– Что ты из психушки сбежала, понятно и без объяснений!

Вцепившись в дверные ручки, громко закричала, призывая спасителя:

– Глеб! Помоги! – сердце быстро стучало. От отчаянного холода в животе тошнило. Ещё чуть-чуть и она опять окажется на улице! Разутой, без документов и денег.

Охранник с силой выворачивал тонкие пальцы, отрывая их один за другим от позолоченных морд львов.

Вместо лжежениха на лестнице появилась рыжая Ольга и высокая, худая блондинка. Обе с видимым удовольствием наблюдали, как самозванку выдворяют из дома…

Глава 7

– Николай, проследите, чтобы её немедленно вышвырнули за ворота, если не хотите иметь неприятности! – Ольга довольно потирала руки. – И проследите, чтобы не осталась стоять рядом с забором. Придумает способ снова забраться в дом.

Ни охранник, ни лженевеста говорить не могли. Они боролись друг с другом за право Лики остаться в доме или быть изгнанной.

Подруга Ольги подала голос.

– Вздумала называть Глеба своим женихом? Мерзавка! Забудь дорогу в этот дом! – глаза высокой блондинки полыхали ненавистью. Каланча громко рассмеялась: – В зеркало на себя посмотри – чучело! Где я и где ты? Ищи себе пару на помойке! Что ты с ней церемонишься? Двинь по рукам, так чтоб отцепилась!

Звонкий удар по пальцам отдался невыносимой болью в каждом нервном окончании измученного тела. Она закрыла глаза, сдерживая крик, и опустила руки. Зло победило.

Лику бесцеремонно тащили по алее, через которую Глеб несколько часов назад внёс в дом. Она пыталась ослабить захват твёрдой ладони до боли сдавившей запястье.

– Отпусти, сволочь! Тебе придётся за это ответить! – она в сотый раз прокричала про себя «Глеб», прекратив делать это вслух.

– Сам знаю, – охранник недовольно бурчал под нос. – Может то, что вовремя тебя поймал, облегчит наказание. Обидно из-за придурочной сучки остаться без премиальных.

Сколько не злись на грубость, но парня можно понять. Если не предупредили о гостье, то все посторонние в доме враги и воры. Даже стало его немного жаль. Она сделала последнюю попытку достучаться до упёртого здоровяка:

– Идиот! Тебя уволят!

– Заткнись! – он с остервенением вдавил её в дверь будки у ворот. – Сейчас здесь ответишь на все вопросы. Пусть начальник решает в полицию за воровство тебя отправлять или назад в психушку!

Они дружно обернулись на звук отъезжающих в сторону ворот.

Здоровяк с сожалением прошептал:

– Не успел…

Лика, сквозь яркий свет фар пыталась разглядеть, кто сидит в «Мерседесе». Она приложила свободную ладонь козырьком ко лбу, но рассмотреть ничего не смогла.

– Чья это машина? – оставалось надеяться, что там сидит Глеб.

Охранник зло хмыкнул:

– Твоего жениха.

Неожиданно вывернувшись, со всей силы рванулась вперёд. Расслабившийся охранник не смог её удержать. Она выскочила перед машиной и, размахивая руками, громко заорала:

– Глеб, Глеб! – крепкие руки больно схватили сзади за плечи и потащили назад. Паника захлестнула с головой. Если сейчас её не заметят, то прямой путь в полицию. Лика вырывалась, перейдя на визг: – Спаси меня! Глеб!

Автомобиль остановился. Водительская дверь резко распахнулась.

– Руки от неё убрал! Сука! – Глеб выскочил наружу.

Удар в челюсть, от которого охранник сложился пополам, освободил девушку от захвата.

– Что происходит? – Аксаков сверкал глазами. – Почему ты на улице? – Он посмотрел на ноги блондинки: – Что за чёрт! Ты же болеешь!

Лика без сил начала оседать на землю. Уверенность, что теперь она в безопасности позволила расслабиться.

Глеб успел подхватить её на руки

– Лика, держись! Где медсестра? – он огляделся по сторонам, словно та дожидалась в кустах.

– Глеб Фролович, я не знал. Мне сказали, что она воровка! – Гундел шедший на шаг позади охранник. – Думал, она врёт, что ваша невеста. Ольга Фроловна видела её, но ничего не сказала. Кира Геннадьевна ждёт вас в доме.

Глеб рычал, проклиная всех и вся. Отъехал на пару часов и вот результат.

– Заткнись, козлина, ты уволен! – он ненавидел физическое насилие над женщинами. Перед глазами сразу вставала картина окровавленной мамы, тянущей к нему руки. – Будь она хоть кем! Тащить босую женщину волоком, применяя силу, каким скотом нужно быть?! Такая мразь в моём доме работать не будет!

Лика прижалась щекой к мощной груди Аксакова. Жалость к охраннику испарилась. Глеб прав. Нормальный мужчина так не поступит. На место одному чувству пришло другое. Почему с ней постоянно что-то происходит? За что беды постоянно валятся на голову? Жалость к себе скребла душу когтями обиды, придавая силы. Нужно разобраться с главным.