После этого «контрнаступления» бригада перестает существовать. Остатки 21-го уланского полка и остатки 12-го отошли в Варшаву, где до 28 сентября сражались при обороне Варшавы.

Другие части попали на другие фронта, но честно говоря, организованное сопротивление было уже подавлено.

4-я танковая дивизия вермахта, кстати, тоже поучаствует в штурме Варшавы. Потеряет в нем, как уверяют поляки, 50 танков. Это был очень наглый штурм с ходу, попытка взять на испуг. И она могла удастся — польских войск в городе почти не было, они не успевали за продвижением немецких моторизованных соединений. Тогда поляки, которые местные жители, самоорганизовались. И начали брать смекалкой. В одном месте, например, кинули шланги от одного из заводов и залили улицу, по которой могли пройти немецкие танки, скипидаром. И когда немецкие танки действительно по ней пошли, подожгли скипидар.

Может быть потери немцев в этом штурме поляками и преувеличены, но факт в том, что после первой попытки взять Варшаву с ходу, 4-я танковая затихла и не отсвечивала, до подхода пехотных дивизий.

Вермахт учился. В ходе боев вскрылось совершенно неудовлетворительное взаимодействие пехоты и танков. Да и с артиллерией тоже все было плохо. Позже этому будет уделено пристальное внимание и по горячему опыту боев отработаны новые схемы. Сильно поменяется представление немецких танкистов о способах идти в атаку на оборону, насыщенную противотанковыми средствами.

Лучше всего работают глубокие охваты, прямо как Мокрой, когда они зашли в тыл полякам, одним ударом уничтожив их артиллерию и резервы. И если бы не бронепоезда, это поражение для поляков стало бы полным разгромом.

Немцы распробуют этот успех. Теперь они постоянно будут стараться появиться с неожиданной стороны и ударить со всей силы с тыла или фланга.

Тем временем Польша сражалась. Целый ряд городов и опорных пунктов держался против подавляющих немецких сил. Ещё в августе, броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» вошёл в порт Данцига и встал на якорь поблизости от склада боеприпасов базы Вестерплатте под предлогом церемониального визита. А 1 сентября именно его пушки сделали первые выстрелы во Второй Мировой Войне, в крысу начав стрелять по казармам гарнизона. Тем не менее, к тому моменту когда на штурм города пошла немецкая пехота, поляки были готовы к бою. Несмотря на корабельные орудия стреляющие им в спину, польский гарнизон отбивал одну немецкую атаку за другой. Принудить его к капитуляции смогли только 7 сентября.

Варшава сдалась только 28 сентября. До этого столица Польши упорно дралась — не только части, отступившие к ней, но и огромное количество присоединившихся к польским войскам гражданских добровольцев. Дрались как могли, иногда весьма изобретательно.

А 17 сентября в Польшу были введены советские войска. Они взяли своё — оккупированные Польшей территории западной Украины. Но поляки считают, что это был коварный удар в спину. Как по мне, так Польша к СССР все время не спиной, а жопой поворачивалась. Хотя злые коммуняки пытались, пытались наладить с поляками отношения. Но куда там, у поляков был надежный союзник. Англия и весь цивилизованный мир. Кстати, что там с союзниками?

Ну, что сказать. Они объявили Германию войну. Еще 3 сентября. И всё, в общем-то. Хотя, может быть еще выказывали крайнюю доброжелательность по отношению к Польше, я не уверен.

Сейчас, вооруженные послезнанием, можно с уверенностью сказать — немецкие танковые дивизии еще не были тем совершенным оружием, которым станут всего через год. Польская армия была упреждена в мобилизации, но победы немцев обусловлены не их техническим или тактическим превосходством, а просто банальным численным превосходством. В каждый отдельно взятый момент времени, у немцев было больше сил, чем у противостоящих им польских частей. Но даже так поляки дали немцам бой.

Глубокие охваты, отрезающие от снабжения целые армии, ставшие визитной карточкой блицкрига — удивили самих немцев. Прорвавшиеся вперед части танковой дивизии, вклинившиеся между группами польских армий на 40 километров, которые обрушили польский фронт — штаб ОКХ напугали. Сохранились почти панические приказы остановиться, а то и вернуться назад. Всю Польскую компанию немецкий генералитет натягивал поводки своих боевых псов, боясь, что танковые дивизии слишком оторвались от основных сил. Но и того, что им позволяли, хватило.

Тяжелые потери в танках и панцергренадерах понесли не только 4-я танковая дивизия вермахта, хотя она, пожалуй, была наименее результативной.

Польша рухнула, еще до того, как исчерпала все возможности к сопротивлению. Сломался не народ, не армия, а руководство. Это действительно смешно — заточенный больше на показушность, чем на реальную работу, польский генштаб провалил своё собственное развертывание. Начиная с того, что они толком не наладили связь с войсками, кончая тем, что вечером 1 сентября, в первый день войны, весь аппарат штаба… Разошелся по домам спать.

Забавно, но я натыкался на личное впечатление одного историка, который сказал примерно следующее: «По приказам и документам обоих штабов, создается впечатление, что немецкий ОКХ вступил в войну в состоянии тщательно контролируемой паники. А польский генштаб наоборот, первого сентября пребывал в железобетонной уверенности в свою победу.» Но уже через три дня все резко переменилось. Начались околопанические разговоры в польском штабе, а 4 сентября и вовсе откровенно паническая эвакуация государственных учреждений. К 7-му сентября Польша, как государство, практически перестала существовать, поскольку её государственный аппарат самоликвидировался. Вакуум власти пытались заполнить различные предприимчивые люди. Но время было не самое удачное для транзитов, как вы понимаете.