– Боюсь, мой ответ тебя удивит, – послышался откуда-то сзади голос Бартоломеуса.

Щелчки и жужжание означали, что сервомеханизмы программируют коннектор. Адам смутно помнил о том, что очень важно создать гравитационное поле. Построение коннектора всегда связано с константами гравитационной сигнатуры иридия. Кроме того, коннектор должен быть очень четко направлен на цель: появление даже самых незначительных отклонений приведет к тому, что передаваемое сознание может затеряться в пути.

«Что же происходит с потерянным сознанием?» – спрашивал себя Адам, пока сервомеханизмы очень аккуратно, стараясь не допустить переломов, вытаскивали его и вели к коннектору, стоявшему на середине комнаты.

Возможно, он будет вечно лететь через космос, мимо звезд и планет, и никогда не достигнет новых миров, а вырванная из тела душа сможет посмотреть на себя со стороны и вдохнуть чужой для нее воздух?

– Твой путь лежит к Лебедь-29, главной звезде скопления класса М, – ответил Бартоломеус. – Знаешь ли ты, что это за звезда? Помнишь ли?

– Красный карлик.

Адам помнил достаточно, чтобы дать именно такой ответ. Он не мог точно сказать, нравится ли ему перспектива такого полета. Планеты подобной системы должны располагаться очень близко к своей звезде, чтобы получать достаточное количество тепла. Едва ли можно рассчитывать на то, что они будут омываться теплыми морями, там скорее отыщешь холодную тундру.

– Я никогда раньше не слышал про Лебедь-29,– заметил Адам.

– Наши зонды добрались до системы этой звезды два года назад. Она находится на расстоянии девятисот девяноста восьми световых лет от Земли.

– Очень далеко, – проговорил Адам.

Сервомеханизмы положили старика в коннектор, подключив к системам жизнеобеспечения.

– Верно, – ответил Бартоломеус. – Лебедь-29 находится недалеко от Границы Миропознания.

– Миро… Какое трудное слово. – Хотя Адам мог его произнести и понять значение, но сознание старика будто окутал серый туман. Так происходило уже не впервые, но легче от этого не становилось.

Бартоломеус однажды назвал такое состояние освобождением духа от балласта. Но, несмотря на перенос сознания, это было сомнительное облегчение.

– Миропознания, – дружелюбно помог Бартоломеус. – Так мы называем границу исследованного зондами космического пространства. Она находится в тысяче световых лет отсюда.

– Я буду почти на границе, – пробормотал Адам. – Очень-очень далеко.

– Мы всегда рядом. Тебе нечего бояться.

– Я не боюсь. Я… Взволнован. От радости.

Адам прислушался к своему сердцебиению. Стук усиливался, становясь похожим на барабанную дробь, возвещающую о начале нового приключения. Да, он был рад. Будучи там, в космосе, он мыслил гораздо яснее, казалось, что чем теснее его связь с машинами, тем медленнее текли его мысли.

– Хочешь посмотреть на место, куда ты летишь? – спросил Бартоломеус.

– Да, – ответил Адам, еле открывая глаза: перед отправкой через коннектор всегда было трудно поднять веки. – Да, покажи его мне.

Над стариком поднялась серая крышка коннектора, ведущего в космос. На ней неожиданно появился красный объект – огненный мяч возрастом в несколько миллиардов лет, старая и маленькая звезда, которой было еще очень далеко до конца существования. По сравнению с множеством других светил она была крошечной, но, в отличие от них, будет гореть и сверкать, даже когда они взорвутся или разрушатся. «Как это странно: объект, содержащий меньшее количество вещества, горит значительно дольше, чем объекты, где такого горючего значительно больше», – думал Адам. Он решил, что попросит у Бартоломеуса объяснить это, когда туман в голове рассеется.

Вокруг звезды вращалось множество шаров-планет, самые массивные, с продольными полосами, были окружены кольцами из частичек льда и многочисленными спутниками.

– Вот это С29-V, – сказал Бартоломеус, указывая на один из шаров. – Газовый гигант, похожий на Юпитер. Ты ведь помнишь такую планету, не правда ли?

– Да. У нее раньше был красный глаз, но потом он закрылся.

– Там бушевала буря гораздо сильнее, чем на Земле, – объяснял Бартоломеус, пока сервомеханизмы направляли коннектор на цель путешествия Адама, находящуюся на расстоянии в девятьсот девяносто восемь световых лет, настраивали и фокусировали квантовые ограничения для канала передачи данных. – Но уже несколько тысяч лет красного глаза не существует.

– Юпитер – планета, ставшая слепой, – пробормотал Адам. – Оставшись без глаза, она больше ничего не видит.

Туман в голове старика сгущался все больше.

– На двух спутниках этой планеты имеются океаны с примитивными формами жизни, – продолжал Бартоломеус. В его спокойном голосе ощущалось нечто гипнотическое. – Посреди одного из океанов стоит обелиск, возможно, выполнявший роль маяка.

В зоне видимости появился один из спутников. Океан под толстым слоем льда, а над ним, словно острый шпиль, прорезающий ледяной панцирь, вздымалась колонна. Это обелиск. На одной из сторон виднелись редкие борозды, знаки и символы, казавшиеся Адаму после стольких лет космических путешествий знакомыми.