— Или сюда!

— Вася, как хорошо что ты вернулась! — она говорит это шепотом, чтобы скрыть слёзы в голосе.

Ваня оказывается между нами и успевает схватить своей цепкой рукой тот самый кулон в виде сердца. Отвлекаю его звонким поцелуем в лоб и щекоткой, он задорно смеётся и пытается укрыться от меня в объятиях матери.

— Красивый кулон! — заговорщически говорит София, как будто видела, как Нарвал мне его надевал.

Ник последний приобнимает меня, он встревоженный, думаю из-за Игната, испепеляющего его взглядом, у них своеобразное общение.

— Мальчики, мойте руки и за стол! — говорит мама и удаляется в столовую.

— Тётя Рита, я помогу!

В дверях появляется Наташа- мама Софии и моя тётя.

— Василисочка! — она роняет пакеты, из них катятся яблоки и помидоры, блондинка прижимает меня к себе как родную дочь.

— Тётя Наташа, вы такая красивая! — говорю чистую правду, она хорошо выглядит для своего возраста.

— Тоже мне, нашла красивую! — она смеётся, отпускает меня, Игнат тут же ловит её в плен своих рук.

— А меня обнимать будешь? Жена.

— Мы обнимались утром.

— Ты же знаешь, мне всегда будет мало.

Они смогли пронести сквозь года свою любовь, это вызывает у меня уважение.

Мы проходим к столу, отец приглашает Егора поесть с нами.

Я конечно отношусь к нему очень тепло, но не воспринимаю его как члена семьи. Такого никогда ранее не было, люди отца не едят с нами, а когда он работал, то всегда ждал меня машине на подземной парковке.

От вариантов, которые Егор мог наплести отцу у меня дёргается глаз, я не могу позволить ему наговорить лишнего, мне потом будет тупо не перекрыть его факты.

Смотрю на парня тяжелым взглядом, он первое время не замечает, а потом удивлённо пялится на меня.

Жестом показываю ему, чтобы вышел поговорить, но меня останавливает отец.

— Расскажи, где ты была всё это время, дочь моя.

За столом стоял гул, но после вопроса от Варана, все замолкли и даже жевать перестали, обратив взгляды на меня.

Я всю дорогу спала и не успела ничего толкового сочинить, плюс я не знаю версию Егора, если будут расхождения, то он может лишиться работы.

Хотя, парень сам виноват!

Хочу открыть рот, чтобы начать мою лживую историю, но меня прерывает звонок в дверь.

— Я открою, — говорю и не могу скрыть радости.

— Я помогу ей, — Егор вскакивает из-за стола, чтобы поспеть к двери.

— Может тогда мы все пойдём к двери, там двоим не управиться! Или может какой инструмент нужен? — говорит Игнат вдогонку.

Как только оказываемся в коридоре, дверь открываем не сразу, злобно смотрю на парня.

— Что ты ему наговорил?

— Ты из-за этого такая недовольная?

— Я не хочу тебя подставить.

— Сказал, что просто следил за тобой, держался на расстоянии, а потом подловил момент и уговорил вернуться.

— Никаких уточнений не было?

— Нет.

С души падает камень и я наконец-то открываю дверь. За ней стоит та, кого я уже год не видела.

— Даша??? Что …что ты тут делаешь?

Мы с Дашей в институте были лучшими подругами. Я очень тепло к ней относилась до поры до времени.

Она была помешана на моём брате, как многие девушки с потока и не только, но он долго не подпускал её к себе.

Сблизившись со мной, Даша втёрлась в доверие и всё таки смогла привлечь его внимание.

Правда тогда Дима встречался с кучей девушек одновременно и даже не помнил их имён, он ошалел из-за потери Софии и был неуправляем.

Он старался не вспоминать о своей первой любви и мы договорились не затрагивать эту тему. Брат вымещал свою злость на всех, кто под руку попадался.

Как только появилась Ангелина, Злой послал Дашу. Она вынесла мне мозг и вся изнылась, требовала, чтобы я помогала ей бортовать Гелю, придумывала всякий бред про неё, на который я благополучно велась.

Потом я узнала, что у брата с Ангелиной серьёзно, а геноцид, устраиваемый нами для его девушки, был не в отместку, а просто для Дашиной забавы. На этой почве мы с ней и закончили наше общение. Для меня счастье брата важнее дружбы. Тем более что я получила в подарок от судьбы новую замечательную подругу — Ангелину.

Что Даша тут забыла?

— Васюша, привет! Я так рада, что ты живая!!! Видела те новости в интернете, поверить не могла, что ты так сгорела! — в её голосе нет ни капли сожаления, как будто она сама бы бросила спичку.