Платон поднимает палец кверху.

– Сама Дуня сказала, что самое красивое имя для мальчика - Вениамин.

Понимаю, о чем речь, и усмехаюсь.

– Так зовут ее возлюбленного из садика!

Папа вскидывает брови, зависает. Ох, что будет, когда у его малышки появятся настоящие женихи... Однако главный вопрос так и повисает в воздухе.

А дверь после деликатного стука распахивается.

– И где тут наш Федор?
– с порога спрашивает пожилая медсестра.

Мы в недоумении смотрим друг на друга.

– Кто?
– уточняет Платон.

Толстушка вдруг розовеет.

– Ой, простите! Я тех деток, которые без имен, сама про себя называю. Ну запомнить чтобы! И знаете, часто угадываю будущие имена… Я тридцать лет, как вышла из училища, по роддомам отпахала. Имя человека ведь сразу видать. Вот у вашего сына на мордахе написано - Федя-Федюшка! Умненьким вырастет, но от баловства весь дом на ушах стоять будет.

Она еще что-то бормочет, занимаясь своими делами.

Я поднимаю за руку Платона и отвожу к окну.

– Федор Платонович Филатов, Дюша… Может, это оно?

Муж улыбается.

– В нашей истории многое - дело рук судьбы. Пусть и тут она решает. Я не знаю, каким будет наш сын Федя, но одно могу сказать точно - он будет самым любимым! И не последним у нас с тобой…

Конец.