Вскоре мне надоело слушать их ругать, — парни, а чего за крик? Вы меня уже похоронили и делите наследство?

— Лёха, ты как? Лежи, не шевелись, мы сейчас скорую вызовем.

Я прислушался к своим ощущениям, да вроде переломов нет, растяжений тоже. Голова тоже вроде ясная. Может ушибы, вот только от сумки с портвейном несло таким душком. Я сел на лавку и скинул сумку, из-за который и завязался весь сыр-бор.

Прикольно, что разбилась только одна из трёх бутылок. Получается, что я своим телом в полёте прикрыл ценный напиток. Кряхтя, я встал и прошёлся. Пара синяков однозначно есть, но это такая ерунда по сравнению с тем, что могло произойти.

Ночью я переживал произошедшее. Это какое-то чудо. А ещё, когда я летел вниз, мне показалось, что в моей голове кто-то вёл счёт. Ну, будто отсчитывал секунды. Знаете, приблизительно так:

— 5, 4, 3, 2, 1, падение.

И это было очень чётко, не похоже на галюники. До сих помню каждый звук. Это не был привычный мне язык. Не похож также на европейские, по-крайней мере английский, немецкий, французский и испанский можно смело исключить.

Попытавшись про себя повторить услышанные звуки, добился того, что вновь в голове чётко кто-то произнёс новый звуковой ряд. Бля буду, это счёт. Сразу мозги заработали с повышенной нагрузкой от стрессовой ситуации.

Я ещё несколько раз повторил процедуру и каждый раз получал суфлёра в собственной голове.

Утром встал с гудящей головой, спал мало, а сегодня уже начинается учёба.

Слава богу, из-за того, что наши вернутся с картошки только через день, учёбы толком не было. Нас заставили переносить столы на кафедре, из нашей группы были только отказники. То есть те, кто притащил справки об освобождении. Ну и я единственный спортсмен. Весь день я переживал, а вдруг у меня от удара что-то в голове повредилось. Чем тогда объяснить голос в голове. Вечером слинял потихоньку от компании в общаге, сказавшись больным. Какая-то падла уже растрезвонила, что я спланировал на грешную землю аж с четвёртого этажа. Поэтому моя отмазка проканала.

В душе рассмотрел тело. Только на правой руке желтел синяк и бок был поцарапан. Но всё выглядело так, будто пошла вторая неделя после падения.

Улёгшись, закрыл глаза. Мандраж заставил меня встать, чтобы напиться воды из-под крана.

— Жвань, дрань, гмень, — выдал я запомнившуюся прошлой ночью фразу. Секундная пауза и чёткий механический голос опять выдал продолжение звукового ряда.

Нет, я не сошёл с ума. Здесь дело в чём-то другом. Я пробовал выдавать другие звуки, но на них голос отказывался реагировать.

А вот после часа мучений у меня в глазах вспыхнула заставка некой системы. Яркость картинки умерена и комфортна для восприятия. Я ясно вижу некие надписи и пиктограммы. Чем-то напоминает интерфейс сложной программы. Изображение выведено на сетчатку глаза. А может это мой мозг так воспринимает эту картинку. А в реальности информация попадает в определённую долю мозга.

Если я сосредотачивал внимание на определённой папке, то она раскрывалась и являла несколько других. Но определённой системы я не выявил. Ну это как дикаря из племени, затерянного в джунглях Амазонки, посадить за навороченный компьютер. Он также будет с любопытством тыкать пальцем. Но вскоре ему надоест. А мне вот не надоело, но от прыжков по разным разделам и папкам у меня дико разболелась голова в области затылка. Пришлось закрыть глаза и мысленно дать команду отключиться.

Неделю я мужественно выжидал, в надежде, что глюк пройдёт. Было не просто заставлять себя игнорировать тот факт, что я не совсем нормален. Но, к счастью, вернулись наши и наконец-то началась учёба. Пятый семестр обрадовал появлению новых предметов, включая профильные. Народ постепенно отходил от каникул и осенней отработки на полях Родины.

Наши парня на картошке перезнакомились с абитурой и даже отсталые колхозы в лице Серёги, нашли себе пары среди новых первокурсниц. Так Уркундий на перерывах постоянно торчит рядом с плотной девицей, наверное тоже сельская. Надо будет у Женьки поинтересоваться.

А на меня Светка сделала конкретную стойку. Девчонка активно звала вместе обедать. И учитывая, что жила она не далеко, то таскала меня домой. Благо днём никого дома не было, и нам не мешали быстро уничтожать мамин супчик с пирожками. Дома Света менялась. В институте она всегда хорошо и модно одевалась, что в купе с яркой внешностью вызывало явный интерес со стороны сильной половины. А также зависть и неприязнь со стороны женского корпуса. А вот дома она становилась домашней и милой. Правильные черты лица, ровные белые зубки и умение себя подать делали её неотразимой. Да, забыл упомянуть стройную и волнительную фигурку. А вот волосы она зря осветлила. Я посмотрел фотографию в нише мебельной стенки, где Света была сфотографирована с сестрой. Там она банальная шатенка и мне нравится больше.

Девчонка быстро молотит ложкой суп и вопросительно поглядывает на меня.

— Нет, ничего. Просто через пятнадцать минут пара, опять опоздаем.

— А, ерунда, у нас лекция по сопромату и препод даже не смотрит на входящих.

— Везёт, а у нас Егоров по термеху. Минута опоздания и бегом к декану за разрешением. Давай заканчивай стучать ложкой.

С девушкой наедине мы больше не встречались, не было возможности. Всегда рядом находились люди. Серёга с Женькой даже на воскресенье остались в общаге, не поехали домой. У обоих романтические встречи, а дома что? Опять огород или уход за поросятами?