С каждым его словом я чувствовал, как подо мной словно пол уходит из-под ног. Миры? Кластеры? Мультиверсум? Какой к чёрту мультиверсум? Это что, новый уровень бреда?

— И все мы здесь, потому что нас забрал Стикс, — закончил он, глядя прямо мне в глаза.

Стикс. Это слово повисло в воздухе, как разряд тока. Знакомое и чужое одновременно. Что-то из древней мифологии, из тех сказок, которые пугают детей перед сном. Но когда он это произнёс, всё стало на свои места. Это не было именем или названием. Это был приговор.

У меня мороз пошёл по коже. Не потому, что я испугался. А потому что я начал понимать, что они не лгут. Каждый взгляд, каждое слово говорили о том, что я действительно был здесь раньше. И что, возможно, они убивали меня. Десятки раз.

Но тогда, чёрт возьми, почему я этого не помню? Почему каждый раз это как в первый раз? Или всё это просто галлюцинация, последствие удара по голове?

— Мы все здесь по одному и тому же сценарию, — продолжал он, и его голос звучал как эхо в голове. — Стикс забирает нас, помещает сюда, и мы проживаем одно и то же снова и снова. С небольшой разницей: каждый раз хоть что-то, но другое. И каждый раз нам приходится проверять тебя — иммунный ты или нет.

У меня кружилась голова.

— Так это какой-то дурацкий цикл? — выдавил я, чувствуя, что стою на краю пропасти, и готовый сорваться в любой момент.

— Почти, — ухмыльнулся он.

Я молчал, стараясь переварить услышанное. Это место — Улей, этот Стикс, этот грёбаный мультиверсум… всё это звучало как ужасный сон, но, похоже, это был мой новый реальный кошмар.

Я нахмурился, не понимая ни слова.

— Стикс? Как река в древнегреческой мифологии? Ты серьёзно?

— Да, — продолжил Кулак. — Стикс — это сила, которая переносит людей сюда из их прежних миров. Никто точно не знает, что это за сила или разум, но всё, что мы знаем — она вытаскивает нас, вместе с частями городов, территорий, даже целыми кусками реальностей, и забрасывает в Улей. И теперь мы здесь. Навсегда.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы обработать услышанное. Мультиверсум? Реальности? Стикс? Это что, плохая фантастика? Но интонация Кулака не оставляла сомнений — он говорил об этом всерьёз.

— Никто не знает, как выбраться отсюда? — спросил я, хотя в глубине души уже знал ответ заранее.

Кулак покачал головой.

— Нет. Все, кто пробует найти выход обратно… Они терпят неудачу.

— Неудачу? — я напрягся.

На этот раз в разговор вступил Гвоздь. Он тяжело вздохнул, словно пытался подобрать правильные слова.

— Здесь есть несколько типов кластеров, — сказал он, подходя ближе. — Одни кластеры постоянно загружаются, и там кишит заражёнными. Другие — относительно безопасны, но это ненадолго. Вся территория Улья заражена местным вирусом, или, как мы его называем, грибком, спорами. Все, кто попадает сюда, заражаются.

Меня пронзило осознание того, что я тоже мог быть заражён этим вирусом. В голове замелькали мысли о всяких фильмах ужасов с мутантами, но я оставался спокойным.

— Значит, заражённые — это те, кто подхватил вирус?

Гвоздь кивнул.

— Почти все становятся заражёнными. Около одного процента иммунны, — продолжил он. — Эти люди и есть единственные, кто способен выжить в Улье дольше остальных. Мы называем их иммунными. Ты, Крылов, один из них.

Меня пронзила странная смесь облегчения и ужаса. Иммунный? Какого чёрта? Как я могу быть частью всего этого?

Гвоздь продолжил:

— Все остальные, кто не имеет иммунитета, превращаются в заражённых. Существа, которых ты видел на мониторах, — это начальные стадии заражённых. Они развиваются. Чем больше они питаются, тем сильнее становятся. Это, можно сказать, их «эволюция».

Я вспомнил о тех жутких созданиях, которые мелькали на экранах в диспетчерской. Они поедали друг друга, становились больше, сильнее. Я ещё тогда почувствовал, что они не просто монстры — в них было что-то человеческое.

— Значит, эти монстры… это бывшие люди? — спросил я, внутренне содрогнувшись.

— Да, — подтвердил Кулак. — Многие или большинство из них когда-то были людьми. Но вирус изменяет их до неузнаваемости. Единственные, кто может бороться с ним, — это мы, иммунные.

Катя, которая до этого молчала, добавила:

— Мы пытаемся выжить и бороться с ними. Но это непросто. Заражённые становятся сильнее с каждым днём.

Меня охватила волна паники. Это не просто кошмар. Это реальность, в которой я застрял.