Лязгает душа пехотинца, когда он в окопе, а на него прет танк. Он один во всем мире. Вся вселенная уменьшается до размеров этого бронированного чудовища.

Много лязга на войне. На танковой войне лязга слишком много. Сквозь грохот и лязг танка прорвался по ТПУ доклад заряжающего:

– Товарищ сержант! Справа, километр, пять танков. Идут фронтом.

– Наши или румыны? – спросил командир танка баском, пытаясь добавить себе солидности.

– Да, вроде, вообще гансы.

KB одним рывком повернул навстречу неприятелю.

– Он, наверное, считать не умеет. Ну, ничего, мы его сейчас научим, азиата вонючего…

– Бронебойным!

Пушка смачно чавкнула, заглотив остроконечный снаряд. Лязгнул затвор.

– Прицел восемьсот, по правому – огонь!

– Откат нормальный, цель поражена!

– Бронебойным!

– Дорожка, дорожка, дорожка!

– Прицел семьсот двадцать пять!

– Огонь!

– Откат нормальный. Промах.

– Бронебойным…

– Бронебойным!

– Прицел семьсот!

– Огонь!

– Цель поражена!

– Да как поражена! Отто, ты видишь, он и движется, и стреляет!

– Но я уже два раза попал и видел, как другие попадали!

– Давай, стреляй точнее!

Командир ГПЗ развернул командирскую башенку, чтобы взглянуть на соседей, и присвистнул. Четыре костра сзади красноречиво говорили о том, что участь и пятого танка будет незавидна.

– Генрих! – крикнул командир механику, – выходим из боя, быстро! Поворачивай! Поворачивай!

Водитель начал разворот по широкому кругу, но гусеница танка неожиданно провалилась в какую-то промоину. Двигатель, дернувшись, заглох.

– Заводи, Генрих! Генрих, заводи! – пытался перекричать визг стартера командир. И тут же:

– Покинуть панцер! Поздно!

От бокового удара KB корпус T-III застонал. Хрустнули обломившиеся катки, защелкала падающая гусеница. Широкие, почти метровые траки сокрушали броню панцера. Он крепился, не пускал на себя КВ, потом, словно болонка перед догом, присел и сложился, как картонная коробка. Из раздавленного танка обильно хлынули бензин, моторное масло и кровь.

В противоборстве между Руром и Уралом победил последний. И это не исключение из правил. Это правило без исключений.

– Вот влетит тебе, сержант. Коротков же сказал, чтоб не спугнули фрицев.

– Так мы их и не пугали…

Румыния

– Рядовой Баллов, машину заправить, получить боеприпасы, загрузить. Рядовой Султанов, осмотреть ходовую, трансмиссию, вооружение. Рядовой Константинов, обед и ужин, и наркомовские, где хочешь, а роди. Я на доклад к комбату.

Запыленный Т-34 с бортовым номером 8-121, накрытый масксетью, стоял между двух осин в походном лагере батальона. Сразу же к танку подошли два грузовика.

– Сначала снаряды, – распорядился Султанов.

– Не выступай, – в тон ему ответил старшина РМО. – Что дадим, то и возьмешь.

– Да пошел ты, – в сердцах чертыхнулся Марат и про себя добавил: «Чмошник…»

Он хотел было сам помочь разгрузить боеприпасы с грузовика, но после столь насыщенного дня усталость взяла свое, и Марат вразвалку пошел навстречу наводчику, несущему вкусно парившие котелки.

– А где наркомовские?

– Ты же мусульманин, тебе нельзя.

– Да пошел ты! – обиделся Марат, – и вообще, я давно уже комсомолец. Жарко, сейчас бы айрана попить.

Польша. 20 июля

«Вот и первая кровь» – подумал майор Жухрай. Быстрым маршем его батальон тяжелых танков KB – по бездорожью, с десантом на броне – достиг окраины немецкого полевого аэродрома близ города Щитно. На этом аэродроме были сосредоточены силы бомбардировочной авиации Люфтваффе Ю-87 и Ю-88. Планировалось одним махом разогнать наземную прислугу, передавить самолеты и двигаться на Ольштин – догонять своих.

Аэродром вклинился в вековой сосновый лес огромным углом с востока на запад. Взлетная полоса была направлена на восток – на шоссе, с которого и атаковали фашистов советские танкисты. Несколько часов назад здесь уже отработали наши летчики. Полоса была густо усеяна воронками от бомб и к полетам непригодна. По краю летного поля стояло и лежало с десяток немецких бомбардировщиков, искалеченных первым ударом. Немцы уже успели потушить пожары, хотя огромные серо-черные проплешины на земле, покрытой зеленью, указывали, где недавно находились бензозаправщики, реммастерские и пункт управления полетами. Кто ж мог знать, что здесь еще не до конца подавлена зенитная артиллерия? Немцы успели оттащить в лес и замаскировать и самолеты, и 88-миллиметровую зенитную пушку «Флак-36», и два 50-мм «Флак-41».

Экипаж танка KB, шедшего справа, первым оказался под огнем немецких зенитчиков. Даже стодвадцатимиллиметровая броня KB не смогла выдержать сначала выстрела «ахт-ахт», а затем серии из пяти 50-мм снарядов, которые предназначались для стрельбы на восемь километров вверх, с расстояния в полкилометра. С танка смахнуло башню, а десант смело осколками. Другие танки дали, скорее для острастки, залпом по лесу, но оттуда снова пришла серия осколочно-фугасных. Десант спешился и, вместо того, чтобы поддержать танкистов огнем, залег в густую траву. Следующие выстрелы зениток пробили броню и подорвали второй KB, и батальону пришлось отойти за насыпь шоссе.