Я (не) буду твоей

Меня выдали замуж против моей воли за человека, с которым я даже не была знакома. Оказалось, наш брак был частью его мести. Вот только в чем я провинилась, чтобы вот так убить мою душу и использовать тело?

— Раздевайся! — с неприкрытой грубостью приказывает муж, отчего я вздрагиваю.Мое сердце сжимается от его внезапно изменившегося тона. Еще час назад он нежно улыбался мне, заботливо накладывал закуски на мою тарелку, принимал поздравления и искренне благодарил гостей за теплые слова. Его внимание и обаяние пленяли меня, и я таяла от каждого взгляда, не веря своему счастью, что стала женой такого красивого и мужественного мужчины.— Раздевайся, я сказал! — его голос выдает не только раздражение, но и злость. Словно он готов убить меня. Вот только за что?От страха и смятения я судорожно тяну за завязки на спине, но они не поддаются. Развязать корсет свадебного платья без посторонней помощи почти невозможно.— Что ты копошишься? — с яростью он движется в мою сторону. — Тебе помочь? — резко разворачивает меня спиной к себе и грубо расшнуровывает корсет. Затем, осознав, что это долгий процесс, психует и нагибает меня над кроватью.Все происходит быстро и кажется, что это не со мной. Как в кошмарном сне. Я ощущаю прикосновение его рук к коже ягодиц и боль от натянутой резинки трусиков, пока они не рвутся и не слетают с меня. Еще мгновение, и что-то твердое вонзается внутрь моего тела, вызывая острую боль и истошный крик из самой глубины души. Брызги слез катятся по щекам, смешиваясь с мучительными криком. От этой боли, охватывающей душу и тело, я забываю, как дышать. Смотрю на узоры покрывала на кровати и мечтаю умереть. Господи, неужели это действительно происходит со мной?— Черт, девственница, — недовольно, словно брезгуя меня, рычит этот мужчина. — Тебя что, в твоей Англии не развратили еще? Я там тоже учился, и уже в тринадцать лет перетрахал многих своих сверстниц, — он говорит и долбит меня, словно хочет проткнуть насквозь, вызывая еще большую боль. Нестерпимую боль. Узоры перед глазами поплыли, и я чувствую, как падаю в какую-то темную бездну. Затем грубые руки мужчины, схватив меня, возвращают в реальность, которая оказывается еще мрачнее и чудовищнее самой глубокой бездны.— Пришла в себя? — с поражающей жестокой спрашивает муж, после того, как ударил меня по щеке.Он уже натянул брюки и, всунув руки в карманы, стоит надо мной как надзиратель. Я лежу на спине, всё ещё в свадебном платье, корсет которого сдавливает мне грудь. Но я не чувствую ничего, кроме опустошенности. Меня вывернули наизнанку, достали мою душу и разорвали её. Затем подожгли останки и развеяли по ветру.Вот только…— За что? — шепчу я отрешенно, глядя в глаза убийцы своей души.Даже сейчас, когда он проявил свою сущность дьявола, он красив и загадочен. Красавец с уродливой душой.Месяцем ранее.— Дина, звонил твой отец. Сказал, что у тебя завтра вылет в Алматы через Амстердам, — заявление миссис Роуз стало для меня полной неожиданностью.Почему отец не сообщил мне лично? И почему такая срочность? Что-то случилось дома? Один вопрос всплывал за другим.— А как же мои экзамены? — ничего не понимая, спросила я.— Все преподаватели автоматически поставят тебе наивысшие оценки, ведь ты у нас самая успешная ученица, — заверила меня мой куратор. — И нам искренне жаль расставаться с тобой, — последняя фраза вообще ввергла меня в шок.Неужели моя учеба в Англии завершилась, и я буду заканчивать школу на родине? Какое-то смешение чувств охватило меня. С одной стороны, я мечтала учиться в Казахстане, с другой — такое положение дел говорило о том, что у папы, возможно, возникли финансовые проблемы и он больше не может оплачивать мою учебу за границей.— Мне собираться в дорогу? — растерянно спросила я, а потом поняла, что лучше прояснить всё у отца.Но поговорить с отцом не так уж просто. С его сложным характером, он не был особо разговорчив со мной. Я никогда не ощущала проявлений его любви ко мне. Даже моя учеба в Англии, скорее всего, была ссылкой, чтобы я не маячила перед глазами и не напоминала ему ту, которую он больше всего ненавидел, несмотря на то, что её уже давно нет на этом свете.— Папа, здравствуйте! — я всё же решилась на звонок, вернувшись в свою комнату.— Я надеюсь, ты готова вернуться на родину? — как всегда, без приветствия и без интереса к моему здоровью и делам, спросил он.— Да, — вздохнула я. — Я хотела спросить, всё ли у тебя в порядке?— Всё будет в полном порядке, когда ты вернёшься в Алматы, — сухо ответил он. — У меня для тебя хорошая новость: ты выходишь замуж!Отец никогда не отличался чувством юмора, особенно в разговорах со мной. Он не любил шутить, но его заявление звучало как нелепая шутка.— Что? — переспросила я, полагая, что ослышалась.— Ты правильно услышала! У тебя свадьба через месяц, — его голос прозвучал громко и раздражённо.— Но ведь мне всего 16! — напомнила я ему о своём возрасте, на случай, если он забыл.— Я знаю! Закон разрешает заключать браки с 16 лет при условии, что есть родительское согласие. Так вот, я согласен!— А я? А моё согласие? — абсурдность этого разговора придала мне смелости возразить отцу. — Кто этот человек? Почему я должна выходить за него замуж? Я ведь его даже не знаю! — мой голос задрожал от желания расплакаться.Теперь я поняла: отец не шутил и не сошёл с ума — он решил продать меня. Я ничего не знала о его бизнесе, и, возможно, это была какая-то сделка.— Не слишком ли много вопросов ты задаёшь? Ты моя дочь и должна слушаться меня! Я забочусь о нашем будущем. О твоём будущем! — сказав это, он отключил телефон.Перезванивать ему бесполезно. Остаётся лишь надеяться, что удастся поговорить по приезду. Хотя я с трудом могу это представить. Наш последний разговор, когда я пыталась отстоять свои права и добиться разрешения навестить тётю, закончился рукоприкладством. Отец схватил ремень и хлестнул меня по спине. После этого я боялась смотреть ему в лицо, а отъезд в Англию, которого раньше не желала, восприняла как спасительную соломинку.— Дина, ты здесь? — в дверном проёме показалась Джесс, моя соседка по комнате. — Что с тобой? — слёзы на моих щеках не остались незамеченными.Я рассказала подруге последние новости и, разумеется, получила столь необходимую в этот момент поддержку. Джесс знала о сложностях моих взаимоотношений с отцом и всегда критиковала мою покладистую натуру.«Будь жёстче!» — говорила она. «Не позволяй людям вертеть тобой!»Легко сказать, особенно когда речь идёт о моём отце. Когда я только поступила в Лондонскую школу для девочек, то сразу столкнулась с предвзятым отношением со стороны других студенток. Меня оценивали по скромной одежде, а мой ум никого не волновал, скорее даже раздражал. Лишь Джесс, студентка из Штатов, тепло отнеслась ко мне.— Надеюсь, твой жених не какой-нибудь старикашка, — с печалью произнесла она.— Я тоже надеюсь, что это просто сделка между семьями, возможно, ради объединения бизнеса, и мой жених так же молод, как и я. Ну или чуть старше, — я пожала плечами.— Жаль, что твой отец не сказал его имени. Мы могли бы поискать его в соцсетях и выяснить, кто он, — Джесс обняла меня за плечо с поддерживающей улыбкой. — Как они могли подать заявление на бракосочетание без твоего участия? — недоумённо спросила подруга.В этот момент в моей голове вспыхнула идея, как узнать о женихе. Тетя Асель, мамина сестра, с которой отец запретил общаться, но с которой я тайно переписывалась, работала в ЗАГСе. Я схватила телефон и начала писать ей сообщение. Через полчаса ожидания мы получили полную информацию о зарегистрированном заявлении от имени Динары Умаровой и Дамира Халида.Твой отец совсем ополоумел?!» — пришло следом от тёти.«Подписал по доверенности», — ответила она вопрос о подписи, и я вспомнила, что на каникулах подписывала какую-то доверенность.— У вас даже имена похожи, — заметила Джесс, вводя в поисковик имя Дамира. — Так, в Фейсбуке есть какой-то Дамир Халид. Фью, — присвистнула она. — Какой горячий парень! — подруга начала с интересом разглядывать фото, на котором мужчина в одних шортах сидит у бассейна. — Повезло, если это он. Не мужчина, а груда мышц, явно со спортом на ты.Когда мы сопоставили дату рождения, присланную тётей Асель, сомнений не осталось — это действительно был Дамир Халид. Оказалось, что он вовсе не старик, но гораздо старше меня. Разницы в возрасте в 12 лет слегка пугала меня. Я ведь даже с парнями-сверстниками никогда не дружила, а тут сразу такой взрослый мужчина.— Смотри, какие у него накачанные руки, — заметила Джесс, увеличивая снимок. — Видно, что он не маленького роста, а значит, у него всё не маленькое, — захихикала она.Но меня больше привлекли его глаза. Хотя он выглядел уверенным и даже немного надменным, в его взгляде была скрыта какая-то грусть. В этот момент я почувствовала странное волнение. Тело слегка задрожало, а по коже пробежали мурашки. Моё дыхание участилось, и я почувствовала, как вспотели ладони. Неужели я влюбилась? С одного взгляда? По фотографии? Это же какое-то безумие!

Глава 2

Дамир все еще стоял напротив, сверля меня ненавистным взглядом. Я терпеливо ждала, когда он наконец скажет, за что так ненавидит меня. Почему поступил со мной жестоко? Что я ему сделала? Мы ведь даже не были знакомы до недавнего времени.

Наша первая встреча состоялась всего за две недели до свадьбы. Тогда он смотрел на меня с каким-то особым восхищением, и мне казалось, что в глубине души он радовался нашему союзу. Этот брак не был сделкой между семьями, где родители решают судьбу детей. Никто не заставлял его жениться на мне. У Дамира нет родителей — они погибли, когда ему было четырнадцать. Все эти годы он самостоятельно строил свою империю. Это был его выбор предложить такой способ слияния компаний.

Мой отец подписал кучу документов, и Дамир тоже. Для них это была прежде всего деловая сделка. А я… Я надеялась, что за ней стояли чувства, которые могли бы проявиться, если не сразу, то со временем.

Теперь же, после того, что произошло, единственным подлинным чувством оказалась ненависть. И с этого момента она будет взаимной.

— Этот дом принадлежит тебе, — заговорил он, голос звучал сдержанно, но с оттенком злости. — Пусть твой отец видит, что я не такой жадный ублюдок, как он. Хотя бы крышу над головой тебе оставляю. Но поверь, — он наклонился ближе, опершись руками по обе стороны от меня, — мне очень хочется лишить вас всего. Раздеть обоих догола, отвезти в степь и оставить там на съедение волкам. Точно так же, как твой отец сделал 15 лет назад. Только в отличие от меня, у вас будет больше шансов выжить. Ведь за окном июнь, а не январь.

Я слушала, не веря собственным ушам. Мой отец жестокий человек, но неужели настолько?

— Ты лжешь! — прохрипела я, не в силах отвести от него взгляд. Я вглядывалась в его глаза, отчаянно ища хотя бы малейший намек на блеф, но там была лишь холодная решимость и горечь.

— Моей сестре было столько же лет, сколько тебе сейча, когда твой отец ворвался к нам в дом и изнасиловал её на глазах моих родителей. Перед тем как убить их! — последние слова он выкрикнул мне в лицо, а его глаза наполнились слезами. — Его псы тоже стояли и смотрели. А потом каждый из них по очереди насиловал её в самых извращенных формах, — процедил он с еще большей ненавистью и болью, а затем на его лице появилась злорадная улыбка. — Хочешь, я позову своих ребят? В отличие от твоего отца, я не стану заставлять их смотреть, как я трахну тебя в рот. Я сразу пущу тебя по кругу, — сказав это, он замолк на мгновение, наблюдая за моей реакцией. Испуг в моих глазах доставлял ему удовольствие. — Мне даже прикасаться к тебе противно. Дышать одним воздухом с тобой — невыносимо! Такие твари, как ты и твой отец, знают только одно — деньги. Вам чужды любые другие чувства. Ради денег вы готовы на всё: выйти замуж за первого встречного или подставить свою задницу, лишь бы вас трахнули. Ты даже не сопротивлялась. Настолько алчная, что готова терпеть любое унижение ради денег? Но спешу тебя огорчить: я забрал у вас всё. Наверняка твой отец сейчас рвёт на себе волосы, перечитывая бумаги, которые подписал. Кроме этого дома у вас ничего нет. Абсолютно ничего!

Он оттолкнулся от меня, как от чего-то нечистого. Пронзил испепеляющим взглядом и схватил свой пиджак. Я чувствовала, что угроза группового изнасилования — это лишь слова, пустые угрозы. Такие глаза не способны на это. Но они оказались способны разрушить мою душу. Мне уже было всё равно, что будет со мной дальше. Я ощущала, что уже не принадлежу этому миру.

— Ты счастлив? — тихо спросила я, наблюдая, как на его лице появляется недоумение. — Ты почувствовал удовлетворение, отомстив моему отцу? Если да, то тоже спешу тебя огорчить: я не оружие для мести. Моему отцу на меня плевать. Даже если ты убьёшь меня, он не будет горевать. Если ты женился на мне только для того, чтобы унижать и издеваться, знай: кроме меня никто не будет страдать от этого.

— Не пытайся вызвать жалость! — Дамир схватил меня за предплечья, без особого усилия поднял с кровати и начал трясти, как тряпичную куклу. — Вы, Умаровы, лживые существа! Я не верю ни единому вашему слову! — Он наклонился ближе, сверляя меня гневным, но в то же время злорадствующим взглядом, и почти в губы произнёс: — А идея постоянно измываться над тобой мне очень даже нравится. Как я сам не додумался до этого? — В этот момент мне показалось, что он вдыхает мой запах. — Но тебе повезло, — Дамир отстранился от меня, — я не собираюсь тратить свою жизнь на то, чтобы терпеть твоё присутствие. К тому же наш брак недействителен.

— Недействителен?

Я уже не знала, что именно чувствовать от этого заявления: шок, смятение, облегчение или удивление. Душа, казалось, совсем потеряла свою чувствительность.

— Я заплатил сотруднику ЗАГСа, чтобы регистрация была фиктивной. Завтра наше заявление автоматически аннулируется, — с злой усмешкой произнёс он. — Так что ты свободная женщина.

— Свободная женщина, — повторила я словно какое-то разрешение на то, чтобы покинуть это место.Ноги казались ватными, но все же двинулись в сторону двери. Я опустила голову, не в силах больше смотреть ему в глаза. Это не было ни болью, ни стыдом — это было простое, безразличное холодное ощущение. Пустота. Я даже не была замужем за этим человеком, который использовал меня как тряпку, туалетную бумагу. Он вытер об мою душу свое дерьмо.

Проходя мимо Дамира я остановилась и, не поднимая головы, спросила:

— Твоя сестра… она жива?

Сама не знаю, почему в этот момент я подумала о ней. Может, потому что её судьба показалась мне близкой, и я хотела услышать подсказку о том, что теперь делать мне со своей жизнью.

Мой вопрос оказался как красная тряпка для быка. Дамир снова схватил меня за руки, толкнул к стене и прижал к ней всем своим телом. Его горячее дыхание сразу же обдало моё лицо. От него несло жаром.