Меня убивало оставлять ее позади.
Каждую ночь я закрывал глаза, представляя ее безжизненное тело в больнице.
У нее появился второй шанс, но не со мной. Он был у моего брата.
Я хотел убить его и занять его место.
За исключением того, что это ничего бы не изменило. Она ненавидела меня.
Но затем секреты раскрылись. Правда превратилась во что-то горькое, прежде чем она освободила меня.
Маски сброшены. Перчатки сняты.
Я бы сражался за нее. Я бы вернул ее. Я бы защитил ее, даже если бы это было последнее, что я сделал.
Мы дали обещание. Она была моей, а я — ее.
Чтобы победить, я бы рискнула всем. Включая мое сердце и жизнь.
Любовь заставляет идти ва-банк.
Любовь делает тебя добровольно глупым.
Любовь лишает тебя юмора, к которому ты привык.
защитите себя и лишит вас дара речи.
Любовь заставляет твою душу вылезать наружу
из своего тайника.
И тогда это раздевает тебя,
и оставляет тебя полностью обнаженной на всеобщее обозрение.
Зора Нил Херстон
ПРОЛОГ
РЕЙНА
п
да.
Оно пронзило меня с безжалостной жестокостью, давая мне понять, что я все еще жив.
Я протянул руку и ткнул пальцами в обе глазницы сгорбившегося надо мной дьявола. В ответ он дико замахал руками и ударил меня сзади. Моя скула взорвалась, и я отчаянно моргала черные точки из поля зрения.
Не теряй сознание. Не теряй сознание.
Этот человек предпочел бы, чтобы это было именно так. Именно Пересу Кортесу нравился бой.
Горячие слезы текли по моему лицу. У меня не было шансов, но это меня не остановило.
Я билась и царапалась, щелкала зубами и размахивала кулаками. Его рука обхватила меня между ног, и я отшатнулась от него, насколько могла.
Он замер.
Прежде чем я успел осознать происходящее, из его шеи хлынула кровь, заливая меня там, где я лежал, и он издал настолько нечеловеческий звук, что я знала, что никогда его не расслышаю. Позади него бездонные черные глаза встретились с моими.
"Извини за это. У некоторых мужчин нет манер.
Я откатился обратно в угол, подтянув колени к груди. Мои зубы стучали. Мои руки дрожали. Изнасилует ли он меня наконец? Ожидание и борьба изо дня в день наносили ущерб моему здравомыслию.
Он ухмыльнулся, как будто мог читать мои мысли, в то время как его глаза блуждали по тонкой, рваной ночной рубашке, в которой мне пришлось сидеть бог знает как долго.
— Ты так мило прольешь за меня кровь, — промурлыкал он своим пронзительным голосом. «Будет так же больно, как и ох, как хорошо ». Он откинул голову назад и маниакально рассмеялся. «Ну, во всяком случае, для меня. Я не могу гарантировать вам удовольствие, но предпочел бы, чтобы вы оставались в сознании.
Паническая атака пронзила меня, в одно мгновение парализовав меня. Моя грудь сжалась, вытягивая воздух из легких. Я начал задыхаться, и вскоре мир вокруг меня затуманился.
Онемение распространилось по моим конечностям, когда вкус желчи наполнил мой рот, и я понял, что вот-вот упаду в пропасть.
Шаги эхом разнеслись по каменной камере. Затем… Тихо. Тишина. Ничего, кроме болезненного дыхания.
Как по маслу, крики в моей голове заглушали тишину. Как и агония в моей груди, боль в костях.
Первая неделя, я ждал. Я надеялся, что это вторая неделя. К третьему я впал в отчаяние. Теперь, на четвертой неделе моего пребывания в изоляции, некоторые части меня начали исчезать, а другие превращались во что-то уродливое и извращенное.
Мне хотелось кричать и просить о помощи, но я знала, что она не придет. И мои силы продолжали меня подводить. Я чувствовал себя вялым. Дезориентирован. В моей памяти были провалы. Иногда я открывал рот и словно разучился говорить. Я не мог вспомнить, как я говорил. В других случаях я ничего не говорил, но шепот, заполнивший мою голову, говорил о вещах, которые мне было трудно уловить.
Было бесполезно бороться с ним, бессмысленно цепляться за свет, когда все, что я чувствовал, — это тьма. Так что я потерялся в этой боли.
Голоса в моей голове протестовали.
Никто за тобой не придет. Вставай и сражайся. Заставьте их заплатить.
И я точно знал, что лучше сгорю заживо, чем проживу еще один такой момент.
1
АМОН
Месяцем ранее
Д
Эстини была жестокой сукой.
Оно вернуло мне мою коричневую девушку только для того, чтобы все это разрушить. Ну, черт возьми, судьба. К черту всех. Она была моей, и я не хотел, чтобы это стало концом.
Лицо моей жены было залито слезами, пылью и кровью, а ее руки бродили по моей груди. Пули все еще летели, и если бы Хироши не позвал моих людей, я не знал, как нам выбраться из этого живыми.
Я поднял голову, ища свою правую руку. Он и моя мать были прямо за нами, но я больше не видел их следов.
«Голова вниз, ублюдки!» Голос Данте эхом разнесся по воздуху, и меня пронзило глубокое облегчение. Звук голоса моего брата был для моих ушей как музыка.
Земля на мгновение наклонилась вокруг своей оси, и, не обращая внимания на свои раны и боли, я толкнул жену вниз и накрыл ее тело своим. Мои руки обхватили ее лицо, ее голубые глаза смотрели на меня в явном ужасе.