– Так сколько тебе было тогда, в семьдесят седьмом?

– Девятом! Три мне было.

– Кошмар…

– Сань, мы быстрее взрослели. Мы и жили иначе. Жизнь была другой. Хотя нет. Такой же, но… – она замялась и принялась еще более яростно чистить морковку.

– Так другой или нет?

– Да как бы да. И как вроде бы нет.

– Ой, ма, путаешь только.

– Ну пусть так. Так чем ты занимаешься, сынок? – она немного подуспокоилась и принялась меня расспрашивать. – Вроде бы как учиться ты закончился. В армию бы тебе.

– Армия – это такой же пережиток прошлого! – возмутился я. – И вообще, обычно от армии косят, а ты…

– Я хочу, чтобы ты прошел школу жизни. Был бы жив твой отец… Чертов вирус!

Я не стал комментировать. Вирусы-хренирусы. По большому счету – воспаление легких. А какой вирус стал тому причиной – какой выгоден сейчас правительству. Но мать не переубедить. Ковид, свиной, птичий…

– А так я к жизни – совсем не приспособлен? – я даже бровь приподнял, чтобы показать невероятную степень моего возмущения

– Ты колледж-то с трудом закончил, – продолжила мать.

– И причем тут это? – морковка выскользнула из ладони и упала в раковину.

– Сынок… я просто хочу, чтобы ты человеком стал.

– То есть, колледж современной коммерции не делает меня человеком?

– Нет, я…

Мать не любила, когда я задавал вопросы в ответ. Особенно она не любила, когда она не могла на них ответить.

Я же потянулся за упавшей морковью в раковину. Злиться на мать. Нормально, когда она так себя ведет, подумал я. И вдруг кухня поплыла.

– Ой. Ой-ей! Сынок!

Комната вальсировала. Начала вращаться.

– Выключай!

– Гаси-гаси. Ну же! Живо, мать вашу, вырубайте!

– Тумблер один-ноль-три отключи!

И тумблер словно у меня в голове выключили, а не где-то там. Сразу же и голоса пропали. А звучали так явно, точно рядом. Будто я и не на кухне был вовсе. А где-нибудь на заводе. Не хватало только «Палыч, кинь ключ на тридцать два». Бдыщ!

Я кривовато улыбнулся.

– Сынок! – воскликнула мать и схватила меня за плечи, насильно усаживая на табуретку. – Сань! Что такое?

– Все… нормально…

И снова ложь. Ни разу не нормально. Меня как через мясорубку только что пропустили. И не раз. И не два.

Прошло минут десять. Я отдышался. Мать поставила передо мной стакан воды.

– Мокрый весь… – она заботливо провела рукой по моим волосам. – Курчавыш.

– Ма, мне не пять лет…

– Ой да. Тебе лучше?

– Лучше.

Она опустилась рядом со мной.

– Говорю, тебе надо нормальную работу найти. Это все компьютер. Глаза портишь только.

– Ты еще скажи, что игры учат людей убивать, – начал спорить я.

– Но и за компьютером не заработаешь!

– Время сейчас другое. Честное слово, ма, ты как в прошлом застряла… – сильная боль пронзила висок, и я едва удержался от того, чтобы не схватиться за голову. Иначе меня сразу же послали в больницу очереди стоять. Или таблеток напихали.

– Ну не говори так, – мать встала. Вот сейчас я видел перед собой уверенную в себе женщину. А не сгорбленную чистильщицу моркови. – Не говори. Пожалуйста. Я просто хочу чувствовать уверенность в будущем. Внуки и…

– Ты полчаса назад хотела знать про мою работу! – воскликнул я. На каждый слог висок пульсировал. – Да как можно…

– Ладно. Хорошо. Внуки – перебор. Прости, сынок, я лишь…

Голос ее отдалился слишком быстро. Что-то наподобие второй космической скорости разделило нас. Две секунды – и двадцать два километра разделяет нас.

Уши заткнуло пробкой, но лишь на миг.

– Вась, ну епрст! Перезапускай!

– Да, товарищ командир!

– Живо! Видишь, на полную не тянет!

– Да делаю!

– Как вышестоящему…

И снова обрыв. Пробку выдернули.

– …ну, и все, – закончила фразу мать. Разумеется, я все прослушал.

– Так что ты хотела бы услышать? – начал я. – В первую очередь.

– Работа.

– У нас с парнями бригада.

– С кем? – скептически спросила мать.

– С Максом и Темой. Ремонт, стройка. Все дела. Макс еще варить умеет, так что можем и заборы…

– Но это не работа.

– И это не работа? Ну ты даешь, мам.

– Не работа. А компьютер? Игрульки?