Шрифт:
Дело в том, что в день рождения Печкина в прошлую осень дядя Фёдор и Матроскин ему козочку маленькую подарили. Печкин имя ей дал почтовое — Марка. Козочка выросла и превратилась в большую козищу. Она всё время ела зелень. Очень быстро ела. Очень торопилась. Видно, боялась, что скоро зима придёт и всё зелёное закончится.
— И верно, — сказал Шарик. — У нас в Простоквашине из-за этой козы ни одной клумбы целой не осталось. Никаких цветов — одни корешки торчат. На всей деревне ни одного деревца нет не обглоданного. Она даже всю ветеранскую рощу Победы сгрызла, которую школьники растили. Стыдно пожилым людям в глаза смотреть!
Коза Марка самому почтальону Печкину много неприятностей доставляла. Мало того что она была на диво жевачая, она была ещё и на диво прыгучая. Она даже на чердак его дома залезала.
Полез Печкин как-то вечером на чердак за веником для бани, чтобы попариться, а там никаких веников нет — один навоз козий рассыпан и верёвочки висят.
Дядя Фёдор позвал к морковному кустарнику Печкина, чтобы он со своей козой пришёл.
Печкин сразу пришёл, и коза Марка два дня кустарник грызла.
Почтальон Печкин сначала радовался, а потом жаловаться стал:
— После вашего кустарника у моей козы молоко горькое стало, как осиновая кора.
Дядя Фёдор никогда осиновой коры не ел, поэтому он совсем не расстроился.
Матроскин тоже осиновую кору не ел, но он очень огорчился. Ему даже чужое молоко было жалко.
А тем временем дедушка Кадушкин вновь объявился.
Глава седьмая
Явление блудного деда
Пришёл дедушка ещё больше обтрёпанный и поношенный.
— Здравствуйте, — сказал он. — Я — ваш дедушка. Я так сильно без вас скучал!
— Здравствуйте, — говорит дядя Фёдор. — Если вы — наш дедушка, скажите — где наш телевизор со стола?
— Да, — спрашивает Шарик. — И где мое фоторужьё с фотоприцелом?
— И где наша замечательная тележка на двух колёсах? — добавил Матроскин.
— Понимаете, — говорит дедушка. — Тут такая беда случилась — я под влияние плохих людей попал. Это они меня подговорили телевизор у вас украсть. Зато я столько вам шоколадных конфет принёс!
Он наклонился и высыпал с головы в соломенную шляпу, четыре крохотные замусоленные шоколадки.
— Спасибо, — сказал кот Матроскин. — Мы не любим ювелирно-шоколадные изделия.
— Ну и не надо!
Дедушка опять наклонился, вставил голову в шляпу, и конфеты снова всыпались туда. А все стояли вокруг него и молчали.
— Значит, мы будем милицию вызывать, — сказал наконец дядя Фёдор.
— И прокуратуру! — добавил страшное слово кот Матроскин.
— Ой, нет! — закричал дедушка. — Только не это! Мы по другому сделаем. Дайте мне шанс исправиться. Дайте мне последнюю возможность начать новую жизнь. Дайте мне немного денег, — и я у этих плохих людей всё обратно выкуплю.
Дядя Фёдор, кот Матроскин и Шарик встали в кружок, как команда телевизионной программы «КВН», и стали совещаться.
— А что? — говорит Шарик. — Давайте дадим ему деньги. Пусть он наш телевизор обратно купит.
— Ага, — говорит кот. — Мы ему деньги дадим — и больше никогда ни денег, ни его не увидим.
— Может быть, это и хорошо, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, в этом и есть главный смысл, чтобы этого Кадочкина никогда больше не видеть.
— Не Кадочкина, а Бочкина, — поправил его Шарик.
— И не Бочкина, а Кадушкина, — сказал кот.
— И много вам денег надо? — спросил дядя Фёдор дедушку.
— Нет, немного. Давайте все, какие есть.
— Хорошо, — сказал дядя Фёдор. — Вот вам сто рублей, идите к плохим людям и без телевизора оттуда не возвращайтесь.
«И с телевизором тоже», — подумал про себя Матроскин.
Глава восьмая
У Хватайки появляются птенцы
Конечно, дедушка с телевизором, фоторужьём и тачкой не вернулся. Видно, он опять попал под влияние плохих людей. И они теперь вместе с увлечением ели шоколадные конфеты.
Но о нём никто и не вспоминал — у Хватайки вывелись птенцы. Все чёрные, а один жёлтый, с гребешком. Он из того яйца вывелся, который почтальон Печкин на шкафу оставил.
С самого утра семья Хватайки начинала устраивать базар. Птенцы тянули вверх жёлтые клювы, качали ими, разевали их, как дамские сумочки, и кричали:
— Кар-кар-кар! Ку-ка-ре-кар!
Хватайка с Тащилкой запихивали в них червяков размером в километр.
— Нет, это невыносимо, — сказал Матроскин. — Надо их на улицу переселить.