Постепенно все больше и больше погружаешься в сон, из которого однажды не сможешь проснуться.

Беспробудный сон. Болезнь, которая медленно, но верно доводила организм больного до смерти.

Секретарь Ким большими шагами подошел к Ю Мёнхану и встал рядом.

– Я должен сообщить вам две вещи.

– И какие же?

Ю Мёнхан, которого не зря называли покерфейсом, быстро стер со своего лица печаль и вернул свое обычное выражение.

Секретарь Ким взял газету, лежавшую на краю стола, и со всем почтением положил ее перед Ю Мёнханом.

«?..»

Ю Мёнхан, вопросительно посмотрев на газету, взял ее и быстро пробежался взглядом.

Статья, оказавшаяся на первой полосе, сообщала о том, что в одной из сеульских школ открылись Врата и в результате этого погибло несколько сотен учеников.

Тц-тц.

От ужасающего содержания статьи Ю Мёнхан нахмурился.

– Очень жаль, что так вышло. Сделаем от лица компании пожертвования пострадавшей школе и ученикам.

– Да, глава, однако…

Секретарь Ким, опустив голову, перевернул страницу газеты, которую только что отложил в сторону Ю Мёнхан, чтобы показать ему, о чем говорилось дальше.

Шурх.

Там была большая фотография.

– Я хотел сказать вам об этом фото.

Кончики пальцев секретаря Кима остановились на женщине среднего возраста, запечатленной на фотографии.

– Вы помните ее?

Фотография больницы, куда доставили выживших после страшной трагедии. Среди них секретарь Ким обратил внимание на одну женщину, в спешке бегущую внутрь.

По совпадению глава Ю Мёнхан тоже ее помнил.

– Нет, но как?..

Ю Мёнхан никогда не забывал людей, которых когда-то видел. И фотография этой женщины была у него в памяти.

Это мать охотника Сон Чину.

– У матери охотника Сон Чину точно был беспробудный сон, верно?

Он несколько раз внимательно просматривал профиль этого парня.

А теперь человек, который, насколько Ю Мёнхану было известно, должен лежать обездвиженный на аппарате жизнеобеспечения, расхаживал в добром здравии.

Вот что хотел сказать секретарь Ким. Только теперь глава Ю Мёнхан понял, что это было.

Рука, которой он держал газету, задрожала.

– Можешь подробнее разузнать, что произошло?

– Будет сделано.

– Спасибо…

Секретарь Ким поднял голову, которую ненадолго склонил, как бы отвечая на похвалу Ю Мёнхана.

Отложив газету, тот тихо продолжил:

– Ты вроде говорил, что я должен узнать две вещи.

– Да, глава.

– Тогда какая вторая?

Ю Мёнхан поднял голову и встретился глазами с секретарем Кимом. Его взгляд был нехорошим.

Старая привычка секретаря Кима. Он всегда сначала сообщал хорошие новости и только потом – плохие.

Секретарь Ким, казалось, некоторое время поколебавшись, проговорил, словно сдаваясь:

– Вчера вернулась юная леди.

Как будто только этих слов она и ждала.

Бах.

Дверь в кабинет главы распахнулась, и туда вошла красавица, которая к тому же выглядела умной.

На глазах Ю Чинхи, дочери Ю Мёнхана, навернулись слезы, когда она увидела, насколько более изможденным, чем раньше, стал ее отец.

– Как давно это у вас?

Стройная девушка с прямыми черными волосами позировала так и сяк, и вокруг нее время от времени сверкали вспышки камеры.

– Хорошо, прекрасно.

С губ оператора все это время не сходила улыбка.

Щелк.

Когда последняя вспышка погасла, режиссер поднял глаза.

– Готово. Просто прекрасно.

Ю Сухён, которая была двоюродной сестрой Ю Чинхо, а также близкой подругой оператора, лучезарно улыбнулась и склонила голову.

– Вы отлично потрудились.

– И вы тоже, Сухён.

Благодаря приятному характеру Ю Сухён, на любых съемках, где бы она ни участвовала, всегда раздавался смех.

Даже операторы, которые опасались работать с ней из-за образа девушки из семьи богачей, после первой съемки всегда обращались к ней снова.

– Вы отлично потрудились.

– Спасибо вам за работу.

Она с лучезарной улыбкой поблагодарила не только оператора, но и весь персонал, а затем побежала к женщине, которая была ее координатором и менеджером.

– С Чинхи удалось связаться?

Координатор, на лице которой читалось беспокойство, отрицательно покачала головой. Она уже четыре раза звонила. Ю Сухён, услышав, что, даже несмотря на это, никакого ответа все еще не было, надула губы.