***

Дверь за моей спиной тут же захлопнулась, заставив вздрогнуть и обернуться. Джозеф остался на улице. Холл производил не менее сильное впечатление. Прямо передо мной начиналась лестница. Широкая лестница с витиеватыми перилами темного дерева. Ступеньки ее устилала потертая от времени ковровая дорожка. В определенный момент лестница раздваивалась, уходя в разные стороны балкона с деревянными колоннами и резными ограждениями. Красота, да и только!

Остальные стены также не отличались яркостью. Темные обои королевского узора, местами картины. Слева и справа – широкие арки. За ними, судя по всему, находятся другие комнаты. Я сделала несколько шагов вправо, чтобы посмотреть в длинное узкое окошко, где там Бьёнд, но подойти к окну не успела. Из арки справа выбежала девушка.

Худенькая невысокая девчонка с шапочкой светлых волос. Настоящий одуванчик! Ей бы зеленое платье вместо голубого, и самое то! Увидев меня, девчонка попыталась затормозить, но босые ноги просто скользили по, судя по всему, влажному полу, не сбавляя скорости. Ей все-таки удалось удержать равновесие. Пролетев мимо широкого деревянного перила, девушка схватилась за него рукой, разворачиваясь, и, громко ойкнув, снова скрываясь в правой арке. М-да. Два человека подряд шугаются меня. Раз я произвожу на людей такое пугающее впечатление, вероятно, дело плохо.

Вытирая руки белым полотенцем, из арки слева вышла темнокожая полная женщина в белом переднике. Увидела меня, она округлила и без того большие карие глаза, и тут же ушла обратно. Три человека. Дело совсем плохо.

Откуда-то сверху послышались глухие удары. Бум-бум-бум. Кажется, это шаги. Кто-то шел по балкончику второго этажа. Я задрала голову, пытаясь рассмотреть пришельца. Пришелицу.

Скользя пальцами левой руки по перилам, по лестнице грациозно спускалась удивительная женщина. Таких женщин просто так не встретишь на улице. Все в ней было странно и необычно, и неестественно прямая гордая походка, и внешний вид. Темно красное платье до пола, какие носили много столетий назад. В остальном женщина напоминала скульптуру работы умелого скульптора-перфекциониста. Все в ней было идеально: идеально прямые блондинистые волосы до ягодиц, идеально ровная аристократически бледная кожа, идеальная форма тонких подкрашенных бровей, идеально ровный узкий нос. И, несмотря на общую молодость женщины, что-то мне подсказывало, что это и есть хозяйка дома.

Тем временем она уже почти спустилась с лестницы. Остановилась, не доходя нескольких ступенек до пола, точно показывая, кто здесь выше по званию, сложила руки вместе и смерила меня изучающим взглядом. Вроде бы и не пристально, но все равно жутко. Как будто просканировала насквозь. Вердиктом оценки стали дрогнувший кончики бровей. По моей спине пробежали мурашки.

– Здравствуй, Кэтрин, – произнесла она довольно мягким, но при этом строгим тоном.

– Здрасти, – пискнула я.

Ее грустное лицо озарила легкая улыбка. Нет, это была не радостная улыбка, и даже не грустная. В ней читалась глубокая усталость. Усталость так же читалась и на лице женщины. Теперь вблизи я заметила глубокие тени, залегшие под светло-зелеными глазами.

– Рада наконец увидеть тебя. Меня зовут Контесса Адель Кепп.

Ага, значит, это Контесса! Младшая сестра матери! Да, она похожа на себя с фотографии, хотя не такая худая и более ухоженная.

– Катерина Черненко, – с готовностью ответила я.

Но женщина покачала головой.

– Не правильно. Кэтрин Керсон, – сказала она, и тут же смягчилась. – Понимаю, тебе пока что сложно. Ты быстро привыкнешь. Кэтрин.

– Зовите меня Триной, – все-таки так будет привычнее. Но если не согласится, буду я привыкать к Кэтрин.

– Трина… – медленно произнесла женщина, затем пожала плечами. – Звучит неплохо. Вполне подобающе.

Что ж, радует. Судя по виду этой женщины, получить ее одобрение не так уж и просто. Похоже, все-таки мне не очень повезло с родственниками.

– Спасибо… – я запнулась. Как к ней нужно обращаться? Как у них по этикету положено? Джозеф назвал меня «Мисс Кэтрин», значит… – Мисс Контесса?

– Зови меня тетушка Тэсс, – тут же поправила она.

– Спасибо, тетушка Тэсс, – быстро повторила я. Фух! Это не сложно!

– Ты неплохо говоришь по-английски, – заметила она. – Я думала, все будет немного хуже…

Она не успела договорить. Из правой арки, где некогда скрылась девочка-одуванчик, вылетел мальчик лет девяти. Увидев нас, парнишка впал в ступор. Ровным счетом, как и я. Не знаю, что поразило его, но лично меня ввели в ступор совершенно красные волосы паренька. Кто вообще додумался пацану волосы красить? Или это он сам? Еще одним признаком, резко отличающим мальчика от обитателей дома, была одежда – обычные синие джинсы, порванные на одном колене, судя по всему, самим хозяином, и синяя футболка с белыми надписями.

Уже через секунду мальчик, оценив обстановку, подбежал ко мне и спрятался за моей спиной, держа меня за талию обеими руками. Вот это поворот! Я подняла локоть, с удивлением поглядывая на мальчишку. Он приложил палец к губам, потом сложил руки в мольбе, поджав губы.

– Мэттью! Мэттью! – вслед за мальчиком из арки вышла возрастная женщина.

Выглядела она так же странно, как и тетушка Тэсс. Одеждой напоминала гувернантку из какого-нибудь старого замка, а внешностью – ворону. Закрытое коричневое платье с длинными рукавами, темные волосы с седыми прядками собраны в шишку, худое лицо со впалыми щеками покрыто тонкими глубокими морщинами. Несмотря на общую сухую худобу при довольно высоком для женщины росте, старой она не выглядела. Чопорной – да, старой – нет. Наверное, это из-за ровной осанки и задранной вверх головы с крючковатым носом.