— Медик? Кто-то, кто умеет вскрыть вену и извлечь как можно больше крови?

— Так и считает Дон Мюррей, старший следователь по делу, — она поморщилась — то ли от упоминания ведущего детектива, то ли от самой теории. — Но ютуб сейчас предоставляет видео на самые разные темы. Это мог быть любитель. А это мог сделать вампир?

Сомнение в её голосе вторило моему собственному.

— Даже вампиру с самой мощной силой воли было бы тяжело находиться в окружении такого количества крови. Кроме того, укус вампира включает вампирскую слюну, которая автоматически заживляет раны. Как только клыки извлечены, рана жертвы перестаёт кровоточить. В теории вамп мог бы выпить столько крови, если бы умирал с голода, но эту кровь извлекли не для питья, — я посмотрела ей в глаза. — На его теле были укусы?

— Нет, — она слегка улыбнулась, и я знала, что она тестировала меня вопросом про вампов. Я решила не оскорбляться; в конце концов, мы не знакомы друг с другом.

— Следов борьбы не было, — сказала я вместо этого.

— Не было, — согласилась она. — И на теле не было повреждений, полученных при самообороне. Но его каким-то образом нейтрализовали перед тем, как выпускать кровь. Вскрытие подскажет нам больше.

Справедливо. Я закусила щёку изнутри и подумала.

— Что вы можете рассказать мне о жертве?

— Он не был сверхом, — Колкахун пододвинула ко мне очередное фото. — Питер Пиковер, сорок два года.

Я посмотрела на фотографию. Пиковер сидел за столом, держа в руке шариковую ручку и серьёзно нахмурившись для камеры. На нём был костюм и галстук, бородка аккуратно подстрижена, безупречно уложенные волосы лишь немного поредели. Должно быть, полиция Хакни взяла это фото с сайта его компании или с LinkedIn.

(LinkedIn — социальная сеть для поиска и установления деловых контактов, — прим).

— Юрист? — предположила я.

— Госслужащий. Работал в Министерстве транспорта. Не курил, почти не пил, имел менее 50 друзей на фейсбуке и ни одного очевидного хобби. Разведён, детей нет. Похоже, Питер Пиковер ходил на работу, возвращался домой, ложился спать, а потом повторял ту же рутину снова и снова. Как будто и жизни у него не было.

Я подняла взгляд на Колкахун.

— Да, — сказала она. — Я тоже не купилась. Славная квартирка для зарплаты госслужащего. И никакой жизни вне работы? — она покачала головой. — Он что-то скрывал. Но связано это с его убийством или нет, это уже другой вопрос.

Она махнула в сторону своих коллег, которые склонились на экранами компьютеров.

— Они этим занимаются. Если по Пиковеру можно что-то найти, они это найдут.

— Можно мне увидеть фото места преступления до того, как его тело увезли? — спросила я.

— Да пожалуйста, — Колкахун передала мне папку. Я открыла её и начала просматривать различные снимки. Пиковера нашли в кресле, голым, если не считать трусов. Его голова завалилась вперёд, и лысина стала более заметной теперь, когда волосы не были уложены для профессиональной фотосессии. Я обратила внимание на отметины на его руках и ногах; они выглядели как следы инъекций. Либо он был активным наркоманом, либо диабетиком, либо эти уколы связаны с тем, как изъяли его кровь.

— Пожалуй, вы захотите увидеть и это, — Колкахун достала фото лица Пиковера.

Я втянула вдох. Оно было аккуратно покрашено, как и пол. Меня передёрнуло.

— Что это на щеке? — спросила я.

— Ничего.

Я хмуро покосилась на неё. На левой щеке Пиковера виднелось место, которое не было покрыто кровью.

— На этом месте нет крови — там вообще ничего нет. Судя по остальному его лицу, похоже, это место намеренно оставили чистым.

Я отвела фото от себя, чтобы посмотреть под другим углом, и склонила голову набок.

— Это поцелуй, — сказала я внезапно. — Как след помады, только без самой помады.

Колкахун встала позади меня и снова посмотрела на фото.

— Нее. Я не убеждена.

Я проследила очертания пальцем.

— Это определённо поцелуй.

Она поморщилась.

— Ну, это пи**ец как странно.

С этим я спорить не могла.

— Может, вам стоит присмотреться к его бывшей жене, — предложила я.

Уголки рта Колкахун опустились.

— Я работала над многими жуткими делами и повидала много дерьма, но тут у меня реально плохое предчувствие. Очень плохое.

Она выглядела так, будто нуждалась в объятии, но я знала, что не стоит его предлагать.

— Тот, кто это сделал — больной ублюдок, — согласилась я. — Но ничто не указывает на сверхъестественную природу.

Колкахун не казалась удивлённой.

— Я бы всё равно была благодарна за письменный отчёт. Надо расставить точки над Ё.

Я слегка улыбнулась.

— Как же не любить письменные отчёты.

Мы обменялись взглядами взаимного отчаяния, и я встала. Я заняла достаточно её времени и не могла предложить в ответ ничего полезного.