— Хорошо. Теперь, когда всё улажено, пришло время поиграть.

Роман резко отпустил её, но был достаточно любезен, чтобы затем взять за руку и подвести к общему большому столу. Он опустился на один из стульев, а затем мягко потянул её к себе на колени и устроил так, чтобы её бёдра хорошо чувствовали выпуклость под его брюками. Он двинул бёдрами, потираясь о неё, и оплёл одной рукой, не давая упасть.

— Давайте покажем нашей малышке все игры, которые мы знаем, — Роман подмигнул озадаченной девушке, и тут же, отвернувшись, посмотрел на Константина. — Костя, ты собираешься сегодня сдавать? Или нам предстоит ждать до утра? Давай. У меня есть что поставить на кон, — он оглушительно рассмеялся, и остальные стали рассаживаться по своим обычным местам.

Сильфида была полностью ошарашена — целых два раза.

Первый — когда поняла, что они собираются просто… играть в карты?!

И второй: когда Роман поставил невесть откуда взятое эльфийское кольцо на кон. После всех этих разговоров, это правда было то, на что он собирался играть?!

Просто ещё одна ночь на корабле, плывущем сквозь бесконечность космоса.

Ещё одна ночь в компании друзей.

Сильфида шумно выдохнула, когда первая сдача полетела на стол. Она откинулась назад, облокачиваясь о широкую грудь Романа спиной.

Роман негромко хихикнул возле её уха и со вкусом лизнул её шею.

— Ты можешь кончить, если хочешь, моя сладкая. Но если что-нибудь протечёт на мою одежду, я ожидаю, что ты вылижешь это дочиста, ты меня поняла?

И он ещё раз толкнулся в неё своим твёрдым бугром.

После этого было… немного неловко. Сильфида пыталась вести себя нормально, но её друзья продолжали бросать на неё долгие оценивающие взгляды, как будто пытаясь решить, могут ли они теперь свободно её ощупывать.

По крайней мере, Роман держался также, как и раньше, с удовольствием прикасаясь к ней во всех местах, поглаживая и целуя, когда ему этого хотелось. И Сильфида была более чем довольна его вниманием, когда первое смущение прошло, и стало ясно, что никто не собирается её осуждать, никто не стал относиться к ней хуже из-за того, что она делала… она была рада броситься в его гостеприимные объятья.

Когда вечер уже подходил к концу, Роман наклонился к её уху и пообещал сладким тихим шёпотом, что остальное придёт само собой. Им просто нужно было привыкнуть делиться игрушкой. Они просто не привыкли пользоваться своей секс-куклой на публике, вот и всё.

То, что он назвал её так, отдалось жаром в её промежности, и заметив это, Роман поддразнил её ещё несколькими прикосновениями, прежде чем оставить в покое. Силь искренне надеялась, что он воспользуется ей этим вечером, потому что напряжение уже сводило её с ума. И роман сделал это. Он снова взял её рот — и оставил одну.

Силь поколебалась с полминуты и решила, что он не запрещал ей кончать. На самом деле, наоборот. Поэтому она взяла дело в свои руки и наконец нашла разрядку наедине с собой в темноте каюты.

После этого её разум наконец немного прояснился, и она прислушалась к голосу своей спутницы.

Та, что говорила с ней с самого её рождения. Та, что как Сильфида поняла только потом, была тем самым её проклятием, силой, которую она получила вместе с меткой. Силой, которую другие не понимали и которой боялись, и, наверное, не зря, потому что Силь своими глазами видела, на что способна Медея.

Силь была целительницей. На самом деле она ужасно не любила всё, что могло быть связано с борьбой и противостоянием, с тем, чтобы причинять людям вред. Силь нравилось нравиться людям, нравилось, когда на неё смотрели ласково, когда она чувствовала себя нужной. Но в жизни это получилась не так уж часто. И тогда на сцену выходила Медея.

Силь никогда не удавалось ей управлять. Медея проявляла себя, когда эмоции — негативные эмоции — Силь становились слишком сильными. Как правило она просто без разговоров захватывала тело, которое считала своим, и расправлялась со всеми, кто ей не нравился.

Медее нравилось ставить людей на колени. В основном это были плохие люди, которые причиняли Силь боль, но своей яростью и бескомпромиссным желанием властвовать Медея часто создавала сложности, которых сама Силь смогла бы избежать.

К счастью, в остальное время Медея была открыта для обсуждений. Но она не всегда была приятным собеседником. Она осуждала желание Силь нравиться людям и искать мирное решение там, где это возможно, и в Башне они вели долгие, изматывающие дискуссии чуть не до утра, потому что у Медеи было навязчивое желание разнести всё это место по камешкам до фундамента, освободив тем самым не только Силь но и десятки других таких же пленников.

Силь понимала, насколько бесполезно будет это деяние в мире, который работает по определённым правилам. Она объясняла это Медее раз за разом, и в каком-то смысле это отвлекало её от всего того, что происходило днём.