– Смотреть нужно под ноги, барышня, тут же лёд везде! – он снова покушается на мою задницу, а я мучительно отступаю. – Не пищи, стой спокойно!

– Я смотрела! Это всё вы!.. Что там трёте?! Только размазываете! И вообще, это я жертва! Вы зачем ёлку у меня из рук вырывали? Посмотрите, во что превратились мои джинсы. И нога боли-и-ит! Вы в перчатках, а мне даже своей собственной кожи на ладони не хватает по вашей милости!

– Были бы вы внимательнее, не пришлось бы обвинять нормальных людей в своей неуклюжести, – он выбрасывает свой платок в рядом стоящую урну и уже собирается уходить, но такой выпад даже сквозь боль я просто так оставить не могу.

– Нормальных здесь не заметила, но вот вы вид и правда состоятельный мужчина, а на самом деле хамло подзаборное.

Возможно, он и хотел бы мне ответить. Возможно, он хотел и добить меня здесь же, но к нему подбежал какой-то лысенький, потный в минус пять, мужчинка и начал активно жестикулируя ему что-то рассказывать, уводя подальше от меня.

– К сожалению, все ёлки выше двух метров уже проданы, их сейчас увезут, а что здесь… – очень вовремя вернулся консультант и немного растерялся, оторвав взгляд от каких-то ведомостей в руках.

Пока консультант замешкался, я одной рукой нашла в рюкзаке санитайзер, который после пандемии живёт в каждой моей сумке. Он пригодился, чтобы хоть как-то обработать ладонь. В носу защипало и выступили слёзы. И я даже не пойму это от боли или обиды…

– Метровую брать будете?

– Пожалуй, в другой раз, – с содранной ладонью и больной ногой я не дотащу домой ёлку, даже метровую.

Пачка салфеток у меня ушла на то, чтобы понять, что джинсам уже ничем не помочь и придётся вызывать такси, чтобы доехать домой несчастные пятьсот метров.

Пятнадцать минут, чтобы дохромать до места посадки. Ещё десять, чтобы понять, что с ногой дела совсем плохи. Мне постепенно начинают давить мягчайшие Угги! Эти плюшевые создания всегда ощущаются как нежные облачка, но сейчас стопе становится тесно и с каждой минутой сильнее нарастает ноющая боль.

Водитель с большой опаской оглядел меня, когда я открыла дверь автомобиля. Пришлось достать из рюкзака шоппер и постелить его под грязную задницу. Беленькая сумка с цитатой из одной из самых любимых книг было жалко, но альтернативы не нашлось. А ещё пришлось поменять конечную точку маршрута с адреса моего дома на травмпункт. Нам даже удалось проскочить без пробок, но на каждой ямке, кочке и лежачем полицейском я попискивала от вспышек боли, прожигающих ногу.

Таксист, видимо, чтобы не тратить время на простой, пока я самостоятельно пыталась выбраться из салона, то опираясь на больную ногу, то пытаясь ухватиться пострадавшей рукой, помог и даже довёл до крыльца.

Приёмное отделение встретило ещё более хмурыми, недовольными лицами, слегка покосившейся пластиковой ёлкой, разъедающим слизистую запахом антисептика, каплями крови на полу и длинной очередью. Очередью, в которой было страшно поднять глаза. Каких травм я только не увидела, пока уточняла, а кто же здесь последний.

Сначала я прочитала все новости и даже написала несколько заметок по работе. Зарядки оставалось немного и телефон пришлось отложить. От скуки провела генеральную уборку в рюкзаке и собрала внушительный комок чеков, обрезков бумаг, фантиков и даже незаконченную поделку снеговичка, оставленную одним из учеников, которую уже не спасти. Это заняло полчаса. Ещё час пришлось разглядывать кафель и считать плитки на потолке.

Ботинок с больной ноги пришлось снять. Становилось совсем тесно. Носок снимать было попросту страшно. Вдруг стопа там уже посинела и готовится отвалиться?! Но я уже почти решилась на этот отчаянный шаг, как в глубинах рюкзака зазвонил телефон.

– Ну что ты там? Закончила со своей красотой? Я могу приходить? У меня тут бутылочка мартини скучает. Ей должно правится в нашей компании. Ты не переживай, я со своей подушкой приду. Будет хоть на чём посидеть! – затараторила подруга не давая и вставить слово.

– Оль, тут такое дело…

– Некрасова, что опять?! Что могло случиться, пока ты за ёлкой ходила?!

Олькино "опять" очень красноречиво намекает, что я настоящее ходячее несчастье и даже она уже устала от моих постоянных косяков. Потому и начинаю реветь на всё отделение. К счастью, никто тут не обращает на меня внимания. У каждого своя беда, а врачам просто нет дела.

– Я ёлку хотела… А он как дёрнет, я не ожидала… А там лёд, а нога…

– Так, прекрати реветь и скажи где ты.

– В травмпункте… Тут очередь…

– Давно сидишь?

– Час уже.

– Сиди. Сейчас буду.

Наглость и упорство две вещи, которые мне совершенно точно не выдали при рождении. Кажется, мою порцию получила Оля. И ещё у двух соседей отжала. Потому что ровно через пятнадцать минут меня осмотрел заведующий отделением и отправил на рентген. Как она это делает для меня настоящая загадка. Почти чудо!