным и иногда жестоким. Менялся. В неполные двадцать один выглядел старше своих лет. Да и ощущал себя на все тридцать. В кармане зазвонил сотовый. Нажав на зеленую трубку, услышал голос Андрея. — Ну, привет, ты не собирался меня брать в село, а я приперся, — заржал в трубку вечно веселый Дыба. — В общем, мы забрали памятник и заказали маленький грузовик. Плита тяжелая. Я прихватил мужика, который его установит. Иначе сами мы наворотим делов. Руки мелко тряслись. Как же давно я не видел мать и брата с сестрой. Все оттягивал этот момент, потому что боялся. Жестокий Поляк боялся собственную мать, а точнее ее неодобрения. — Уверен, что мне не стоит ехать? — Инга обняла меня у двери, но заметил, что одета она для поездки. — Поедем, маленькая. Если тебе не трудно, то почему бы нет? Инга рванула в комнату. Слышал, как открылся шкаф. Она несколько минут пыталась что-то найти. — Вот ты где! — услышал довольный возглас жены. — Дим, я нашла куклу, что ты Раечке купил. Лицо засияло. Я уже давно забыл про эту куклу, которую купили, когда вернулся из армии, а Инга помнит. Я искал в своей женщине лишь хорошее, стараясь не замечать недостатки, которые были в преимуществе. Вот только идеальных людей нет. И я тому пример. Рассевшись по машинам, выдвинули в деревню. Весь март был холодным. Снег и морозы. А сейчас все растаяло, превратившись в грязное месиво. Но дороги кое-где еще были скользкими. Через час я стоял у дома, где родился и вырос, и боялся сделать шаг. Инга коснулась губами щеки и толкнула калитку. Все изменилось. Сад пришел в запустение. Было видно, что мать больше не занимается двором. Повсюду грязь. И стало так больно. Только сейчас понял, что я был обижен на нее и думал только о том, что хреново мне. Я был обязан сразу приехать сюда. Поговорить с ней, в конце концов. Попросить прощения за все, что сделал. — Приехал, — родной голос был тихим, но рвал на части. — Что ж ты так долго собирался? Я что, враг тебе? На матери был надет старый халат. На голове несменная косынка. Молча обнял ее и заплакал. Как ребенок плакал, потому что рядом была она. Моя главная женщина. Моя мать. — Здравствуйте, Тамара Семеновна, — Инга подошла к нам, и внимание матери тут же переключилось на нее. — Вы все-таки поженились? — мать как-то грустно осмотрела девушку. — Когда ждете пополнение? — В июле. У вас внук будет. Кириллом назвать решили. Лицо матери вдруг стало серым. Она немного скривилась, сжав губы в тонкую нить. — Могли бы в честь отца назвать Александром. Тем более, что умер он из-за Димки. Метнув в меня взгляд, полный ненависти, она вошла в дом. Даже войти не пригласила. Не простит. Именно в этот момент я понял, что, как ни старайся, мать не простит. Она вбила себе в голову, что вина полностью на мне лежит, и переубедить ее будет невозможно. Да я и не собирался этого делать. — Димка! — с улицы во двор забежала Рая. — Мой Димка приехал! Подхватив сестру на руки, отметил, как сильно она подросла. Красивой будет. Следом за ней появился Леха. — Ну, иди, обниму, что ли? — я раскинул руки. — Я ж не девка, — голос у Лешки уже ломался. Брат и сестра растут, и ничего с этим я не сделаю. Решил зайти в дом и попрощаться с матерью, прежде чем поеду на кладбище. Тут нам делать было нечего. Ребята стояли у ворот, опустив глаза. Даже им было неприятно наблюдать за разыгравшейся неприятной сценой. Мать сидела в комнате и смотрела телевизор. — Ма, я понимаю, что теперь я нежеланный гость. Вот тут деньги, проведи в дом телефон. — А деньги, небось, в крови? Слыхала я, чем ты на хлеб зарабатываешь. Забирай свои фантики и жену и не приезжай. — Я не приеду, но летом сестру и брата на каникулы заберу! — стукнул рукой по столу. — Позор какой. Был таким парнем хорошим, а стал бандитом. Скольких уже убил? — слова матери больно били по лицу. — А скольких убьешь? На месте Инги я б бежала от тебя. Я и хотела б запретить тебе с сестрой и братом видеться, но вижу, как скучают. Вот только ради них разрешу забирать. А теперь иди. Видеть не могу. Я выбежал из дома и, сунув Рае куклу в руки, присел перед сестрой на корточки. Та плакала и всхлипывала, размазывая по щекам слезы. Лешка стоял у ворот, и глаза брата были красными. Вот так бывает. Даже дети понимают все, а взрослая женщина, родная мать гнобит. — Раечка, — вытер пальцами слезы с детского лица. — Ты не плачь, ладно? Летом я вас заберу в город. Там река. Пляжи. Да и море рядом. Ладно, пора мне. Вышел со двора, держа за руку расстроенную жену. — Я думала, что она обрадуется, — всхлипнула Инга. — Не реви, маленькая, — я приобнял ее за хрупкие плечи. — Может, она так радость выражает? — тайком от ребят ущипнул жену за ягодицу. Последнее время близости между нами не было. Да мне и самому как-то стремно было лезть к ней. Ребята не раз тащили в сауну, намекая на Аллу, но я продолжал хранить верность. На кладбище тихо. Как всегда на погосте бывает. Отцовскую могилу показали местные алкаши. Несколько ребят из похоронного агентства тут же приступили к установке черной мраморной плиты с выгравированным фото отца. — Помянем? — Антон достал из-под куртки бутылку коньяка. — Все за рулем, но по пять капель можно. Нужно, я бы сказал. С момента нашего последнего разговора, Антон перестал вообще глазеть на Ингу. А вот ей, кажется, это совсем не нравилось. Вдалеке увидел девчонку. Бывшую одноклассницу. Ту самую Аньку, которую Инга гнала палкой из моего двора. Она вырывала сорняки у довольно свежей могилы. — Пацаны, вы присмотрите тут, а я к знакомой подойду. Приблизившись к могиле, увидел фото, и кровь застыла в венах. Со снимка на меня смотрела Ольга. Веселая и всем доступная, но, тем не менее, она была даже родной. Тяжело сглотнув, подошел ближе. — Ань, привет. Одноклассница присмотрелась, словно не узнала сразу. — Поляков. А ты изменился. Совсем не узнать. Только голос твой остался. — Как это случилось? — указал на крест с фотографией блондинки. — Муж до смерти забил. Как скотину. Говорили ей: бросай его, Ольга. Только она не слушала. На восьмом месяце была. Так беременной в землю и зарыли. Он ее труп в подвале неделю держал. Сука! Почему ж так больно? Казалось бы, кто она мне? Но от обиды, от того, что я на этот раз не смог спасти, челюсти свело. — Он сидит? — спросил, понимая, что за такое, конечно, не оставят на свободе. — Да. А ты к папе? Мать как тебя приняла? — Не хочу об этом. Ладно, Ань. Пойду. Памятник был установлен. Уже смеркалось, когда мы выехали на трассу. Я сжал бедро Инги, понимая, что кроме нее у меня никого нет. Совсем никого. Глава 24 Схватив белую футболку, наспех натянул ее и полез в шкаф на поиски джинсов. — Купить чего-нибудь вкусного? — прямо у двери поцеловал жену. — Ты б не терлась на кухне. Осталось совсем немного, и квартира станет почти новой. Яворский оказался неплохим мужиком. Уже неделю мы красили, шпаклевали и белили. Инга оставалась у матери. Геворгович спалился. Привел в дом молодую девку, пока жена отдыхала в Турции. Сейчас мои тесть и теща находились на стадии развода. Стоит заметить, что мать Инги даже расцвела после разрыва отношений с мужем. Тот купил ей квартиру в моем подъезде.С одной стороны было здорово, что Инга не была одна теперь, а с другой, кошмар. Теща приходила к нам ежедневно и раздавала команды. Краска должна быть светлее, обои криво, надо бы сменить. В общем, все как у всех. Мы оба тихо ненавидели друг друга. — Я просто пройдусь валиком по стене, — Инга неохотно ответила на мой поцелуй. — Вы диван сегодня привезете? — Вот за ним и еду. Я грузовик заказал. Там еще по мелочи заберу. Несколько сервизов и люстру в гостиную. — Они еще не переехали? — Месяц живут на новом месте. Квартира продана, просто новые жильцы еще не появились. Все, я погнал. Дядя Саша со мной приедет, сегодня закончим. Близости между мной и Ингой не было. Хотя я говорил с Рустамом, хотел узнать, ведет ли себя так же его беременная супруга. Как оказалось, у них на этот счет все было в порядке. И тогда я поехал в «Кедр». Та самая сауна, где я познакомился с Аллой, стала местом наших с ней частых встреч. Сначала было противно. Я сам себя ненавидел, но против природы не попрешь. Алла стала для меня кем-то большим, нежели обычная проститутка. Я часто теперь вызванивал ее, и мы оставались в «Кедре» по несколько дней. Инге же говорил о том, как сильно занят по работе. Она верила или делала вид, что верит. Ни разу не позвонила моим друзьям. Даже если бы ей пришло это в голову, то ни один бы из них меня не спалил. Диван погрузили. Я довольно потер руки, принимая люстру из рук Яворского. — Садитесь, помчим ко мне. Кухню добелим, и я полностью с вами рассчитаюсь. — Дим, тут вот. К кольцу еще кулон и серьги прилагаются. Я продать хочу. Может, тебе? Жене подаришь, — мужчина виновато опустил глаза. — Настя за год выросла. С мальчиками познакомилась. Интересы изменились у девчонки. Стало как-то неприятно. Словно эта девочка должна сидеть дома, делать уроки и не смотреть на парней. Снова эгоизм? Но она меня даже не видела, да и я больше не хотел ее видеть. Но все равно задавал себе вопрос: что же такого в девчонке? Почему она словно заноза в сердце? — Я куплю этот комплект, но не жене, — вдруг ответил мужчине. — И вы Инге о нем не говорите. — Любовницу завел? — тихо рассмеялся дядя Саша, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Дело молодое. Я первый раз тоже женился рано. Может, и не было чувств никаких, но я влюбился в Ольгу, первую свою супругу, сразу, как увидел. А потом понял, что не мое это. Сын родился, а любви не стало. — Думаете, не люблю Ингу? — Может, и любишь, но не твоя она. Девка видная. Холенная. А тебе простая нужна, Дим. Ты только не злись. — И не осудите за измену? — А ты на две семьи живешь? — Нет. Сейчас с этим проще, — впервые мне было стыдно говорить о бабах с кем-то. Может, потому что этот мужчина был отцом Насти? А может, просто потому что старше. — Проституток снимаешь? — ухмыльнулся Яворский. — Это и не измена, коль жена не дает. — Проститутку. Постоянно одну и ту же. Алла зовут. Девчонка хорошая и самое гнусное, что она меня любит. Это чувствуется. В каждом слове, жесте, прикосновении. Честно? Мне жутко неприятно говорить с вами об этом. Но почему-то с друзьями эту тему обсудить даже страшно. Я словно с папой сейчас говорю. — Вот и выговорись. Хороший ты парень, Димка. Жаль, что Настена моя еще маленькая. Хотел бы я, чтобы у нее такой мужчина был, когда вырастет. — Обязательно будет, — я тихо рассмеялся. — Даже лучше будет. Вот увидите. — Дожить бы, — вздохнул Яворский. Запарковав Вольво, поднялись на седьмой этаж. Грузовик с диваном остановился у самого подъезда. Диван хоть и назывался «Малютка», а в лифт с трудом запихнули. В доме было тихо. Неестественно тихо. Я прошел в гостиную и застал жену на полу. Она схватилась за живот и тихо плакала. — Маленькая, ты чего? — Больно, Димка. Словно изнутри раздирает. Потом отпускает и снова. По-моему, началось. После этих слов жена истошно завопила. Хватаясь пальцами за мою футболку. — Хватай ее и вези в родильное отделение, — в комнату забежал Яворский. — Вы оставайтесь, а мы погнали, — схватив Ингу, ломанулся к двери. — Синий пакет в шкафу, прихвати, — жена с трудом ворочала языком. — Это то, что в списке написала доктор. Снова почувствовал себя виноватым. Пока я весело проводил время с Аллой, июль подошел к концу. Ингу тут же усадили в кресло-каталку и отвезли в отделение. Она испуганно кусала губы и тихо плакала. — Не уходи, — прошептала девушка, прежде чем дверь за ней захлопнулась. Обхватив голову руками, завыл. Хреновый муж, отец и брат. Лето подходит к концу, а я так и не привез в город Леху и Раю и теперь не могу. Сейчас важны Инга и сын. Прошло часа четыре. Я постоянно смотрел на часы, но из отделения никто не выходил. И только сейчас до меня дошло, что я не позвонил друзьям. Набрал Андрюху. — Привет, братишка, не помешал? — Поляков, мать твою, что с голосом? — из трубки звучал громогласный бас Дыбина. — Ты где? Помер кто-то? — Типун тебе на язык, Дыба. Я в областной больнице. Инга рожает. Несколько секунд тишины и крик в трубку: — Да. Поляк младший решил сегодня появиться! Ты только держись. Тужься, Димон! — заржал Дыбин. — Скоро будем. Я пацанам позвоню? Или ты сам? — Позвони, — рассмеялся в трубку. — Придурок! Не успел я спрятать телефон в карман джинсов, как дверь отделения распахнулась, и в коридор вышел пожилой доктор. — Вы Поляков? Я сглотнул и медленно кивнул, чувствуя, что еще секунда, и я рухну на пол. — Вам не хорошо? Может, валерьяночки? — хохотнул доктор. — Мужчины частенько здесь теряют сознание. — Не нужно валерьяночки, — вытер пот со лба ладонью. — Тогда принимайте поздравления, Дмитрий. У вас богатырь родился. Четыре пятьсот. Пятьдесят пять сантиметров. Крупный парень. — Я могу его увидеть? — Вообще не положено, но можно сделать исключение. Доктор написал на бумажке сумму. Деньги. Повсюду деньги. Даже за то, чтобы сына увидеть, нужно заплатить. Сунув эскулапу пачку фантиков, схватил белый халат и пошел следом за ним. В небольшой пластиковой люльке лежал сверток. Я присел на корточки, вглядываясь в сморщенное личико сына. — Привет, Кирилл Дмитриевич. Ты такой красивый, — по щекам катились слезы. Провел пальцем по пухлой щеке. — Судя по тому, какие у него щеки, он мой сын, — послышался за спиной голос Дыбина. Я подпрыгнул от неожиданности. — Чтоб тебя! Ты как сюда зашел? — Ногами, — тихо ржал Андрюха. — И в отличие от тебя, лошара, совершенно бесплатно. — Еще бы. С такой-то рожей. — Молодые люди. Вы бы шли домой, — в палату зашла пожилая медсестра. — Приезжайте к восьми. — А жену я могу увидеть? — Нет, — ответила женщина. — Она спит. Роды первые у нее. Вымотали знатно. Доктор ей снотворное вколол. Но все хорошо прошло. Поезжайте домой, папы, — женщина тихо засмеялась. — В восемь вечера мы деток приносим кормить. Палата вашей жены на первом этаже. Восьмое окно с краю. Только никаких цветов и цитрусовых. Яблочки, молоко. От остального у малыша аллергия может быть. Мы вышли из отделения на улицу, и я замер. Все мои ребята собрались. Антон вцепился в ручку темно-синей коляски, упакованной в целлофан. Мы с ним даже успели подружиться за последние месяцы. — Только не орите, — я пригрозил пацанам кулаком, заметив, что среди них нет Рустама. — Спят мои. Вечером приедем, и тогда тоже не орите. — А теперь мы все едем к Поляку бухать! — заорал Дыбин. Не умеет он тихо говорить. За что мы все его и любим. — Коляска зачетная, — пожал руку Антону. — Где достал? — Не поверишь, у торгашей в новом магазине последняя стояла. Я с трудом успел. Пришлось драться с какой-то теткой, у которой внук родился. Никогда не думал, что получу по роже от бабы. Шаман сжимал в руках коробку. Плечи парня вздрагивали от смеха. — Это че? — указал на довольно большой подарок. — Машинка. С пультом, Димка! Прикинь? Твоему пацану понравится! — Мой пацан лежит завернутый в пеленку и слюни пускает, — теперь уже я ржал. — Ему рано еще. — Пока вырастет, ты поиграешь. Возле больницы остановился Форд Рустама, и мне навстречу выбежали сестра и брат. Вот куда ездил мой друг. Снова слезы по щекам. Леха похлопал мне по спине, а сестренка бросилась на шею. Наверное, это был самый лучший день за последние годы. — По коням! — орал Дыбин. — Вечерком вернемся! Глава 25 Дома собрались самые близкие. А главное, Лешка и Рая сейчас были рядом. — Ну все, Дима, — Яворский пожал мне руку. — Я рад, что у тебя все хорошо. Даст Бог, свидимся еще. — Я отвезу. Подождете? Сейчас только переоденусь и выдвинем. Буквально час назад вернулись. Ребята уже третью бутылку конька добивали, а я не пил. В душе кавардак. Сын родился, но к жене никаких чувств, кроме благодарности. Она мне даже другом не стала, хотя говорят, что жена — это все сразу. Любовница и друг. Советчик и тот, кто всегда выслушает. Но не в моей семье. Только сегодня, когда увидел ее в окне роддома, понял, что не чувствую ничего. Понимал, что это неправильно. Что так быть вообще не должно, но ничего не мог изменить. Рая уснула на диване, который так кстати привезли с утра, а Леха с ребятами сидел за столом. — Рустам, — заглянул на кухню. — Побудь за главного, брат. Я отвезу дядю Сашу и вернусь. — Без проблем, — друг подмигнул и приобнял моего братишку. — Дим, точно все в порядке? Ты от самого роддома слова не проронил. — Потом, ладно? Вообще не в порядке, Рустам. И я не знаю, как мне дальше двигаться и в каком направлении. Мужчина уселся на пассажирское сиденье, и я завел мотор. — Куда вас? — На Приднепровскую. Мы теперь у Хлопчатобумажного живем. Настя злится. Школу пришлось сменить. Девятый класс все-таки. Она девчонка простая, но боюсь, что не примут на новом месте. — Сильно вы ее опекаете, — хмыкнул, улыбаясь. — А я хреновый отец. Знаете, о чем я думал, когда жену увидел? Что хочу уйти. Просто развестись. — И что мешает? Сын? Поверь, Димка. Ребенок, он все чувствует. Если между родителями нет искры и ему будет плохо. Дай ей в себя прийти после родов, а потом просто усади за стол и поговори. Инга не глупая. Поймет. — Не смогу. Я не смогу от нее уйти. — А если сама попросит? — мужчина закурил, закашлялся и схватился за грудную клетку. — Фух. Шалит моторчик мой, зараза. Мы заехали во двор. Четыре одинаковых пятиэтажки. Пусто. Если не считать Насти и парня с гитарой на лавочке. В сердце кольнуло. Я сжал челюсти, глядя, как она улыбается мальчишке лет восемнадцати. — Жених? — указал на паренька. — Не знаю. Наверное, один из тех, что во двор приходят. Она на днях из-за кого-то плакала. Потому и ходили на рынок за обновками. Устроила нам с матерью концерт по заявкам. Говорит, что уже выросла из лосин и маек с уточками. — Вас тут высадить? — Нет. Я выйду за углом. Подожду, пока Настена домой забежит, а следом и я приду. Пожал плечами, но все же спросил: — Мешать не хотите? А вдруг этот парнишка ее обидит? — Главное, чтобы не она его, — ответил мужчина. Стало реально смешно. Вот тебе и девочка божий одуванчик. Хотя Пашка говорил, что ушлая. — Ее же брат воспитал. Она сразу в драку раньше бросалась. Потом постарше стала, успокоилась. Не хватает ей Димки нашего. Знаешь, как больно. Подойду, в окошко выгляну, а она сидит. Смотрит глазенками своими карими в небо. И так каждую ночь. Я остановил машину на углу и протянул Яворскому деньги. — Спасибо. Завтра куплю ей новые джинсы. Давно просит. Попрощавшись с мужчиной, надавил на газ и выехал со двора. Тогда я даже не думал, что это был наш с ним последний разговор. Вернулся домой. Тихо, как в раю. На полу в гостиной спит Андрюха. Леха и Рая сопят на диване. Сестра прижимает к груди подаренную мной куклу. На кухне Рустам. Не уехал. Ждет. — Ты чего не поехал к жене? Поздно уже. — Хочу выслушать тебя, Поляков. Давно мы не говорили с тобой по душам, а надо бы. Верно? Что тебя мучает? — Инга, — спокойно ответил, наливая в стакан остатки коньяка. — Я должен радоваться сегодня и я рад. Сын родился. Но она чужая. Представляешь? Смотрю на нее, а внутри пустота. Словно вообще не знакомы. — Может, просто стресс? — Рустам плеснул в граненый стакан водки. — Мы дома почти не бываем. Сходки, разборки, потасовки, драки. Сусанка не в восторге, но помалкивает. — Я не хочу приходить домой. Каждый раз, как обнять пытаюсь, от нее холодом веет. Прав был Яворский. Не моя она. — Ты только не злись, но мы тебе с самого начала это говорили. Но ты ж как баран рогами в забор уперся. Хочу, и, значит, моей будет. — Что делать? — Тут, брат, советы лишние. Сам решишь или время покажет. Но чтобы ты не надумал, помни, что мы с пацанами на твоей стороне. Разве такие, как мы, не заслуживают счастья, Дим? Я не заслуживаю? Я живу с нелюбимой, и это жрет изнутри. На части рвет. Я чувствовал то же самое. Вот только Рустаму навязали эту женитьбу, а я сам подписал себе приговор. И только сегодня, увидев маленький комочек, понял, что поторопился. Через три дня, прихватив тещу, отправился забирать жену и сына домой. Кроватка была собрана и застелена. Квартира в полном порядке. Раечка и Леха остались дома. Дети еще. Телевизор и видеомагнитофон для сельских ребятишек был чем-то из разряда фантастики. Нет. Там, в деревне, телек был, но тут они могли смотреть мультфильмы и боевики, не выходя из дома. Инга вышла в красивом платье цвета бирюзы. Волосы собраны в высокий хвост. Протянув мне голубой конверт, широко улыбнулась фотографу, который постоянно околачивался у входа. Прижавшись ко мне всем телом, провела рукой по спине. Знакомая волна желания растеклась по воспаленным венам, и я снова поплыл. Не знаю, то ли отсутствие близости с ней сейчас сыграло со мной шутку, то ли я не перестал ее любить. Снова раздрай. Это мешало работать. Я постоянно принимал поспешные решения. Действовал импульсивно, за что после отвечали все. Кроме того, что нас не любили конкурирующие группировки, прибавились менты. Точнее один. Низкорослый толстый мужик с мерзкими усиками, который постоянно появлялся там, где мы, словно по волшебству. — Димка, я соскучилась, — промурлыкала супруга. — Сегодня ты только мой. — Боюсь, что это не совсем возможно, — я провел пальцами по нежной щеке. — Дома Раечка и Леха. Инга отшатнулась, словно я только что ударил ее. — А почему они до сих пор не уехали? — В смысле? — прижимая к себе сына, прищурил глаза и внимательно посмотрел на жену. — Они тебе мешают? — Нет, — Инга побледнела и попятилась. — Я не это хотела сказать. — Но сказала, — теперь я злился. — Ты забыла, что это наша общая квартира? Я обещал им еще весной, что привезу. Если тебя что-то не устраивает, то я заберу их и съеду. — Нет, ты чего. Мне они не мешают. Просто думала, что мы могли бы немного побыть вместе. Только и всего. Я хочу тебя, Поляков. — Если тебе прям так не терпится, то я могу забрать ребят к себе на ночь, — в разговор вмешалась теща, которая вдруг воспылала ко мне какими-то материнскими чувствами. — Ты, Инга, скромнее будь. Иначе останешься одна с ребенком. Передав Кирилла жене сел за руль. Леха и Рая отправились к матери Инги, и мы остались одни. Уложив в кроватку сына, Инга развернулась ко мне спиной. — Молнию не поможешь расстегнуть? — тонкие руки взлетели вверх, придерживая волосы. В штанах тесно. Внизу живота пламя. Похоть и желание обладать ею. Не более. Но не так, как это было с Аллой. Хотелось нежности и стонов. Именно ее стонов. Брюнетки, что когда-то сводила с ума. Рука скользнула по тонкой ткани. Осторожно потянул вниз молнию, покрывая поцелуями смуглые плечи. Не спеша опустил одну бретельку, затем другую. Платье упало на пол. Жена стояла в одних черных трусиках. Понимал, что сейчас, скорее всего, не время для этого. Она только родила. Но механизм запущен, и уже не остановишь. — Ведьма ты, Полякова, — тихо прошептал и резко развернул к себе лицом. Одной рукой держал за талию, в то время как вторая уже нырнула под тонкое кружево трусиков. Инга стащила с меня футболку и ловко справилась с ремнем и молнией на синих джинсах. Больше терпеть сил не было. Поднял жену на руки. Она обхватила длинными ногами поясницу и откинула назад голову, подставив шею. Впился губами в скулу. Спустился ниже, проводя по шее языком. Жена тихо застонала, закатив карие глаза. Уложил на кровать и придавил ее весом собственного тела, даже не думая о защите. Она охотно принимала ласки. Руки блуждали по моей спине, словно изучала заново. Медленно вошел, стараясь не причинить ей боли, и так же медленно двигался. Хотя хотелось, чтобы она кричала. Ноги девушки снова обвили поясницу. Она схватилась руками за простыню, выгибаясь мне навстречу, и мелко задрожала. Еще пара толчков и теплая жидкость потекла по ее бедрам, пачкая постель. И как только я закончил, из кроватки послышался дикий вопль нашего сына. — Он голодный? Ты его грудью кормишь? — только сейчас вдруг подумал спросить. — Нет, Дим. Это испорченная грудь и постоянные мучения. Мне с собой дали смесь. Бутылочка в сумке. — Боишься фигуру испортить? Но мне ты нравишься любой. — Тебе возможно. А вот другим… — Инга резко осеклась и широко распахнула глаза. — Хм. Другим? Интересно. Я вышел из комнаты и достал из сумки бутылку. Вернулся, вытащил сына и, присев на кровать, принялся кормить. Я знал, как это делать. Райку сам кормил иногда. Интересный разговор у нас получился. Особенно про других. Глава 26 Утро. Еще одно утро в доме, который стал чужим. Кто мог подумать, что мое стремление обладать брюнеткой станет чем-то очень похожим на кошмар? Я уже принял решение разойтись, но понимал, что это будет не сегодня и даже не через месяц. Сын крошечный, а Инга — дерьмовая мать. Подожду, пока ему полгода будет, а потом просто поставлю перед фактом. В комнату, словно маленький тайфун, забежала сестра и бросилась ко мне в постель. — Димка, а мы на море поедем? Ты обещал. Я очень-очень хочу! — моя маленькая копия сложила детские руки, скрепив пальцы. — Раз обещал, то поедем, — ущипнул ее за нос. — Уже пришли? Как было у тети Оли? — Не скучно. Она классная, а вот жена твоя не особо, — сестра состряпала смешное лицо и показала рога на голове. — Красивая, но демон! — Тише! — рассмеялся, поднимаясь. — Услышит и обидится. — Не услышит. Взяла Кирюшу и умотала. А вот куда, даже маме своей не сказала. Настроение стало еще хуже. Тошно. От того, что не могу уйти и бросить, потому что нельзя сейчас. Но в голове еще вчера зародился маленький червячок сомнения. В том, что супруга ходит на сторону, сомнений не было, собственно говоря, как и доказательств. Следить за ней я не собирался. Это самого себя унизить. Меня мучило другое. Мой ли сын Кирилл? Хотя, даже если он не мой, то я не перестану любить его. А я любил еще до рождения. Ждал его. Больше Инги ждал. Больно оттого, что мать не приехала на него посмотреть. Мерзко осознавать, что жена — тварь. Крутой, авторитетный Поляк оказался тряпкой. За бабой не уследил. Вышел на кухню, услышав звон разбитой тарелки. — Привет, Дим, — теща стояла у раковины и мыла посуду. — Сейчас приберу и кормить тебя буду. Эта совсем с катушек слетела. — Вы про дочь свою? — Про нее. Давно хочу поговорить с тобой, да боюсь, не так поймешь. Не пара она тебе, Дима. Не потому, что ты из деревни. От неожиданности побледнел. Вот кто знает об Инге больше, чем кто-либо. Ее мама. — Она же у нас не просто избалована. Самвел ее обожает. Позволял ей абсолютно все. Не создана она для крепкой семьи. Подруг всех растеряла, потому что у каждой парня увела. Удар под дых. Но я хотел выслушать исповедь этой женщины. Мне нужно было знать о жене все. — Выпивка и мужики. Как в той песне. Вино и мужчины — моя атмосфЭра. Не будет тебе покоя, сынок. Она три шкуры с тебя снимет и пока не наиграется, не отпустит. Сначала ты ее хотел, а теперь ее черед играть. — Но я не играл! — схватился руками за голову. — Вы же помните, с чего все началось? — Я помню. Она забыла о тебе, как только ты порог казармы переступил. Думаешь, у нее, кроме Игоря покойного, никого не было? — Все, достаточно. Я вас понял. Проблема в том, что пока Кирилл не подрастет, я не уйду. — Боюсь, что она придумает еще что-нибудь, лишь бы удержать. Моя дочь самая настоящая сволочь. В двери провернулся ключ, послышался щелчок. Инга завезла в коридор коляску. Резкий запах алкоголя и табака ударил в нос. — Ты охренела? — я схватил ее за предплечье. — Бухаешь с утра? — Отпусти, Поляков. Синяк будет! — девушка раздраженно скривилась и заплакала. — Всего бокал вина выпила. А ты с кулаками? — Чего? — сейчас мои глаза были настолько широкими, что казалось, капилляры лопнут. — Я тебя бил? Иди, проспись! Ольга Аркадьевна, вы не посидите с Раей? Мы с Лехой по делу. Вытащил из коляски сына и вышел из дома. Леха догнал уже на улице. — Дим, все хорошо? Мы куда? — К Рустаму. Бери ребенка и садись на заднее сиденье. Пристегнись и держи его крепко. — Я умею. Райку же таскал, когда ей и недели не было. До Рустама теперь далековато было ехать, еще и в пробке застряли. Пришлось по дороге заехать на рынок за подгузниками, смесью и бутылкой. Вылетел из дома, совсем не подумав о том, что сына кормить пора. Сусанна забрала ребенка и утащила в комнату. Эта девушка была полной противоположностью моей благоверной. Тихая, скромная. Никогда в разговоры мужа нос не совала. — Скажи, брат, — я сел на кухне напротив Рустама. — Есть у нас кто-то, кто может сделать генетический анализ? — Сомневаешься? Я бы тоже дергался. Есть человек. Судмедэксперт. Хочешь, съездим? — Очень хочу. Ты понимаешь, мне покоя не будет, пока я точно не узнаю, что он мой? — А если нет? — Рустам прищурился. — Даже подумать страшно. Я нервно дергался, глядя на брата. Леха обнял меня и вдруг заплакал. — Все эта Ольга испортила. Сама померла и тебе жизнь сломала. Задумался. А так ли это было на самом деле? Я действительно хотел быть моряком? Или же Поляк родился задолго до того, как убил человека? Я сам искал что-то и нашел. Я хотел жить так, как живу сейчас. Деньги и власть. Вот о чем я мечтал на самом деле. Но понял это лишь сейчас. Спустя час мы уже вошли в здание той самой Областной больницы, которую я успел узнать как собственные пять пальцев. Рустам спустился куда-то на лифте и вернулся с низкорослым коренастым мужичком. — Знакомься, Поляк. Это Макар. Он тот, о ком я говорил. Мужчина протянул мне руку. — Я так понимаю, хотите узнать, не растут ли у вас рога? — Потише! — дернулся, хватая мужичонку за халат. — Дим, успокойся. Макар шутит, — Рустам метнул недобрый взгляд в плешивого доктора. — В общем, мы хотим знать, его ли это сын. О бабках не волнуйся. Ты давно меня знаешь. — Как скоро нужен результат? — мужчина с интересом разглядывал спящего Кирилла. — Вчера! — рявкнул я. — Что для этого нужно? — Идемте вниз. Я возьму образец слюны у вас обоих и немного поколдую. Через часик сделаю. Но за срочность доплатить придется, молодой человек. Мужик поковырялся палочкой у меня во рту. После тот же фокус проделал с ребенком. Не прошло и часа, как у меня в руках был документ, подтверждающий мое отцовство. — Теперь спокоен? — Рустам похлопал по плечу. — Я сам боялся, если честно. Ты, Дим, не думай, что нам насрать. Мы с пацанами постоянно говорим о тебе. С нашей работой и так нервы не к черту, а ты совсем дерганный стал. Пашка хочет, чтобы ты с ним в спортзал ходил. Поколотишь грушу, глядишь, полегчает. — Я подумаю, — кивнул другу. — Ладно. Пора домой. Сейчас я был абсолютно спокоен. Кирилл — мой сын. Ошибки быть не могло. Может быть, не все так плохо? Хотел развестись и не хотел. Я все еще любил эту женщину. Гулящую, пьющую и алчную. Но она была моей. Знал, что меня не поймут, но готов был простить ее. Пусть судят. Я хотел быть счастливым и почему-то не представлял себе, что Инги больше не будет рядом. Не мог отпустить ее. Вернулся, когда она еще спала, и снова отправил Леху и Раю к теще. Мне нужно было поговорить с ней прямо сейчас. Искупал сына. Накормил, переодел и уложил в кроватку, наблюдая, как он сосет пустышку. — Дим, ты злишься? — голос Инги за спиной. — Хочешь уйти? — Нет, — сжал челюсти и схватился руками за перила кроватки. — Скажи, тебе со мной плохо? — Нет, мне хорошо. Просто беременность эта и роды. Я не знаю. Я не этого хотела. Не уходи, пожалуйста, — вдруг заплакала Инга. Обернулся и увидел, как она снова на колени встала. Глаза припухли. Щеки пятнами покрылись. — Я не изменяла тебе. Слышишь? Если хочешь, то давай найдем кого-то, кто докажет, что Кирюша твой. Только не бросай. Дим, как я без тебя? — Я никуда не ухожу. И встань. Я говорил уже, чтобы никогда и ни перед кем на колени не вставала! Я говорил, что не уйду, и лгал. Теперь я играл какую-то странную роль. Но лгал. Я знал, что в определенное время я просто исчезну из ее жизни. Уйду и оставлю ей все, что нажил. Но сейчас было жалко эту красивую тварь. Пусть думает, что все хорошо. — Я искупаю его, — вдруг бросилась к кроватке. — Я уже искупал. Ты на время смотрела? Я хочу, чтобы ты, наконец, раздуплилась. Ты не с ботаником живешь. Меня полгорода уважает, и если узнаю, что ты на сторону бегаешь, шею сверну. Я не шучу, Инга. Игры закончились. Ты будешь послушной, как Сусанна, — сильно сжал ее руку выше локтя. — Будешь сидеть дома и ждать, когда я приду. Даже если ждать неделю придется. Поняла? Это мое условие. — Я согласна. Можно, обниму тебя? — голос жены дрогнул. Девчонка не на шутку испугалась. Никогда я не позволял себе причинить ей боль. Рука жены скользнула под футболку, но я схватил ее за кисть и отшвырнул. — Ты реально без башни? Тебе как минимум шесть недель трахаться нельзя. Каким местом ты думала, когда вчера ноги раздвигала? — Поляков, ты не был таким, — девушка сжалась под моим тяжелым взглядом. — Ошибаешься, милая. Я всегда был таким. Жестоким, злым. Забыла? Я человека шлепнул, и душа не болит. А теперь, будь добра, иди картошки пожарь. Я голодный. Жена пулей выскочила из спальни. Сел на кровать и обхватил голову руками. Что со мной? Неужели так будет всегда? Подошел к зеркалу и увидел розовую ручку. Снова лицо Яворской перед глазами. Вспомнил, как весело она смеялась, сидя на лавочке с парнем. Отлично. Она живет своей жизнью, и это здорово. Какая разница, кто с ней? Больше не хочу о ней думать. Завтра всей семьей поедем на море. Пацанам тоже отдых не помешает. Мне нужно просто прийти в себя. А там как карта ляжет. Глава 27 Разговор с Ингой был неприятным, но показалось, она меня поняла. Уснули, обнявшись. Но каждые три часа один из нас поднимался к сыну. Утром распахнул глаза, но Инги рядом не было. В доме было тихо. Только с кухни доносился звон посуды. Кирилла в кроватке не оказалось. Протерев глаза, надел спортивные штаны и вышел на кухню. Сын спал в коляске, подаренной Антоном. По лицу расползлась довольная улыбка. Наклонился и острожно коснулся губами пухлой щеки, стараясь не разбудить человека с пустышкой. — Доброе утро, боец. И где носит мать твою? Из кухни вышла Ольга Аркадьевна. — Она ребят повезла, — улыбнулась женщина, а я замер. — Куда? — Не дергайся ты. Я так понимаю, пистон ты ей хороший вставил. — Надеюсь, — опустился на табурет и распахнул окно, взяв в руки пачку сигарет. — Кирюшу надо бы в комнату. Дым, чтобы на него не попал. — Инга повезла ребят за покупками. Вы на море собрались? — Сама за рулем? — Нет. Вызвонила Андрея с утра. Ты ж ребятам не сказал о планах? И то верно. Не до того было и поздно. — Вас целая толпа собирается, — продолжила говорить теща. — Помню, о чем говорили. Более того, совсем не понимаю тебя. Дим, она актриса. Я ее мать и должна быть на ее стороне, но не могу. И пусть за это меня Господь простит. Не будешь ты с ней счастлив. — Ольга Аркадьевна. Можно мне самому решить? — выбросил в окно окурок. — Я, конечно, благодарен за заботу, но я не маленький. Инга — моя жена. Да, согласен, не самая тихая и правильная. А я чем лучше? Теща улыбнулась уголками рта и развернулась к плите, помешивая что-то в кастрюле. Из коляски послышался громкий визг. Младший Поляков проголодался и требовал внимания. — Держи, — мать Инги протянула мне бутылку. — Только согрела. Хороший ты отец, Димка. Да и муж. Что уж греха таить. Достал ребенка и вернулся с ним в спальню. — Доброе утро, мой сладкий. Сейчас мы с тобой поедим, оденем самые модные ползунки и будем ждать маму. Она у нас красивая. Верно? Сын смешно сморщился. Глядя на него, я понимал, что любовь есть. Не такая, как между женщиной и мужчиной. Другая. Более глубокая. Уложил его на нашу кровать и лег рядом. — Сегодня мы все поедем к морю. Представляешь, Кир? Оно огромное и синее. А еще там телки в купальниках, — тихо заржал. — Но ему об этом знать необязательно, — раздался тихий смех Инги в дверях спальни. — Смотритесь так мило. Не вставай. Я вас на мыльницу шлепну. Схватив из тумбы фотоаппарат, жена сделала несколько снимков. — Инга, и ты с ними падай, — в комнату вошел Леха, прикрывая лицо ладонью. — Я вас сфоткаю. Сейчас мы были семьей. Самой настоящей и даже счастливой. Несмотря на вчерашние недомолвки. На то, что орал на нее и ревновал, я продолжал ее любить. Уже не хотелось уходить, потому что не мог представить другой жизни. — Ну, давайте. Пацаны у дома, а у нас вещи не собраны, — бурчал Леха. Он с детства такой. Спокойный и не любитель компаний. — Леха, — я внимательно посмотрел на брата. — А ты чего на лице руку держишь? — Ударился, — буркнул брат и убрал ладонь. Глаз брата украшал небольшой фингал. — Не ударился, а подрался, — хихикнула Инга. — Отстаивал честь женщины, — снова бурчание брата. — Какой-то урод, твою жену назвал чуркой и профурсеткой. Вот и получил! Вот оно как. Поляков младший поступил как настоящий мужчина. Моя школа. С одной стороны, я гордился братом, но не хотел, чтобы он однажды повторил мою судьбу. — Я стану, как ты, бандитом, — резюмировал брат, а я слюной подавился. — Женюсь. Буду ездить на крутой тачке. И вот таких козлов на место ставить. — Бандитом ты не станешь, Лех. Все остальное наживешь, — обнял брата. — А за то, что отстоял честь женщины, еще и моей, я тебе буду должен. Исполнится восемнадцать, я тебя сам тачку куплю. Инга собрала несколько сумок, и мы вышли из дома, оставив теще ключи. Внизу стояли мои ребята. Антон с симпатичной девушкой. Шаман и Андрюха с Аллочкой. При виде последней у меня задергался глаз. Пока грузили сумки по машинам, я отвел в сторону Дыбина. — Ты чем, мать твою, думал, когда тащил ее с собой? Если она проболтается Инге, то наш отдых будет полностью обосран! Спасибо, Дыба! Удружил! — Не ссы, — тихо смеялся Андрей. — Алка от меня хорошую сумму получила. И рот она будет открывать только в спальне, где-то на уровне моей ширинки. Вы с женами, а я хуже? — Антон с женой? — глаза на лоб полезли. — Сам в шоке. И деваха видная. Она из деревни, но бойкая. Имя у нее интересное. Серафима. — Ох ты ж! Так и называть? — Сима, — Антон прошел мимо нас. — Она вчера в город приехала. Потому познакомить не успел. Мы давно живем отдельно, а вчера явилась. Второй шанс на счастье, так сказать. И знаете, я скучал по ней. Надеюсь, не испортил отдых? — Жена — это святое, Антоха! А Шаман все никак свою женщину не найдет, — я посмотрел на друга, который о чем-то говорил с моим братом и смеялся. Одна большая семья. Даже Алла не была чужой, несмотря на род деятельности. Вот только не хватало Рустама с Сусанной. — Где Рустам? — тут же спросил парней. — Сусанке не хорошо. Рожать ей осенью, но чувствует себя паршиво, — ответил Дыбин. И снова удар под дых. Накануне был у них в доме и даже не поинтересовался, все ли у них хорошо. Только о себе думаю. — Не в кайф без них, — пожал плечами. — А вдруг ему помощь нужна будет? — Все в порядке, — теперь уже Антон в разговор вмешался. — Мы двух малолеток взяли. Одному восемнадцать, но далеко пойти может. Принципы есть. И стремление преуспеть. Второго Большой подкинул, но я так понял, они друзья. — Проверил? Не левые? — я закурил, прежде чем отправимся в путь. — Все пучком, Дим. Толик, тот, что от Большого, скользкий, но дело знает. А второй — нормальный парень. Кажется, сирота. Сергей Соколов. Все пробил. Живет с бабушкой. Школу бросил. Дружит с одним пареньком, но тот к криминалу и близко не подойдет. Влад, кажется. Он с этой девочкой встречается, — Антон почесал затылок, словно вспомнить имя пытался. — Яворская! Точно, с ней. Яворская. Она не исчезнет из моей жизни? Куда ни обернись, везде эта Яворская. Значит, не одна и это хорошо. — Рустам тут адрес какой-то бабульки из Лазурного дал, — Андрей протянул мне скомканный лист бумаги. — Она дом сдает. Его семья частенько у нее останавливается. — Думал в пансионате зависнуть, — я сел за руль. — Но Рустам прав. Лучше в доме. Через два часа мы все вышли возле добротного домика с красной крышей. Сад, огород, беседка и времянка. Из ворот вышла маленькая старушка. — Вы друзья Рустама? Звонил он, — бабуля показала новенький Siemens. — В доме шесть комнат и удобства. На улице тоже есть туалет и душевая. С ребенком кто? Бойкая бабулька осмотрела всех присутствующих и остановила взгляд на Инге. — Есть и для малышей кроватка. Собрать только нужно. Я давно домик сдаю. Деньги хорошие платят. Курить в комнатах можно. Не бабуля, а хозяйка отеля какая-то. Ребята разошлись по спальням. Шаман забрал с собой Леху, а Раечка осталась с нами. Бурные ночи мне все равно не светят. Да и не хотел, если честно. Мне сейчас было достаточно того, что все Поляковы собрались вместе. — Выйди, я купальник надену, — Инга вытолкала меня из комнатки с белыми занавесками. — А я хочу посмотреть, — подмигнул ей, проведя рукой по смуглой щеке. — Дим, Рая смотрит, — жена залилась краской. — И ей тоже нужно переодеться. Так что вперед. Топай-топай, увидимся. Вот только мне не хотелось уходить. Дождался у двери, пока выйдет сестра, и проскользнул в комнату. Инга стояла у зеркала, собирала волосы в пучок. И только сейчас заметил, что она их обрезала. — Тебе идет, — подошел сзади и поцеловал тонкую шею. — Последнее время я мало говорил с тобой. А теперь, наверное, поздно? Малыш, мы еще будем счастливы? Как думаешь? — Куда мы денемся, — девушка развернулась ко мне лицом и прильнула к губам. — Люблю тебя, Поляк. Грубого, жестокого, причиняющего боль. Знала бы она, что мне гораздо больнее, чем ей. — Купальник зачетный, — подмигнул, сжимая грудь любимой. Та тихо застонала и оттолкнула. — Шесть недель, и я твоя, — тихо рассмеялась Инга. — Пойдем. Надеюсь, эта бабушка справится с Кириллом. Я не хочу тащить его на солнце. Я вытащил спящего сына из кроватки и положил в коляску, которую мы прихватили с собой. В коридоре послышался пронзительный визг сестры и дикий хохот пацанов. — Какого черта там происходит? — выкатил коляску из комнаты и замер с открытым ртом. — Отдай круг, козлина! — голосила сестра. — Я б с радостью, Раечка, — тихо ответил Дыбин. — Но эта надувная паскуда не снимается. На внушительных размеров животе Дыбы красовался розовый надувной круг моей сестры. — А как ты в него влез? — Райка шла в наступление. — Дим, твои друзья — козлы! Все, кроме Паши. Глава 28 Инга так радовалась морю и возможности позагорать, что не заметила, как кожа покрылась мерзкими волдырями. — Возьми сметанку, — в комнату вошла хозяйка дома, которую звали Алевтиной Петровной. — Намажь спину жене. Должно помочь. К вечеру, оставив дома своих женщин, мы отправились в один из местных баров. По словам Петровны, открыт он был недавно, и его «опекали». — Вы, ребята, осторожнее там. Витя приезжает с семьей ежегодно. Он за этот бар вам головы поотрывает, — бабка погрозила пальцем. — Он снимает дом у моей, так сказать, конкурентки. От нее и слыхала, что он человек жестокий. — Все будет хорошо, Петровна, — улыбнулся женщине. — Мы просто хотим посидеть. Чисто мужской компанией. Бар находился на соседнем пляже, примерно в нескольких сотнях метров от того места, где мы утром загорали и купались. Неплохое место и посетителей здесь было полно. Увидев нашу компанию, хозяйка заведения слегка побледнела и достала свой сотовый. Нервно набирая номер, женщина постоянно бросала косые взгляды в сторону столика, за которым мы расположились. — Почему она на нас так смотрит? — Антон прищурился. — А ты нас со стороны видел? Четыре амбала приперлись из ниоткуда, — хохотнул Дыбин. — Принеси пивасика, русалка, — обратился Андрей к шустрой официантке с короткой стрижкой. Девчонка смерила нас уничтожающим взглядом. Смелая. Не боится. А значит, понимает, что ей ничего не грозит. — Амбал среди нас только один, и это ты, — я закурил, выпустив облачко дыма. По привычке уже смотрел по сторонам, но осторожно. Лишь глазами. Кафе почти забито. Только несколько столов пустовали. За одним заметил двух парней. Оба подкачанные. Оба примерно моего возраста. Один весь в татуировках. Не тюремные. Скорее всего сделаны в тату салоне, которые только набирали обороты. В городе было пару таких мест, которые платили нам за свою спокойную работу и безопасность. Один столик находился дальше остальных. Более того, в отличие от того, за которым сидели мы, этот был застелен белоснежной скатертью и красиво сервирован. Как в ресторане. Свечи в стеклянных подсвечниках и табличка, что скорее всего, указывала на то, что место забронировано. — Думаешь, эти двое и есть та самая крыша? — Шаман осторожно кивнул в сторону парней. Те тоже не сводили с нас заинтересованных взглядов. Но я не чувствовал опасности. Ребята просто отдыхали, как мы. Официантка принесла пиво и, дерзко ухмыльнувшись, резко поставила бокал перед Дыбиным, расплескав хмельной напиток на его футболку. Андрюха дернулся, но его тут же перехватил Антон. — Потише, Андрей. Девушка провоцирует. Не ведись. Ох, жопой чую, что целыми мы отсюда не уйдем, — парень хмыкнул и откинулся на спинку стула. И тогда я увидел входящего в бар Рыжего. Того самого Витеньку, что долго щемил семью Яворских. Я знал, что у семьи все еще были долги перед ним. Даже тех денег, что они выручили с продажи квартиры, не хватило, чтобы заткнуть рот зажравшегося козла. Но слово он сдержал. Настю больше никто не трогал. Девочка, по сути, была в безопасности и это главное. — Какие люди, — пропела супруга Вити. — А где Рустам? В прошлую нашу встречу он повел себя некрасиво. Очень Витя хочет поговорить с ним. — Я вместо него, — отодвинул стул и вышел из-за столика. — Если есть проблемы, то все вопросы ко мне. — Но ты жену мою не оскорблял. Бить тебя вроде как не по понятиям, — Витек достал изо рта спичку, которую до этого грыз. — Ну, если ты сам просишь, грех отказать. Верно, Поляков? Сейчас ты на моей территории. Это место подо мной. — Так, стоп! — Шаман поднялся. — Я не понимаю суть предъявы. Мы сюда пришли выпить пива. В чем проблема? — Рустам обидел мою супругу. Кем я буду, если не встану на ее защиту? В общем, было понятно, что драки нам не миновать. По сути, ничего Рустам не сделал. О роде деятельности Кристины до замужества он сказал лишь после того, как мы отъехали от дома Рыжего. Витенька просто искал повод пободаться. И ему было плевать. Он брал силой и численностью. Пока говорили, я насчитал как минимум девять его ребят. Эти были крепкими. Не такие, каких мы с Дыбиным оставили отдыхать на заснеженной улице у большого дома с черным забором. — Если ты о том, что жена твоя шмара, так это ж не обидно, — Дыба решил переть напролом. Друг понимал, что потасовка неизбежна, потому и решил ударить Рыжего по больному. Драка тут же началась. Я только успевал отбить пару ударов, как прилетали новые. Хруст сломанной мебели. Крик посетителей. Все это осталось где-то позади. На глазах словно пелена, а в голове шум и желание разорвать кого-то на части. В толпе заметил ребят, что недавно сидели за столиком напротив. Удивило то, что парни дрались на нашей стороне. — Давно мечтаю тебе рыло начистить, — засмеялся парнишка в татуировках, ударив Рыжего лицом об наш стол. — Что, Витя? Не ожидал? Помнишь сестру мою, Таню? Витек побледнел и сделал несколько шагов назад. Его жена стояла у барной стойки и спокойно наблюдала за происходящим. Словно у этой девушки вообще отсутствовали какие-либо чувства. Она попивала яркий коктейль из красивого бокала и как-то плотоядно улыбалась. Глядя ей в глаза, понял, что у нее нет души. Черная пустота. Ей было насрать на мужа. На его ребят, которые валялись на полу опустевшего бара. — Я ее не трогал, — голос Рыжего дрогнул. — Тихий, Богом клянусь, то, что произошло — случайность. Я любил Таньку. — Правда? Так сильно любил, что позволил друзьям пустить ее по кругу? — глаза парня метали молнии. — Ты, гнида, жив. Дочурку растишь. А моя сестра в земле. Любил, говоришь, сука? Рыжий! Она, дура, тебя любила! Из толпы вышел второй парень и, не говоря ни слова, хорошенько вломил Рыжему в челюсть. Тот опустился на пол, хватаясь за голову. Кристина, которая все это время наблюдала за происходящим, достала сотовый и набрала чей-то номер. Понятно, что Витю с братками вызвала хозяйка злачного заведения, а вот кому звонила барышня с шикарными белыми волосами, оставалось загадкой до тех пор, пока кто-то не выкрикнул слово: — Менты! После чего все ломанулись на выход. Я вцепился в предплечье паренька, который вырубил Рыжего. — Со мной, слышишь? Сейчас добежим до дома, который снимаем. Побудете с нами. Бежали какими-то огородами. И только когда огни пляжных баров остались далеко позади, я смог выдохнуть и остановиться. Татуированный парнишка сел на асфальт и тяжело сглотнул. — Неплохо посидели, — он поднял на меня глаза. — Ты Поляк? Я Тимур Тихий. Фамилия такая. А это Егор, — он указал на приятеля. — Я, по сути, туда пришел именно из-за Рыжего. Но, видимо, судьба была встретиться и с тобой тоже. Откуда-то из-за кустов выскочили Дыбин и Шаман. Антон появился последним. — Ты ребят искал, ходили слухи, — Тихий продолжил говорить. — Возьмешь к себе? Мы оба неплохо кулаками махать умеем. — И терять нам нечего, — Егор сплюнул на асфальт. Решение я принял моментально. Бойцы мне были нужны. Та самая чуйка словно шептала, что я не пожалею. Вот только она же мне мерзко жужжала, что Антон не такой простой, как мне кажется. Несмотря на то, что он вел себя идеально, я ему не доверял. Не знаю почему. Казалось, что однажды этот светловолосый парень воткнет мне нож в спину по самую рукоятку и несколько раз провернет. Возможно, даже буквально. Но так хотелось верить людям. Последнее время мы частенько ездили по «точкам» вдвоем и даже сблизились. Но что-то все равно было не так, и я молился, чтобы это «что-то» мне просто показалось. Каждый из парней был чем-то большим, нежели друг. Мы были семьей. В доме горел свет. Был слышен крик Петровны и плач Кирилла. Бабка решила выкинуть нас из своего жилища среди ночи. Видимо, боялась, что заявится Рыжий и я ее понимал. Отдых закончился, так и не начавшись. — Собирай вещи, сваливаем, — я подошел к бледной жене. — В дороге расскажу. Поторопись. Леху и Раю выводи. Побыстрее, ладно, роднуль? И Кирюшу успокой. Все хорошо, — подмигнул ей и поцеловал в лоб. Скинул в сумки шмотки, которые Инга успела разложить. Дыба вывел из дома Аллу и Симу. Обе девушки были напуганы, но старались держаться. Не так я себе представлял поездку на море с семьей. Но моей вины в происходящем не было. Витек видел во мне конкурента. А я и подумать не мог, что нас занесет именно в тот бар, который работает под его крышей. А еще я понимал, что это только начало. Грядет самая настоящая война, а сегодня был лишь бой. Его мы, можно сказать, выиграли. Главное — не проиграть в будущем. На кону уже были не только деньги, но и жизни. Дорога до города заняла всего час с небольшим. Оставив дома Ингу и детей, я выдвинул к Рустаму. Именно у него мы собирались, чтобы обсудить свои дела. И неважно, днем или ночью. Собирались чаще всего во дворе, а зимой прямо в доме. Или ехали в «Кедр». Сейчас же я понимал, что нам нужно место для таких вот сходок. Место, где нас никто не услышит. Именно в этот момент в голове возникла идея приобрести свой личный клуб или хотя бы бар. В эту ночь мы узнали историю парней, которых сам Бог послал в кафе у моря. Оба были из Лазурного. Дружили с детства. Егор был влюблен в сестру Тимура и мечтал жениться на ней, как только отслужит. Но судьба распорядилась иначе. В Лазурное стал наведываться Витя. Красивая блондинка не оставила равнодушным Рыжего, но быстро приелась. Тогда он просто привез ее в загородный дом, где собралась толпа его парней, и отдал девчонку им на растерзание. От услышанного мороз пошел по коже, а в горле застрял тошнотворный ком. Девушку насиловали, а после выкинули из дома. Неделю она сидела в своей спальне, брата из армии ждала. Таня успела рассказать ему о случившемся и исчезла. Нашли ее через двое суток. Волны прибили тело девушки к берегу. Сама она сделала это или же кто-то помог, оставалось загадкой. Да и какое это имело значение? Мне и до этого не нравился Рыжий. Теперь я его люто ненавидел. Потому что у самого растет сестра. Потому что я всегда презирал тех, кто обижал женщин. Глава 29 Лето подошло к концу. Ребят я возил на местный пляж. Не море, но тоже неплохое место для активного отдыха. Гидропарк. Два берега. Небольшой зоопарк, где сестра постоянно каталась на осле. Вареная кукуруза и раки. Ездил с ними один, стараясь вернуть и себе, и им то время, что у нас цинично отняла мать. Но какой бы она не была, я продолжал ее любить и жалел. Я понимал, что одной поднимать дом и хозяйство было сложно. По вечерам приходилось оставлять семью и ехать с парнями по своим делам. Количество людей, чьи бары, рестораны, салоны и клубы зависели от нас, стремительно росло и это очень не нравилось конкурирующим группировкам. Пока нас не трогали. Иногда случались потасовки, но не масштабные. Мы все еще находились под Большим и если честно, то выше головы Гены мне не хотелось прыгать. За три дня до первого сентября я отвел брата и сестру на рынок. Лехе оставалось два года до завершения школы. Инга купила Раечке красивый рюкзак и дорогие фломастеры. Это было дорого, но доступно. — Поедешь с нами? — я прикоснулся губами к нежной коже на спине жены. — Возьмем Кирилла. Пусть хоть внука увидит. — Думаешь, ей интересно? — недовольно скривилась брюнетка. — Ты реально веришь, что с последней вашей встречи что-то изменилось? Поляков. Ты не так давно орал и бил себя в грудь, что ты крутой. Тебя уважают. — Какая связь? — сел на кровать, отметив, что Инга снова возвращается обратно. Надоело ей изображать из себя примерную жену. Ночами я отвергал ее, потому что жалел. Потому что так было нужно. Хотя видел, что нужно ей другое. Близость и страсть. И я готов был наплевать на запреты врачей. Чувствовала она себя просто замечательно. И это казалось странным. Потому я и наведался к тому самому судмедэксперту, что делал тест на отцовство. Тот много объяснял. Рассказывал о том, как устроен женский организм. Как в любом правиле всегда имелось исключение, так и у женщин. Некоторые уже через неделю могли вести активную половую жизнь. А если они не кормящие, то существовал немалый риск беременности. Если честно, второго ребенка я не хотел. Почему? Потому что был уверен, что наш брак долго не проживет. Мы уже достигли некой точки невозврата. Как раньше уже не будет. Сколько бы я не доказывал себе, что смогу забыть все сказанное и сделанное. Сколько бы не старался вычеркнуть из памяти ее постоянные истерики — все в пустую. Я ждал, пока вырастет сын. Дал сам себе слово, что уйду, как только ему исполнится год. Но стоило подумать об этом, внутри все покрывалось коркой льда. Во мне умирал человек. — Ладно, я не хотела Дим, — голос жены выдернул из водоворота мыслей. — Давай съездим. Не Рустам же поедет детей отвозить. Вам действительно пора поговорить с матерью, а я рядом буду. Поддержу. Всю дорогу брат и сестра молчали. И мне нечего было сказать. Я просто знал, что теперь не скоро смогу забрать их к себе. Потому что моя жизнь, мой брак, семья — все это трещало по швам. Хотел ли я любви? Хотел и очень. Но теперь окончательно понял, что Инга не та, о которой я мечтал. Она вызывала лишь желание обладать знакомым, но уже не любимым телом. Я боялся сделать первый шаг. Если он только не будет навстречу. Нам просто необходимо было поговорить. Решить раз и навсегда. Либо мы вместе пытаемся вернуть то, что стремительно теряем, либо расходимся. Забыть друг друга вряд ли сможем. Сын не позволит. Но вполне можем дать друг другу свободу и двигаться дальше. Знакомый двор и домик. Обвел глазами огород и сад. За то время, что ребята были в городе, мать немного привела в порядок грядки. Вышел из машины и открыл калитку. Леха тут же зашел в дом, махнув мне рукой. Молчаливый, спокойный, словно не от мира сего. — Приехали? — тихий родной голос. — А маленького привезли? Я шитьем занялась. Немного, но заказы есть. Детям в школу, а я со дня смерти папы совсем все забросила. Сложно мне. Пойдемте в дом. Дыханье сперло. В глазах предательски щипало. На улице уже начинало вечереть. — Ма, прости меня. Я знаю, не о таком сыне ты мечтала. — Иди, дай хоть обниму, — руки мамы обхватили мое лицо. — Совсем взрослый. Красивый. Мой мальчик. Я больше не виню тебя, Дим. Только теперь понимаю, как глупо вела себя. Инга вышла из машины и протянула матери Крилла. — Знакомься, Кирюша. Это бабушка, — жена испуганно жалась ко мне. — Хороший какой, — мама прижала к себе внука. — Крупный парень. Это ему месяц? — Да, он и родился не маленький, — жена покрылась красными пятнами. И снова раздрай. Да как вообще я мог подумать бросить их с сыном? Она же моя. Родная. В доме было прибрано. Моя комната вообще выглядела стерильной. — Я думал, тут все пылью покрылось, — провел рукой по своим старым книгам. — А ты здесь полы натираешь. Мать молчала, но я знал, зачем она это делает. Несмотря на то, что злилась, она меня до сих пор ждала. Я не знал, что творилось в душе этой постаревшей женщины, когда я пришел в дом и сказал, что человека убил. Не знал, что ей пришлось пережить после смерти отца. — Может, останетесь до утра? — голос мамы дрожал. Я взглянул на жену, та кивнула. — Конечно, мам. Завтра встану с утра. Сарай поправлю. Он у тебя совсем покосился. Лицо мамы посветлело. Даже глаза стали другими. Живыми. — Тогда подите с Лехой во времянку, там за печкой Райкина кроватка стоит и ванночка. Вот как знала, что пригодится. Полинка, соседка, купить хотела. У нее внучка родила, а я не отдала. Кирюшу я сама искупаю, если Инга не против. — Конечно, — жена подмигнула мне, доставая из машины сумку с подгузниками и смесью. Пока мы с братом тащили в дом кровать, женщины уже на стол накрыли. Как же я скучал по маминой стряпне. Картошка с салом и луком. Хлеб черный. Она его всегда сама пекла. Овощи свежие, только с огорода. Заметил царапины на материнской щеке. — Это что? — Любка — соседка, что постоянно за забор заглядывает. Подрались. Неожиданно. Мать всегда была спокойной, и соседи ее любили. — А причина? Что не поделили? — Говорит, бандита я вырастила, — опустила глаза. — А даже если и так? Ей какое дело? Мой сын. Инга и ребята разбрелись по комнатам и давно спали, а вот мне совсем не спалось. Вышел на улицу и сел за самодельный стол. Мы с отцом его вместе делали. Хотели позже беседку построить и не успели. — Куришь? Не веселый ты совсем. Расскажешь, что тревожит? И я рассказал. Все, начиная с того дня, как с армии вернулся. — Любишь ее? — мать положила голову мне на плечо. — Иногда, — честно ответил. — Мам, я не верю больше в любовь. Может, времена не те? Как думаешь? — Просто не твоя эта женщина. — Но она мать моего ребенка и это важно. — Верно, да не совсем. Без любви люди чахнут, Дим. Свою женщину ты сразу узнаешь. Ее образ сердце нарисует. Перед глазами появилось лицо девушки с карими глазами. Снова Настя. И слова матери прочно засели в голове. Вот он, тот самый образ. А значит, нужно ждать. Верить в то, что однажды я ее найду. Не буквально. Я не знал, как это произойдет и когда. Но был уверен, что однажды я буду именно с ней. Утром проснулся, надел отцовские треники и футболку и вышел во двор. В воздухе уже пахло осенью. На улицу выходили соседи. Тут все просыпались с первыми петухами. Сейчас я чувствовал себя счастливым. Словно время повернулось вспять, и я не Поляк, а Димка, который только что закончил школу. Все проходили мимо нашего забора, стараясь незаметно заглянуть. Мать стояла рядом со мной и наблюдала, как ловко я справляюсь со стареньким сараем. — Видала, Люба? Сыночка мой приехал. Да не один, а с семьей. И в голосе столько гордости. Оставив ей деньги, попросил беречь себя. Инга уже сидела в машине, прижимая к себе сына. Я обнял мать, пообещав, что часто теперь приезжать буду. Хотя и я, и она знали, что обещание не сдержу. — Ты береги себя, сыночка. Насчет того, о чем вечером говорили, не беспокойся. Время — лучший лекарь. Оно все по своим местам расставит. Про работу твою и спрашивать не хочу. Меньше знаешь — крепче спишь. — Завтра придут телефон провести. Ты дома побудь, ладно? Если сам не смогу приехать, то пришлю кого-то из парней. — Зачем? — мать все сильнее обнимала, словно боялась, что больше не увидит. — Мало ли какая помощь нужна. Да и деньги. — Деньги. Ох, Димка. Ладно, езжайте. И осторожнее на дороге. Сглотнул ком в горле. Вытер глаза и легонько коснулся седых волос на макушке мамы. Видел, как она перекрестила нас, как только от дома отъехали. — У нас все в порядке? — вдруг спросила жена. — Надеюсь, — крепко сжал руль. — Ты мне скажи, все ли у нас в порядке. — Ты обещал дать мне шанс. — Я помню. Постарайся этот шанс не прое…ть. Глава 30 Ближе к Новому году я узнал о том, что снова стану отцом. Рад ли я был, сложно сказать. Потому что отношения с женой ухудшались ежедневно. Каждый день я выслушивал сотни упреков. А виноват я был во всем. — Может, нам разойтись? — усадил жену рядом. — Я не отказываюсь от детей, но вместе мы не можем быть. Неужели ты сама этого не видишь? — Нет, Поляков. Я не останусь одна беременной. Это как минимум подло. Слышишь? Возможно, она была права. Обнял ее. Прижал к себе и коснулся губами щеки. Она вцепилась в меня, словно боялась, что прямо сейчас исчезну. — Ты постоянно отсутствуешь, а я остаюсь одна. Меня тошнит, а Кирилл еще маленький. — Что ты предлагаешь? — Найди нормальную работу. — Серьезно? Инга, ты себя слышишь? Ты за день тратишь больше, чем зарабатывает обычная семья за несколько месяцев! Рванув в спальню, схватил с трюмо ее шкатулку и бросил на пол. — Сюда смотри! — рявкнул так, что она в комок сжалась. — Каждую неделю она пополняется. Ты зажралась. К себе ты меня подпускать не хочешь, но требуешь, чтобы сидел рядом! Я не собака! На тумбочке зазвонил мой телефон. — В общем, так. Либо ты продолжаешь сидеть и ждать, либо я сегодня же собираю свои вещи и ухожу. Серьезно, хватит! Ты за Киром совсем не ухаживаешь. Маму зовешь, и она сутками с ним сидит. Даже сейчас моя теща гуляла с Кириллом на свежем воздухе. — На телефон ответь, — раздраженно махнула рукой Инга в сторону тумбочки. — Там же, важно! — она скривила лицо. — Твои друзья важны, а семья — нет! Хотелось многое ей сказать, но промолчал. Телефон отзвонил. На экране высветился номер Тихого. Я вышел на балкон, закурил и набрал номер друга. — Тимур, звонил, братишка? — Да, Дим. — голос парня был немного странным. — Тут у нас неприятности. То место, что ты купил. — Что с ним? — Ну, тут прежний покупатель. Ты же ставки повысил, а он задаток оставил. В общем, у нас проблема. Довольно крупная, я бы сказал. Это место я присмотрел не так давно. Находилось оно напротив ДК Текстильщиков. Огромное помещение, которое подходило под ночной клуб. На данном этапе я планировал открыть в нем бар. Накануне мы с Рустамом приехали говорить с владельцами. И да, они сразу сказали, что желающие уже есть. Некий молодой человек с супругой оставили задаток. Значит, загадочный покупатель появился. Как раз в тот день, когда документы были готовы. — Дверь закрой, скоро буду, — бросил на ходу, хватая ключи с тумбочки. — Что-то случилось? — губы Инги дрожали, и выглядела она напуганной. — Не нервничай. Я же сказал, что скоро буду. Как назло, не работал лифт, и я сбежал вниз по ступенькам. Эта зима была не такой холодной, как предыдущая. Снег выпадал, а после таял. Сейчас повсюду были грязные лужи. Доехав до ДК, запарковал Вольво в одном из дворов и подошел к своему будущему бару. Бывшие хозяева, люди не молодые, стояли рядом с высоким парнем в дубленке. Увидев меня, женщина нервно дернулась и поманила к себе. Мои парни стояли неподалеку. Все, кроме Антона. Странно. Но до этого дня он постоянно был рядом. Сейчас это было неглавным. Я подошел к двери купленного помещения. — Какие-то проблемы, уважаемый? — обратился к парню в дубленке, тот обернулся и оскалился. Передо мной стоял Витя Рыжий. Парень скривился и сходу ударил меня в подбородок. С трудом удержавшись на ногах, я потер рукой ушибленное место и сплюнул. — Ты постоянно рядом, — глаза Витеньки метали молнии. — Некрасиво брать чужое, Поляков. И если раньше я просто закрывал глаза, то в этот раз будет больно. Ты перешел мне дорогу. Забери деньги и расторгни договор о покупке. Мне нужно это место. Говорил он тихо. Голоса не повышал, но и без того было понятно, что будет не просто драка, а кровавая мясорубка. Парни Вити уже выходили из машин, которых я насчитал пять. Все довольно крупные, не меньше Дыбина. Мои были все. Я снова искал глазами Антона, но парня среди друзей не было. Как и Рустама. Насчет Рустама я был полностью уверен. Его маленький сын сейчас лежал в больнице с воспалением легких. Несмотря на то, что любви между другом и его женщиной так и не случилось, к сыну он относился с особым трепетом. — Нет, Витя. Место куплено, оформлено и принадлежит мне. Братки Рыжего налетели со всех сторон. В ход шли биты и палки. Все как обычно. И происходило это все в довольно людном месте, средь бела дня. Драка набирала обороты, когда я услышал пронзительный женский визг и обернулся. На полу лежал один из ребят Рыжего, и под парнем растекалась лужа крови. Рядом с ним стоял Сергей Соколов. Малолетка, которого я взял к себе еще летом. Парнишка был бледным, но крепко сжимал в руке нож. Приплыли. Теперь это была не драка, а попытка убийства. Вдалеке послышался звук ментовской сирены. — Разбегаемся! — выкрикнул Шаман. Парни Вити и мои садились в тачки и сваливали. Соколов рванул дворами. Рыжий подошел ко мне и выдохнул мне в лицо одну интересную фразу. — Ты знаешь, хер с ним, с этим местом. Я найду гораздо лучше. Более того, Дима. Я отлично знаю о каждом твоем шаге. Ты неплохой пацан, но глупый. Не разбираешься в людях. А это в нашем с тобой нелегком деле самое важное, Поляк. Бывай. Еще увидимся. Сев в машину, Рыжий спокойно отъехал от ДК в сторону шоссе. — Какого х… стоим? — рядом оказался Егор. — Давай, Димка, шевели конечностями. — А этот? — ноги словно к земле приросли. Я смотрел на парня, который остался лежать на грязном асфальте. Рыжий гнида. Кто ж своих вот так бросает. — Дима, раздуплись, мать твою, — рявкнул Гром. — Надо сваливать, братишка. Ты этому не поможешь. Сирена ментовской машины звучала совсем близко. Мне казалось, что время замедлилось. Громов толкнул меня в спину, и только сейчас дошло, что нужно уходить. В доме было тихо. Инга на кухне готовила что-то и даже не смотрела в мою сторону. Снял куртку и вошел в ванную сполоснуть лицо. Перед глазами возникло видение из прошлого. Зэк с ножом. Звук удара и тело на полу. — Где Кирилл? — вошел на кухню и закурил. — У мамы, — голос Инги звучал где-то совсем далеко. В дверь позвонили. — Мне открыть? — Инга бросила на стол ложку. — В комнату. Быстрее зайди в спальню и не выходи. Девушка побледнела, но выполнила просьбу. Теперь в дверь не звонили. Ее пытались высадить, и я отлично знал, кто находится за ней. Открыл и тут же схлопотал прикладом автомата по роже. В дом забежали четыре бойца подразделения Беркут. Шутки закончились. — Мордой в пол, сука! — прорычал громила в маске и ударил в лицо тяжелым ботинком. — Сам ты сука, — огрызнулся, понимая, что в этот раз ареста не избежать. — Ну, здравствуй, Поляк, — в дом вошел тот самый мент, который постоянно пас моих ребят. — В этот раз ты перешел черту, — мужчина присел на корточки и, схватив меня за волосы, повернул к себе лицом. — Парень жив, но пока не может говорить. Первого убийства тебе не хватило? Ты получаешь кайф, принося боль? Кто в доме? — Беременная жена, — тяжело дыша, ответил и молился, чтобы ей ничего не сделали. Двое парней в черных масках прошли по гостиной и открыли дверь в спальню. — Здесь только баба его, — отчитался один из них. — Ее тоже? — Нет. А этого пакуйте. Меня вывели на улицу и усадили в бобик, где уже сидел Дыбин в футболке и забавных пижамных штанах. — Зае…сь! И ты здесь? — спросил друга, чувствуя, как заплывает половина лица. — Из кровати подорвали. Зуб выбили, суки позорные! — орал Дыбин. — Вы еще прощения просить будете и за зуб мне заплатите. Не, ну где это видано! Человек отдыхает, а эти шакалы его рожей в пол! Я буду жаловаться! Несмотря на всю серьезность ситуации, я громко заржал. Дыбин продолжал возмущаться, словно он действительно не при делах. Словно не он буквально час назад ломал кости парням Рыжего. Нас завели в Днепройский ОВД и провели по коридору. После спустились по ступенькам. Брякнул замок камеры, и нас обоих запихнули в душное помещение, где воняло какой-то тухлятиной. — Небо в клеточку, друзья в полосочку, — заржал Тихий, ткнув пальцем в пижамные штаны Андрюхи. — За…бись! — я развел руками, садясь на металлическую шконку. — И вы тут? — За…бись-за…бись, — скривил рожу Дыбин. — Ты сегодня других слов не знаешь? На соседней шконке сидели Тимур, Егор и Шаман. И снова мысли. Где же Антон? Куда пропал? Нас прессовали несколько дней. Били, отводили в камеру, потом снова били. Но все молчали. Ни один из нас не сдал мальчишку. Прошло двое суток. Я с трудом разлепил заплывшие глаза. По коридору вели Сергея Соколова. Спустя час нас с парнями выпустили из камеры. — Парень ваш сам пришел. С повинной, так сказать, — довольно потер руки жирный ментяра. — Но я все равно тебя посажу. Сегодня не вышло, но однажды получится. Показав мужику средний палец, вышел из кабинета. Дыбин в пижаме поймал попутку и, громко матерясь, отправился домой. Егор и Тихий поймали такси. Сначала мы отвезли их, а после поехали ко мне. Почему-то Шаман не хотел меня оставлять. Во дворе увидел темно-синюю тачку Антона и ломанулся в подъезд. Вот это уже было интересно. Инга не пришла в ментовку, как это делали жены других. И теперь я понимал, почему. Дверь была не заперта. Я вошел и услышал голоса, доносящиеся с кухни. — Давай просто уедем, — голос Антона был тихим. — Забирай ребенка и уедем. Куда захочешь. — Но я не могу, Антоша. Не сейчас. Я вошел на кухню. Тихо. Без скандалов. Потому что сейчас я ничего не чувствовал. — Кольцо отдай, — протянул Инге раскрытую ладонь. — Какое? — жена попятилась, а Антон рванул на выход. Дверь за ним захлопнулась, а я продолжал стоять. — То, что тебе Яворский подарил. Оно не твое. У него есть владелица. Инга всхлипнула, стянула кольцо с пальца и вложила в мою руку. — В тумбочке ее шариковая ручка, — тихо прошептала жена. Я развернулся и вышел из дома, оставив Шамана. В голове шумело. Сев за руль, завел машину и выехал со двора. Это сейчас я ничего не чувствовал, но отлично понимал, что ночью меня разорвет на части от боли. Это была не просто измена. Меня предали оба. Жена и друг. Глава 31 Неделю я провел в «Кедре». Друзей видеть не хотел. Матери звонить — тем более. Чувствовал себя не просто сломленными. Было так хреново, будто душу в клочья порвали. Я понимал, что рано или поздно мы с Ингой разбежимся. Это был лишь вопрос времени. Раздрай только усилился. Я не знал, куда идти, кому верить. Кто друг, а кто гнида. Алла постоянно приходила, чтобы лечить мое тело и утолять желание. Вот только душу привести в порядок никак не получалось. — Дим, я тебя так сильно люблю, — тихо прошептала пышногрудая блондинка, лежа на моей груди. — Ты меня вымотал. — Тогда одевайся и уходи. — Может быть, попробуем с тобой быть вместе? Сел на кровати и тихо рассмеялся, закрыв лицо ладонями. — Алла-Алла, — не глядя на нее, ответил. — Ты просто думаешь, что любишь, но это не так. Любви вообще нет, понимаешь? — Знаешь, Поляк! И проститутки умеют любить! — выкрикнула девушка и принялась собирать с пола свои шмотки. — Лучше иди, ладно? — снова кровь бурлила, и хотелось выть. — Вали, говорю! Схватил со стола бутылку, отхлебнув хороший глоток редкого напитка «Виски». Я мог себе позволить все. Купить эту сауну вместе с персоналом. Потому что понял — все продается. Все продаются. Громко заорал, хватаясь за голову, как только Алла выскочила из номера. — И давно он так? — услышал голос Паши. — Достаточно давно. Бухает и ноет! — выкрикнула путана. В комнату вошел Шаман с бутыльком сока и сел в кресло. Парень прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня. Вторая бутылка из-под «Виски» полетела на пол и разбилась на мелкие осколки. Попытался собрать их и, глупо улыбаясь, взглянул на Пашку. — Ты не понимаешь. Я мечтал о ней с восемнадцати. — Мечтал и добился своего, — Шаман пожал плечами, отхлебнув сок из стакана. — А измены хавать тоже мечтал? И каковы они на вкус, Дим? Ты давай раздупляйся и возвращайся к нормальной жизни. Все проходит и эта боль тоже пройдет. Перед глазами снова возник образ этой Насти с глазами цвета того самого «Виски» который я глушил уже неделю, не просыхая. Интересно, она такая же, как все бабы? Прикрыл глаза, пытаясь избавиться от навязчивого видения. — Где Антон? — еле слышно прохрипел. — Он к нам от Рыжего пришел, верно? — Да. Он его двоюродный брат, — Шаман был спокоен. — И не дергайся. Витя его отправил на время в Анталию. Но он вернется. — Остальные где? — рявкнул, натягивая джинсы. — Что с пацаном? С Соколовым? — Он сядет, Дим. Максимум, чем мы смогли помочь, наняли адвоката. Обещает, что не более двух лет отсидит пацан. Но ты должен понять, что с нами ему больше не работать. Тюрьма меняет людей. И его изменит. Ты уже достаточно много наворотил. — Тот, кто не ошибается, тот не живет, — скривил лицо и услышал стук в дверь. — Идите на х…, вам тут не рады. Но дверь распахнулась, и вошел мой тесть. — Я ненадолго, — голос дрожит, значит, боится. — Тут бумаги подготовили. Я не знаю, что сказать в оправдание дочери. Она не на что не претендует. Просто подпиши и вас быстро разведут. Самвел протянул мне папку и ручку. Ту самую ручку с сердечком. Словно показал мне, что и я не святой. — Где она? — тихо прошептал, подписывая бумаги как приговор. Ручка тут же заняла свое место в кармане джинсов. — В Ереване, у моих родителей. Не хочу, чтобы ты, Поляк, глупостей натворил. Пусть поживет там, пока ты не успокоишься. Рожать приедет сюда. Просила, чтобы ты ее из роддома встретил. Шаман хмыкнул и налил себе еще один стакан сока. — Я встречу. Вот только мой ли это ребенок? — Всегда сможешь проверить, — промямлил Геворгович, выходя из номера. — Дим, давай завязывай с бухлом. Завтра Новый год. Жизнь продолжается. Вот тут адрес, подтягивайся к вечеру. Пашка резко встал и вышел, оставив меня одного. Больно. Страшно. Обидно. Я сам просрал все. Жалел ли я об этом? Нет, не жалел. Вышел из «Кедра» утром и поехал в уже не свою квартиру. Тихо. Окна открыты, а декабрьский ветер колышет шторы. Пустая детская кроватка, где спал мой маленький сын. Открыл тумбочку и достал альбом с фотографиями. Теми, которые сделал Леха. Тогда я был счастлив? Не был. Все, что было до сегодняшнего дня, оказалось иллюзией. Сердце больно сжалось. Я залез под кровать и достал золотой комплект. Серьги и кулон, что купил у Яворского. Однажды я лично отдам его Насте, но это будет еще не скоро. Приехал по адресу, который мне вручил Шаман. Вокруг девятиэтажки. Вошел в подъезд, поднялся на четвертый этаж и позвонил. — С новосельем, Димон! — орали мои друзья. За накрытым столом сидели Рустам и Пашка, Тихий и Громов. И я понял. Жизнь только начинается. Они рядом. Мои настоящие друзья. Моя семья. — Чья хата? — Твоя, — Рустам обнял меня, как когда-то в армии. — Мы ее сняли. Хозяева живы, если что. Перед глазами, словно видения, проносились воспоминания. Ночь «любви» с Олькой. Инга и сломанный нос. Наши посиделки у рукомойника и мое решение стать тем, кем стал. Пацаны смеялись. Коньяк лился рекой. Я прикрыл глаза и тут же увидел образ девочки. Глаза цвета «Виски». Звонкий голос. Однажды мы встретимся. Жди, Яворская! Конец первой части