– Кристобаль,- крикнул он,- скажи Сантьяго Насару, что мы его ждем здесь, чтобы убить.

Кристо Бедойя мог бы оказать ему эту милость- помешать совершить преступление. "Если бы я умел стрелять из револьвера, Сантьяго Насар остался бы жив",- сказал он мне. Но сама мысль об этом показалась ему чудовищной - столько он наслушался о сокрушительной мощи стальной пули.

– Учти, у него "магнум", который насквозь пробивает мотор,- крикнул ему Кристо Бедойя.

Педро Викарио знал, что это неправда. "Он не носил при себе оружия, если не был одет для верховой езды",- сказал он мне. И все же такую возможность он предвидел, когда решился отмывать честь сестры.

– Мертвецы не стреляют,- крикнул он Кристо Бедойе в ответ.

Тут на пороге показался Пабло Викарио. Такой же бледный, как и брат, только одетый в свадебный пиджак и с ножом, обернутым в газету. "Если бы не это,сказал мне Кристо Бедойя,- их бы не различить". Из-за спины Пабло Викарио выглянула Клотильде Армента и крикнула Кристо Бедойе, чтобы он поторапливался, потому что в этом тухлом городишке один он - мужчина и он один может помешать трагедии.

То, что произошло затем, произошло на глазах и при участии всего города. Расходившийся из порта народ насторожился, услыхав крики, и стал занимать места на площади, желая увидеть преступление своими глазами. Кристо Бедойя спросил нескольких знакомых о Сантьяго Насаре, но никто его не видел. У дверей Общественного клуба он столкнулся с полковником Ласаро Апонте и рассказал ему о том, что произошло в лавке Клотильде Арменты.

– Не может быть,- сказал полковник Апонте,- я же послал их спать.

– Я только что видел их с ножами, какими забивают свиней,- сказал Кристо Бедойя.

– Не может быть, я отобрал у них ножи перед тем, как отправить спать,сказал алькальд.- Должно быть, ты видел их до этого.

– Я видел их две минуты назад, и у каждого было по ножу, каким забивают свиней,- сказал Кристо Бедойя.

– Ах, черт возьми,- сказал алькальд,- значит, они сходили за другими!

Он пообещал тотчас же заняться этим делом, но прежде зашел в Общественный клуб сказать, что придет вечером на партию домино, а когда вышел оттуда, все уже было кончено. Кристо Бедойя тогда допустил свою единственную, но роковую ошибку: решив, что Сантьяго Насар в последний момент передумал и пошел к нам завтракать, не переодевшись, он отправился за ним туда. Он пошел напрямик, берегом реки, и всех, попадавшихся ему по дороге, спрашивал, не видели ли они Сантьяго Насара, однако никто его не встречал. Кристо Бедойя не встревожился: к нашему дому можно было пройти и другими путями. Проспера Аранго, проехавшая в наш городок из столицы, стала умолять его сделать что-нибудь для ее отца, который умирал сейчас в пристройке,мимолетное епископское благословение на старика не подействовало. "Я видела его, когда проходила мимо,- сказала мне сестра Маргот,- краше в гроб кладут". Кристо Бедойя задержался на четыре минуты - посмотреть больного и пообещал вернуться позднее, принять срочные меры, потом еще три минуты он потерял, помогая Проспере Аранго отвести больного в комнату. Когда же он вышел на улицу, то услыхал: с той стороны, где находилась площадь, кричали люди и будто разрывались ракеты. Он побежал, но ему мешал неплотно прилаженный к поясу револьвер. Завернув за угол, Кристо Бедойя узнал по спине спешившую впереди мою мать с сынишкой, которого она тащила за руку чуть ли не волоком.

– Луиса Сантьяго,- крикнул он ей,- где ваш крестник?

Мать обернулась к нему на мгновение, лицо ее было залито слезами.

– Ой, сынок,- отозвалась она,- говорят, его убили!

Так оно и было. В то время, когда Кристо Бедойя искал его, Сантьяго Насар находился в доме Флоры Мигель, своей невесты,- куда вошел, завернув за угол, на котором они с Кристо Бедойей виделись в последний раз. "Мне в голову не пришло, что он зайдет туда,- сказал Кристо Бедойя мне,-в этом доме никогда не вставали раньше полудня". В городе поговаривали, что все семейство спало до двенадцати часов - по указанию Наира Мигеля, ученого мужа арабской общины. "Потому-то Флора Мигель и цвела словно роза, что не крутилась от зари до зари",- считает Мерседес. На самом же деле они, как это делали многие, просто поздно отпирали дом, а сами вставали рано и работали - не ленились. Родители Сантьяго Насара и Флоры Мигель давно сговорились о свадьбе детей. Сантьяго Насар узнал о сговоре еще подростком и готов был выполнить родительскую волю, может, потому, что к женитьбе относился так же трезво и расчетливо, как и его отец. Флора Мигель была пышной девицей, но ей недоставало изящества и рассудительности, она бывала посаженной матерью на свадьбах у всех своих сверстников, так что помолвка эта была послана ей самой судьбой. Став женихом и невестой, они не осложнили себе жизнь ни формальными визитами, ни сердечными тревогами. Свадьба, несколько раз переносившаяся, теперь была назначена на Рождество.

В тот понедельник Флора Мигель проснулась с первыми гудками епископского парохода и немного спустя уже знала, что близнецы Викарио караулят Сантьяго Насара, чтобы убить. Моей сестре-монашенке, единственной, с кем она разговаривала после несчастья, она сказала, что даже не помнит, кто ей об этом сообщил. "Одно помню: к шести утра об этом знали все",- сказала она ей. Однако она не могла взять в толк, зачем Сантьяго Насара убивать, скорее, подумалось ей, ради спасения чести его насильно женят на Анхеле Викарио. Она почувствовала себя страшно униженной. В то время как полгорода ожидало епископа, она у себя в спальне плакала от ярости, разбирая шкатулку с письмами, которые Сантьяго Насар посылал ей еще из колледжа.

Каждый раз, подходя к дому Флоры Мигель,- даже если там никого не было,Сантьяго Насар проводил ключами по металлической сетке на окне. В тот понедельник она ждала его, держа на коленях шкатулку с письмами. Сантьяго Насар не мог видеть ее с улицы сквозь металлическую сетку, но она увидела его еще до того, как он поскребся в окно ключами.
– Входи,- сказал она ему, Никогда еще никто, даже врач, не вступал в этот дом раньше 6.45 утра. Сантьяго Насар только что расстался с Кристо Бедойей у лавки Ямиля Шайума, и внимание стольких людей на площади было приковано к нему, что невозможно понять, как никто не заметил, что он вошел в дом своей невесты. Следователь искал хоть кого-нибудь, кто бы это видел, искал так же упорно, как и я, но не нашел. На листе 382 своего отчета он снова написал на полях красными чернилами: "Рок делает нас невидимыми". А суть в том, что Сантьяго Насар вошел в дом через парадный вход, на глазах у всех, не стараясь остаться незамеченным. Флора Мигель ждала его в зале, зеленая от злости, в платье со злосчастными рюшечками, которое надевала в особо торжественных случаях; она вложила шкатулку ему в руки.
– Держи,- сказала она.- И хоть бы тебя убили! Сантьяго Насар так растерялся, что шкатулка выпала у него из рук и письма, писанные без любви, рассыпались по полу. Он бросился за Флорой Мигель в спальню, но она заперла дверь на щеколду. Он постучал в дверь, а потом позвал ее, слишком громко и требовательно для столь раннего часа, так что сбежалось все перепуганное семейство. Если считать старых и малых, единокровных и связанных брачными узами, сошлось человек четырнадцать, не меньше. Последним вышел Наир Мигель, отец: рыжебородый и в бедуинском бурнусе, вывезенном из родных мест - дома он всегда ходил в нем, Я видел Наира Мигеля много раз, он был огромен и величав, но более всего меня поражал его всегдашний авторитет.

– Флора,- позвал он на своем языке.- Открой дверь.

Он вошел в спальню к дочери, а все семейство ждало - не сводило глаз с Сантьяго Насара. Стоя на коленях, тот собирал с полу письма и складывал в шкатулку. "Как будто на него была наложена епитимья",- сказали они мне. Наир Мигель вышел из спальни через несколько минут, подал знак рукой, и семейство мигом исчезло.

Он заговорил с Сантьяго Насаром тоже по-арабски. "Я сразу же увидел: он понятия не имеет, о чем я толкую",- сказал мне Наир Мигель. Тогда он напрямик спросил: знает ли Сантьяго, что братья Викарио караулят его, чтобы убить. "Он побледнел и потерялся так, что нечего и думать, будто притворялся",- сказал Наир Мигель мне. И согласился, что поведение Сантьяго Насара вызвано было не столько страхом, сколько растерянностью.

– Ты сам знаешь, есть у них основания или нет,- сказал он Сантьяго Насару.Но в любом случае у тебя только два пути: или спрятаться здесь, этот дом твой, или выйти отсюда с моим ружьем.

– Ни черта не понимаю,- сказал Сантьяго Насар.

Только это и сказал, и сказал по-испански. "Он походил на мокрого цыпленка",- сказал мне Наир Мигель. Ему пришлось взять из рук Сантьяго Насара шкатулку: тот не знал, куда девать ее, чтобы открыть дверь.

– Их двое против тебя одного,- сказал ему Наир Мигель.