Шрифт:
– Мама мы просто приехали кататься!
– Я просто спросила, мне это важно!
В горле встает ком. Мне так хочется спросить, столько всего сказать, но я не могу. У меня нет сил.
– Марина, а зачем ты сказала следователю неправду? Ты даже не видела ничего! Юля увела тебя в магазин! Это папа и дедушка тебя попросили?
Марина вспыхивает, становится похожа на красного рака. Я вижу, как дрожит ее нежная губа. Я угадала. В точку.
– Марина привет! А где твой папа? Далеко? Мне надо с ним в одном деле посоветоваться!
Я поднимаю глаза и замираю. Прямо на меня смотрит высокий молодой мужчина с красивыми синими глазами. Он прищуривается, а я чувствую, как у меня бешено колотится сердце. Я не понимаю что происходит, просто чувствую, отчаянно чувствую что должно что то случится….Только вот что….
– София Александровна? А вы даже в таком виде прекрасны! Не узнал! Богатой будете!
Я слегка отъезжаю назад. Господи. Только ни это, нет….Вот только этого человека в моей жизни не хватало….Кто угодно только ни он. Только ни он…
ГЛАВА 1
– Не узнал! Богатой будете!
Я молча смотрела на Пашиного отца, в его синие глаза. Удивительно. Он муж Серафимы любовницы Царева.
– Я вас зато сразу узнала, простите мне надо идти!
От увиденного у меня закружилась голова, подхватила Марину под руку и повела в сторону фуд корта. Сердце бешено билось, так что казалось сейчас выпрыгнет из груди. Надо же меня предавала собственная дочь, правда она совсем была ребенком и я не знала чем запугал ее Царев.
– Будешь молочный коктейль и пирожное?
Марина вздохнула и опустила глаза.
– Мама это же не навсегда?
– Что не навсегда?
– Твои шрамы!
Я молча оставив ее за столиком пошла в сторону барной стойки заказывать коктейль и пирожные.
– София Александровна какая все таки встреча!
Я вздрогнула. Он оказался рядом.
– Ваш заказ! Присаживайтесь за столик!
Улыбчивый бармен посмотрел на меня, а я кивнув сделала несколько шагов к столику.
– София Александровна, вы разговаривать не хотите? Простите, я возможно сильно вас обидел, но кто старое помянет тому глаз вон!
Мрачно бросила взгляд на него.
– Фелекс Артемович, вы меня простите, но ни сейчас ни потом, общаться и беседовать на какие либо темы, я не хочу! Я хочу побыть с дочерью, а пока вы тратите на меня свое время, ваша супруга во всю флиртует с моим бывшим супругом и прошу заметить это все на глазах вашего сына!
Отворачиваюсь и сажусь за стол не дожидаясь его реакции.
Марина во все глаза смотрит куда то в сторону, а я осторожно слежу за ее взглядом.
Фелекс подходит к своей жене и Цареву, грубо хватает за ее за руку и хватает тащит куда то в сторону. Царев стоит с невозмутимым взглядом, а я моментально отворачиваюсь.
– У них что с папой роман?– тихо спрашивает Марина.
В этот момент к столику подходит бармен и приносит заказ.
– Не думай об этом! Ешь лучше пирожные, это твои любимые!
В больших глазах Марины застывают слезы, а мне становится ни по себе. Как я хочу ее забрать.
– Я не хочу жить с ней, мне она не нравится! – отрезает Марина.
– Ты и не будешь с ней жить, у нас есть своя мама!
Царев садится за стол, а я понимаю что настроение безнадежно испорчено.
– Мы хотели с Мариной посидеть вдвоем!
– Простите, я хотел, как в старые времена посидеть семьей!
Усмехаюсь. Семьей….Что он называет семьей? То что он абъюзер?
Царев замечает мою усмешку, встает и идет к барной стойке, а мне так хочется уйти, убежать, но я сдерживаюсь. Здесь моя дочь и ради нее я должна сдержаться.
– Это папа сделал? – внезапно спрашивает Марина.
Я так теряюсь от ее вопроса что едва не давлюсь своим имбирно пряничным латте. Всегда любила этот напиток, в этот волшебный январь. Ходила на каток, ходили гулять, ездили кататься на ватрушках, а сейчас не радовало ничего.
– Марина….
– Значит папа!
Марина вскочила так что молочный коктейль улетел на пол. Внутри все сжалось.
– Папа!
Царев очевидно понимая что дело совсем плохо бросился от барной стойки к столику. Я тоже вскочила, а Марина начала кричать, по ее щекам текли слезы. У нее начиналась самая настоящая истерика. Марина ни сразу успокоилась. На нас смотрел ни только фудкорт, но и весь каток.
Спустя минут тридцать когда Марину удалось успокоить и она спала на заднем сидении у Царева мы ехали в сторону дома его родителей. Я полностью вжавшись в кресло, казалось не замечала ничего. Меня всю трясло и становилось все страшнее и страшнее. Мне казалось это конец, это было так страшно и я до сих пор помнила глаза этой Серафимы, ненависть в них.