– Это, наверно, выпускники космогеологи, те, кто по контрактам учится на планете для дальнейшей работы на темной стороне спутника. Сомнительная инициатива предыдущего главы.

– Так это ваши люди? – удивился Цап-старший. – Какого черта тогда они тут бастуют?

– Па, всегда есть недовольные.

– Ты слышал их требования? Вернуть управление колонии человеку. Больше независимости от искусственного разума. Хотят, чтобы Луна стала свободной.

– Спутник, – поправил сын.

– Прости, я не специально.

– Честно, плевать, что они требуют, – запивая водой ужин, сказал Артём. – Мы тут живем, а не они, и нам решать, куда двигаться.

– А если продавят свою повесточку?

– Это проблема Главы, – ответил сын.

– Амиры Вонг?

– Её самой, – подтвердил Артём. – Вот пусть она и думает. Захотела быстрее получить гражданство – пусть суетится.

В колонии трудились и жили лучшие умы человечества. Передовые технологии в ядерной энергетике, медицине, генетике помогали людям вгрызаться в непригодные для жизни условия обитания. Политическое устройство было простым – методом открытого голосования выбирали одного из кандидатов, и он со своей командой, возлагал на себя ответственность за реализацию главных векторов развития города. Должность номинальная, не оплачиваемая, с единственной привилегией – досрочным правом получения гражданства. На спутнике каждый колонист приносил пользу посильным способом. Работали все! Кто не работал, лишался социальной поддержки, становясь туристом без права голоса по ключевым вопросам развития колонии. Основные статьи дохода колонии – добыча редкоземельных металлов, высокотехнологичная медицина и туризм, доход шел исключительно на поддержание экосистемы. В политическом пространстве колонии отсутствовали партии, были только выбранный Глава колонии и его команда – Совет колонии, в задачи которых входила разработка правовых актов, законов и норм поведения. Причем три провальных идеи – и снималась вся команда, получая пожизненный статус туристов. Система простая и надежная, высшей инстанцией был искусственный разум, основной задачей которого являлось сохранить и приумножить популяцию человека на Луне.

– Ты похоронил маму?

– Нет, – сглотнув ком, ответил сын. – Сначала думал, как вернусь на планету, вместе всё сделаем, а потом закрутился.

– Вернется он! – усмехнулся отец. – У тебя работы на годы вперед.

– Прости, – Артём полез в шкаф и достал титановую урну с прахом. – Пока так и стоит в шкафу, как немой укор.

– Надо похоронить, – с прищуром заметил Цап-старший.

– Не могу на Землю лететь, подал документы на гражданство, следовательно, обнулил подданство планеты.

– Тогда давай здесь, – постукивая по электронной бумаге, предложил Аркадий Борисович. – Участок есть.

– Исключено, – резко ответил сын. – Это несколько часов на поверхности, нагрузка, радиация, ладно я выдержу, а ты?

– Удвою дозу ингалятора, – предложил Аркадий Борисович. – Знаю, что рискованно, но надо это сделать, сынок.

Артём почесал бороду и с прищуром посмотрел на отца. Выход на поверхность, конечно, не запрещен, но это всегда риск, нужно согласование с надзорными органами, а с учетом возраста однозначно запретят. И тут даже не поможет участие в эксперименте по продлению жизни, рисковать здоровьем старика никто не захочет.

– Есть одна идея.

– Говори.

– Воспользуемся твоим туристическим статусом, но придется раскошеливаться, – предложил Артём.

– Деньги не проблема, – оживился Цап-старший.

– Насколько помню, есть такие туры, где дают время на прогулку по грунту, разумеется, в строго отведенной зоне, максимум десять минут – пособирать камушки.

– А можно двадцать минут?

– Думаешь, не хватит?

– На похороны хватит, просто я хотел еще кое-что сделать.

– Пап! – с укором посмотрел на него Артём.

– Обычное дело. Раз уж идем на поверхность, то почему бы не повторить один эксперимент?

– Какой еще эксперимент? – раздраженно спросил Артём

– «Перо и молот».

– Ты сейчас серьезно? – посмотрел ему в глаза сын. – Ты понимаешь, что каждая минута на поверхности это смертельный риск?

– Понимаю, но закипает, – он постучал по груди, – Тут закипает, когда врут, а там один блохер пытается переписать истину. И раз уж рискуем, то, что такое лишние десять минут, для русского человека.

– Космосу плевать кто ты, – со сталью в голосе ответил сын.

– Не бойся, все будет хорошо, – улыбнулся старик. – Главное не думай о плохом, все умрем рано или поздно – ни страшно, прикопаешь рядом.

– Па, не болтай глупости!

– Ты просто не знаешь сути эксперимента, он не сложный, мы управимся за десять минут…

Артём молча слушал, с каким азартом отец описывал детали опыта, он смотрел на искрившийся от возбуждения взгляд отца и ловил себя на мысли, что давно не видел его таким счастливым. Отец чуть ли не подпрыгивал, как ребенок, от осознания, что сможет отстоять правду.

– Для тебя это важно? – спросил сын, и когда отец кивнул, обняв его, добавил: – Ладно, обещаю подумать, как обезопасить выход на поверхность. – Артём почесал бороду. – Теперь по времени, сегодня тройка, раньше шестерки никак, надо сделать примерный расчет дозы для ингалятора.

– Спасибо, сынок, – оживился Цап-старший.

– Не за что пока, – ответил сын и тут же строго добавил: – У тебя воротник цвет изменил. Пап, где игалятор?

– Точно, – обратив внимание на одежду, засуетился Цап-старший. – Хоть не снимай его.