— А я не знаю, в какой мне поступать, — говорит Шарик. — Может, я уже до пятого дорос. А может, до десятого.

— А может, уже и до директора школы, — сказал дядя Фёдор.

Кот Матроскин на эти слова полчаса ехидно смеялся, а Шарик подумал:

«А что? Если меня побрить хорошо, да причесать, да пиджак с галстуком накинуть, не только директор — сам министр просвещений выйдет старорежимный».

Во время лечебной прогулки мама говорила папе:

— Всё, мой милый Дима, пора домой двигать. Меня мой магазин ждёт. От такого количества событий я просто устала. Да и на сеновал пора отопление провести. По утрам я никак одеяло разогнуть не могу.

— Хорошо, — отвечал папа, — завтра рано встанем и поедем.

Они пришли на сеновал, упаковали свои рюкзаки и к тёте Тамаре на почту явились прощаться.

На почте в это время охотники отвальный праздник устраивали. И все про Печкина хорошие слова говорили. Они желали Печкину долгих лет жизни и большого почтового счастья.

Папа с мамой тихонько к Тамаре подошли:

— Ты уж, Тамара, за нашим мальчиком приглядывай. Если тебя в Думу изберут, ты его не бросай, оставь заместителем своего Иванова-оглы. А нас работа ждёт.

— Ладно, — говорит Тамара Семёновна, — поезжайте, работайте. О мальчике даже и не думайте. Я скоро из него чемпиона по музыке сделаю. В крайнем случае по боксу.

— Дядю Фёдора утром мы будить не станем, — говорит папа, — мы ему письмо пришлём.

— Правильно, — согласилась тётя Тамара, — чего ребёнка зря беспокоить. Идите себе и спите до утра спокойно.

Утром у всех хлопот было выше головы.

Во-первых, уезжали охотники.

Во-вторых, уезжали папа с мамой. Их с большим трудом в охотничью машину запихнули.

В-третьих, уезжала тётя Тамара. За ней машину прислали из города для встречи кандидатов с президентом. Иванов-оглы с ней ехал.

В-четвёртых, уходил почтальон Печкин в село Троицкое за зарплатой.

Только дядя Фёдор, пёс и кот в Простоквашине оставались. Как в былые спокойные времена.

Пока тётя Тамара собиралась, папа с мамой, Шарик к Иванову-оглы пристал, расскажите, мол, чем там история с собаками кончилась. С теми, которые у козы воспитывались и лаять не умели.

Иванов рассказал второпях:

— Мы этих собачек списывать не хотели. Товарищ полковник велела на них специальные намордники выковать с рогами. Идея такая: как только нарушитель подойдёт, собачки на него бросаются и рогами его бабах в грудь. Здорово придумано?

— Неплохо, — соглашается Шарик.

— Да, я тоже так думал, — говорит оглы. — Сначала. А потом дело до смешного дошло: как наши собачки заблеют, так все волки из округи сбегаются. Зубами щёлкают. Наши собачки на них с рогами. Цепи рвут и за волками в леса. Только волки ловкие, а собачки цепные неуклюжие. Они то и дело рогами в деревья. Приходилось их по следу разыскивать, от деревьев отрывать и домой приводить.

— Ну и что же вы сделали? — спросил Шарик. — Чтобы это исправить?

— Товарищ полковник сутки не спала, но придумала. Мы стали на них шлемы мотоциклетные надевать. Как враг придёт, они его этим шлемом в грудь — и кранты!

— А волки? — спросил дядя Фёдор. — Тоже кранты?

— А что волки? Как наши собачки блеять начинают, волки сбегаются. Наши собачки — за ними, волки — бежать! Ну и пусть. Ничего страшного. В шлемах они, как шары бильярдные, от деревьев и от волков отлетают. Так что очень скоро волки наши края покинули. А собачки до сих пор в армии служат, склад охраняют.

Шарик очень долго благодарил Иванова-оглы-Писемского за рассказ и за приятную компанию. После многократного общения с Ивановым-оглы объём знаний у Шарика заметно возрос.

Наконец все разъехались. Печкин разъехался пешком. Тётя Тамара с Ивановым на чёрной «Волге», охотники с папой и мамой на «рафике» вездеходном.

«Авторафик» с охотниками на главное шоссе заспешил, чтобы в Москву ехать. Ехали они, ехали по ледяной дороге, и вдруг их занесло из-за перегруженности, и они в сугроб свалились.

Опытные охотники вышли из «рафика», подняли его на плечи и снова на дорогу поставили. Папа с мамой даже понять ничего не успели.

Добродушные охотники решили размяться и перекусить. Стали термосы доставать, бутерброды. Папа в это время попросил бинокль военный и начал окрестности осматривать.

Мама говорит папе:

— Это ничего, что мы убежали. Мы ребёнка в хорошие руки отдаём. При Тамаре он не пропадёт.

— Не пропадёт, я просто в этом уверен, — говорит папа, а сам в бинокль смотрит.